Диана де Пуатье
Шрифт:
Диана оценила близость необъятного леса, простиравшегося до самого Дрё. В его дебрях она могла предаваться любимому увеселению — охоте. Однако обязанности фрейлины заставили Диану присоединиться ко двору, дабы встретить короля в Провансе в январе 1516 года, а потом сопровождать его через долину Роны, Авиньон, Валанс и Вьенн до Лиона, куда монарх прибыл в конце февраля. Там велись важные закулисные переговоры. После смерти Фердинанда Арагонского и восшествия на престол его внука Карла Австрийского Франциск I хотел урегулировать спорные вопросы между обоими царствующими домами. Переговоры шли полным ходом, пока король задержался сначала в Лионнэ, затем в Савойе, где отправился на поклон Шамберийской плащанице, и, наконец, в Дофинэ, на родине Дианы. 13 августа 1516 года в Нуайоне мир вроде бы заключили, и он должен был подкрепиться союзом Карла Испанского с Луизой, старшей дочерью Франциска I, а также другими соглашениями, подписанными с императором Максимилианом, швейцарцами и папой Львом X [60] . Оккупацию герцогства Миланского и обеспечение безопасности этого завоевания поручили коннетаблю Бурбону. А король мог со спокойной душой предаваться радостям любви с Франсуазой де Фуа, графиней де Шатобриан. При дворе празднества следовали одно за другим. Для Дианы они чередовались с другими торжествами — семейными. 2 марта 1516 года молодая женщина присутствовала на свадьбе своей сестры Анны с Антуаном, бароном де Клермон-ан-Трев, состоявшейся в Валансе. А 8 июля она отправилась в Сен-Валье на бракосочетание своего отца и Франсуазы
60
Ch. Terrasse, «Francois I-er», ук. соч., т. I. стр. 124–125.
61
P. Anselme, ук. соч., стр. 206. См. об этих празднествах: J. d’Orliac, ук. соч., стр. 43–44:2 марта город Валанс передал в дар графу Сен-Валье вино и драже по случаю свадьбы его дочери Анны.
62
В ук. соч. д’Орлиака на стр. 50–51: письмо Луи де Брезе к Монморанси приводится по кн.: H. de La Ferri`ere, «Les chasses de Francois l-er racont'ees par Louis de Br'ez'e»,Paris, 1869, a туда попало от Ms. Hohendorf 101 из Венской национальной библиотеки.
«Сударь мой де Рош-По!
С отъезда Вашего я получил от Вас две пары писем, и, уверяю Вас, они доставили мне величайшее удовольствие, чему суть две причины: во-первых, из-за огромного моего желания узнать, что у Вас нового и что Вы вполне благополучны; во-вторых, поскольку сим получил доказательство, что не забыт Вами. Касаемо же того, что я не писал Вам, сударь мой де Ла Рош, то молю Вас о прощении. Виною же тому — мое неотлучное пребывание тут с супругою, пока седмицы две назад не прибыл король. Тут уж, не сомневайтесь, настало время для пиров и иных развлечений, поелику явилось множество барышень прелюбезных и весьма красивых собой. Но, так как описание заняло бы не одну страницу, предоставляю Вам вообразить все сие самостоятельно. Отсюда мы поехали в Руан, где нас тоже встречали празднествами, а далее — в Мони и там взяли отличного оленя. Потом путь наш лежал в Авр-де-Грас, там наш повелитель провел ночь и потом осматривал свой большой корабль. На следующий день направили стопы в Бретань и уловили там еще одного оленя, да с такой, я Вам скажу, дивной головой! Не хуже тех, что каждый год я доставляю королю. Ну а потом вновь тронулись в Руан и три, а то и четыре дня провели в наилучших на свете забавах: что ни день — пиры и развлечения для дам, и, клянусь Вам, обхождение с нами было не хуже, чем в некоем памятном Вам месте. Оттуда наш сеньор направил стопы прямиком в Сен-Жермен, а я — сюда, повидать хозяйку здешних мест, ведь уже так велико ее чрево, что, думаю, теперь ей носить уже недолго […]».
«Супруга моя вверяет себя Вашему доброму расположению, а чрево ее уже столь раздалось, что, полагаю, разрешения ждать совсем скоро, ибо идет уж девятый месяц. А еще просила она передать Вам, что первой уведомит Вас о возвращении к более изящным пропорциям, нежели в сей час, когда я молю Бога даровать Вам, месье де Ла Рош, все, чего бы Вы ни пожелали.
Писано в Ане, в январе [1518 г.]
Вашими всегда готовыми к услугам друзьями,
Несмотря на то, что его родственники де Брезе вели относительно уединенный образ жизни, Франциск I и впрямь не забывал о вельможе и его молодой супруге. Возможность воздать им надлежащие почести выпала 9 и 12 мая 1517 года во время церемоний по случаю коронации и миропомазания королевы Клотильды в Сен-Дени и ее торжественного въезда в Париж. Чета де Брезе занимала почетное место, а после празднеств король предпринял путешествие по всем своим владениям [63] . Гигантский «королевский кортеж» двинулся в путь через Экуан и Компьень, дабы посетить Атьен, Аббевиль, Монтрей и Сен-Кантэн. После Пикардии королевской свите открылась Нормандия, и вереница карет растянулась от Арка до Дьеппа. 2 августа короля наконец принимал Руан, а на следующий день — и королеву.
