Диаммара
Шрифт:
Ориэлле в тот момент было не до разговоров, но образ довольно неприличного жеста мелькнул в ее мыслях.
Чайм злорадно захихикал:
— Для того чтобы это осуществить, дорогая моя, ты должна по крайней мере перейти пропасть.
— И помни, чародейка. — это был Басилевс. — Если ты сейчас передумаешь, тебе придется проделать такой же путь вниз, только спускаться ты будешь пятясь задом.
Молча послав эту парочку подальше, Ориэлла набрала в грудь побольше воздуха и, до боли в пальцах вцепившись в веревки, медленно встала. Инстинкт самосохранения одержал верх над разумом и подсказал ей, что надо делать, но как именно это происходило, Ориэлла не смогла
— Молодей, волшебница! — послышался у нее в голове голос молдана. — Ты победила страх и доказала, что достойна владеть Жезлом Земли. Теперь, для того чтобы восстановить его силу и веру в себя, тебе предстоит совершить последнее путешествие.
Ориэлла села на полу и, взяв в руки безжизненный Жезл, погладила отполированное ее пальцами дерево.
— Что я должна делать? — тихо спросила она.
— Покинь свою телесную оболочку. Оседлай вместе с Эфировидцем ветер — и ты увидишь, что будет дальше.
Ориэлла вопросительно посмотрела на Чайма, не понимая, зачем это нужно.
— Я готов, — просто ответил Эфировидец. Ориэлла пожала плечами. Ладно, попытка не пытка.
— Хорошо, Чайм. Я тебе верю. — Крепко зажав в кулаке Жезл, она протянула другую руку Эфировидцу. Когда глаза его засеребрились, Ориэлла глубоко вдохнула и тоже начала погружаться в транс…
И вдруг, не заметив, в какой момент это произошло, она оказалась свободной от плоти. Зависнув над своим неподвижным телом, Ориэлла оглянулась и, увидев, как переливается теплым светом Палата Ветров, подумала, что это, должно быть, светится Басилевс. Он был подобен розовому лепестку, которого коснулся луч солнца. Рядом, словно завиток золотистого смерча, кружился Чайм.
— Вы оба такие красивые! — сказала волшебница. — Ты тоже, — ответил Чайм. — Ты похожа на россыпь камней из Алмазной пустыни — или на пенные струи водопада, играющие на солнце…
— Ну хватит друг друга нахваливать! — проворчал Басилевс. — Мне казалось, вы собирались восстанавливать Жезл, или я ошибся?
Ориэлла взглянула на Эфировидца, и тот сказал:
— Да-да, Басилевс. — Он протянул волшебнице золотистую руку. — Пойдем, Ориэлла. — Когда их бесплотные пальцы соприкоснулись, Ориэлла испытала ни с чем не сравнимое удовольствие. Чайм поймал протекающий мимо серебристый поток ветра, и они, словно два сверкающих листика, полетели прочь.
Волшебница и Эфировидец быстро неслись прямо к самому высокому пику — и внезапно Ориэлла увидела, что они уже не одни. Впереди, словно указывая им дорогу, плыли хорошо ей знакомые змеи с Жезла: Змея Мудрости и Змея Могущества. Только тут она спохватилась, что сам Жезл пропал, и она не видит его ни в земном, ни в магическом воплощении. Ориэлла испуганно дернула Чайма за руку. Он тут же замедлил полет:
— Что-то не так?
— Жезл! — крикнула Ориэлла. — Я потеряла Жезл! Эфировидец ответил ей золотистым смехом, сверкнувшим как золотистая дымка:
— Не бойся! Никуда он не делся. Но ты летишь, чтобы восстановить его силу, а для этого тебе нужно воссоздать Жезл заново.
Ориэлла посмотрела на Чайма с сомнением:
— Но я же…
— Никаких «но»! — перебил ее Чайм. — Ты справишься. Ты сумеешь.
Ориэлла увидела, что они подлетают к темному отверстию на вершине горы, и в то мгновение, когда черная пасть поглотила их, Эфировидец исчез. Ориэлла осталась одна в абсолютной темноте.
Она замерла на месте — во всяком случае, так ей показалось. Определить это было никак невозможно. Темнота окружала ее со всех сторон — одинаковая, непроницаемая, гнетущая. Ощущение, что тебя похоронили заживо. Как волшебница ни уговаривала себя не бояться, ужас все больше охватывал ее. Может, быть, что-то случилось с моим телом? Может быть, это смерть? Но ей, не раз побывавшей в Царстве Смерти, было отлично известно, как это бывает, — и Ориэлла так на себя рассердилась за глупость, что страх отступил. «Вспомни, — строго сказала она себе, — ты должна пройти испытание. Поэтому хватит валять дурака — ДУМАЙ!»
Сначала ей показалось, что разогнать эту тьму невозможно, но тут она вспомнила Чайма. Ты похожа на россыпь камней из Алмазной пустыни — или на пенные струи водопада, играющие на солнце…А что, если попробовать осветить эту пещеру собой? Ориэлла мысленно постаралась усилить свой образ, сделать его еще ярче и ослепительнее.
Постепенно гнетущая тяжесть начала исчезать — неужели подействовало? Но тьма по-прежнему оставалась непроницаемой. Ориэлла сосредоточилась на своей внутренней сути, повторяя про себя слова Эфировидца. Она думала об ослепительном блеске Алмазной пустыни, о блеске пены, о солнечных бликах на поверхности океана, о блеске звезд в морозную ночь, о том, как блестит снег под полной луной…
Да — подействовало! Тьма съежилась и начала отступать, а когда она исчезла совсем, Ориэлла вскрикнула от боли, пронзенная изумрудно-зелеными лучами. Закрыть глаза в бесплотном облике невозможно, и от жестокого света, ранящего подобно тысяче острейших клинков, не было спасения. Только когда она сообразила слегка пригасить собственное сияние, изумрудный свет сделался мягче и закружился вокруг нее словно искрящийся зеленый снежок.
Внезапно волшебница увидела себя такой, какой ее видел Чайм, — в бесчисленных отражениях, созданных гранями большого кристалла. Она с изумлением поняла, что находится внутри какого-то драгоценного камня… Того изумруда, который хранил в себе сущность Жезла Земли. А может, это всего лишь обман зрения, и на самом деле она где-то совсем в ином месте?
В стороне мелькнула какая-то алая вспышка. Рассыпая искры, Ориэлла обернулась и увидела серебристо-багровую Змею Могущества. Змея плыла к ней, а с противоположной стороны к волшебнице приближалась золотисто-зеленая Змея Мудрости. Сердце Ориэллы учащенно забилось. Что это значит? И тут змеи вонзили зубы в ее бесплотное тело и принялись рвать мерцающий образ волшебницы. Ориэллу затопила волна жгучей боли, и она закричала…
А глубоко в недрах другой горы в это время проснулся Верховный Маг.
— Захватчики! Чужаки! На нас нападают!
— Чего ты орешь, Габал? Что стряслось? — недовольно спросил Миафан.
— Проснись! Проснись! Нас окружают! Опять! Верховный Маг витиевато выругался. В последнее время сумасшествие Габала приняло форму ярко выраженной мании преследования. Стоит лишь птичке пролететь или ветерку подуть, как ему уже мерещатся захватчики.
— Успокойся! Кто там на тебя напал? Ксандимцы сюда не осмелятся сунуться. После того как ушли пантеры, здесь не появляется ни одна живая душа.