63
Ср.: Ch. Terrasse, ук. соч., стр. 128 и сл.; и G. Jacquart, ук. соч., стр. 112–113; Ph. Erlanger, «Diane de Poitiers»,Paris, 1966, стр. 41–42.
Прием был поистине роскошен. Об этом позаботился Луи де Брезе. Среди гобеленов, шпалер и цветов на перекрестках и площадях города двигались живые картины. На мосту Робек Геракл и Атлант поддерживали Земной шар, а тот, разверзшись, являл взору картину победы саламандры над медведем и быком, намекая на триумф в битве при Мариньяно. Из лилии выпархивали три юные девы, облаченные в национальные костюмы — итальянский, немецкий и миланский, олицетворяя победы, одержанные королем. На Павлиньем перекрестке Юпитер поражал молниями Титанов, а на перекрестке Кросс Паллада чествовала короля и добивалась для него у Юпитера места на звездном небе. В Книжных дворах среди роз и виноградных лоз Дева, окруженная музыкантами и юными девушками в цветочных венках, ласкала коленопреклоненного агнца — символ города, преданного своему королю. Наконец, перед собором, была воздвигнута конная статуя Франциска I.
Луи де Брезе обогнал суверена, дабы в качестве управляющего Руана вручить ему ключи от города. Он превосходно выглядел в камзоле из парчи, с золотой орденской цепью на шее и восседал верхом на бесценном скакуне под чепраком, подобранным в тон одеждам хозяина. А следом двигалась блестящая свита всадников, «детей города», сыновей буржуа, облаченных в роскошные платья. Под перезвон колоколов всех церквей великий сенешаль присоединился к кортежу прославленных вельмож — коннетаблю Бурбону, Жану Стюарту, герцогу Олбани, графу Сен-Поль, Лотреку, Людовику Клевскому, Артуру де Гуффье, Людовику де Ла Тремую, Жаку Шабанну, Людовику Вандомскому и Карлу Алансонскому, сводному брату короля, только что назначенному губернатором Нормандии. Диана принимала короля в Руанском дворце, а потом — в сельском имении Мони, где Франциск предавался наслаждениям охоты, пока его министры обсуждали с штатами Нормандии размеры финансовой помощи. После двухдневных переговоров 26 августа нормандцы согласились с планом, предложенным канцлером Дюпра: уплатить в королевскую Казну 123 тысячи ливров 15 сентября и еще 627 тысяч — чуть позднее [64] .
64
Ch. Terrasse, ук. соч., стр. 130–132.
Удовлетворенный сговорчивостью провинции, король отправился на отдых в Гайон, потом через Эврё, Берне и Лизьё поехал в Аржантен, резиденцию своего сводного брата герцога Алансонского. Там он узнал о рождении у коннетабля Бурбона сына и изъявил намерение отправиться на его крестины. Таким образом, король подчеркнул свое твердое желание сблизиться с родичем, чья чувствительность уже несколько раз затрагивалась самым неприятным образом, особенно когда на посту губернатора Миланского его заменил маршал Лотрек, Оде де Фуа, брат королевской любовницы Франсуазы де Шатобриан. Диана и все семейство Сен-Валье, столь тесно связанное с Бурбонским
Глава III
ВЕРНОСТЬ И ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Крестины сына коннетабля состоялись 27 октября 1517 года в Мулене. Король, как и было обещано, держал ребенка на крестильных пеленах. Он нарек крестника своим именем, а Байяр перепоясал младенца-рыцаря прямо в колыбели. В честь короля Шарль Бурбон устроил празднества и пышные турниры. Однако эта демонстрация богатства не помешала ему напомнить Франциску I о том, что тот так и не возместил коннетаблю значительных вложений, сделанных в Италии сразу после битвы при Мариньяно, дабы укрепить гарнизоны и надстроить стены фортификационных сооружений [65] . Разумеется, Шарль Бурбон мог бы получить со своих земель много больше того, что истратил, однако его возмущала необходимость выплаты столь крупной суммы из собственных средств, в то время как все расходы полагалось бы нести Короне. Требования коннетабля не были удовлетворены [66] .
65
См:. Р. Henry-Bordeau, «Louise de Savoie, r'egente et „roi“ de France»,Paris, 1954, стр. 125: коннетабль показал «себя управителем высшего разряду», он привел в порядок укрепления Кремоны и Пиццигеттоне, затем принял в Милане 14 тысяч наемников швейцарского капитана Альберта де Ла Пьера. Императору Максимилиану пришлось отступить, оставив Брешию и Верону.
66
A. Lebey, ук. соч., стр. 84–87.
Отнюдь не обескураженный, Шарль Бурбон вновь выдвинул их на следующий год в Амбуазе на крестинах дофина Франциска. И снова получил отказ. Раздосадованный коннетабль возвратился в свой замок Монлюсон, где узнал о смерти сына и болезни жены, вызванной очередным выкидышем, случившимся уже после того, как «она потеряла еще двух зачатых ею прежде сыновей» [67] . Сюзанна де Бурбон составила завещание 15 декабря 1519 года, в котором объявила мужа единственным наследником всех своих имений, а после него — детей, которые могли родиться у него от другого брака [68] .
67
Там же, стр. 90–92; цитата принадлежит Марильяку, секретарю и биографу коннетабля.
68
Там же, стр. 92–93.
Успокоенный таким образом насчет сохранности семейного достояния, коннетабль принял участие во встрече, организованной в июне 1520 года королем Франции в Лагере Золотого Покрова, чтобы заручиться поддержкой Генриха VIII против Карла V, избранного императором в июле 1519 года. Камзол его украшала дивная жемчужина стоимостью 10 тысяч экю, и это так поразило короля Англии, что он прошептал на ухо Франциску I: «В лице господина коннетабля брат мой имеет подданного, чьим сюзереном мне бы никоим образом не хотелось быть». Столь откровенная роскошь вызывала зависть Луизы Савойской, Бонниве и канцлера Дюпра, которые то и дело старались выставить коннетабля в невыгодном свете в глазах короля. Зато Жан Сен-Валье, соратник и конфидент Шарля Бурбона, великолепную свиту последнего и выказываемую им надменность, приличествующую принцу крови, воспринимал, напротив, лишь как дополнительный предмет гордости. Родство с Бурбонами, достигнутое благодаря брачному союзу, льстило его самолюбию. И в самом деле, его дядя по материнской линии Жан де Ла Тур д’Овернь женился на Жанне де Бурбон-Вандом, и от этого брака родились две дочери, которых при французском дворе считали принцессами королевской крови. Старшая, Анна, графиня д’Овернь, в 1505 году вышла замуж за Джона Стюарта, родича короля Шотландии и герцога д’Олбани. Младшую, Мадлен, Франциск I отдал в супруги герцогу Урбино Лоренцо Медичи, который от имени своего дяди, папы Льва X, стал крестным отцом дофина Франциска. Церемония состоялась 2 мая 1518 года, а 13 апреля 1519 года родилась Екатерина, родственница и Бурбонов, и де Сен-Валье. Впрочем, родители девочки умерли вскоре после ее рождения, и, казалось, судьба сироты осталась навеки связана с Италией. Диана де Брезе и вообразить не могла в те времена, чем в один прекрасный день обернется для нее это отдаленное родство. Не могла она предвидеть и насколько отразится на ее будущем появление на свет 31 марта 1519 года второго сына короля, Генриха, герцога Орлеанского.
Королевская семья росла, к величайшей радости королевы-матери, Луизы Савойской, почти каждый год обзаводясь новым отпрыском. Луиза отмечала каждое пополнение семейства в своем дневнике, с огромным удовлетворением противопоставляя плодовитость королевы Клотильды неудачным попыткам коннетабля и Сюзанны де Бурбон обзавестись потомством.
Весной 1521 года, когда его жена умерла, Шарль Бурбон, вполне естественно, рассчитывал воспользоваться теми пунктами завещания Сюзанны, где он был объявлен единственным хозяином и господином, вольным по своему усмотрению распоряжаться громадным состоянием Бурбонов, и заключить новый брачный союз. Однако он не учел вмешательства могущественного противника, вознамерившегося во что бы то ни стало получить свою долю наследства Бурбонов, — матери короля Луизы Савойской, доводившейся покойной Сюзанне двоюродной сестрой. Она оспаривала права вдовца на всю совокупность наследства, требуя себе те владения, что передавались в роду по женской линии, такие, как сеньория Божоле и княжество Домб. Прочие земли, полученные коннетаблем в качестве уделов, подлежащих передаче по мужской линии, должны были бы, по ее мнению, вновь отойти к королевскому домену.
Однако, прежде чем оспаривать права наследования, Луиза предложила сделку: пусть Бурбон на ней женится, и она прекратит судебный процесс [69] . Королеве-матери было 44 года, коннетаблю — 31. В объяснение подобного демарша выдвигалась даже версия, будто некогда у них была любовная связь. Тем не менее коннетабль отверг предложение Луизы как постыдное, сочтя его гнусной попыткой грабежа [70] . Анна де Божё подогревала его волю к сопротивлению. А чтобы ее поддержка не была голословной, 1 июля 1521 года герцогиня передала Шарлю Бурбону все свои владения, как наследственные, так и нажитые совместно с супругом [71] , более того, посоветовала заручиться поддержкой Карла V, постоянного противника Франциска I и единственного, кто мог оградить коннетабля от королевского произвола. Таким образом восстановился бы традиционный альянс Бурбонов и Бургундского дома. Впрочем, между ними и без того сохранялись добрые отношения: за возвращение герцогства Сесса, принадлежавшего отцу коннетабля Жильберу де Монпансье как часть Неополитанского королевства, Карл V обещал уплатить компенсацию, а после смерти Сюзанны передал через своего посла при французском дворе Филибера Натурелли, что у него есть сестра на выданье и Шарлю неплохо бы было об этом поразмыслить [72] .
69
Там же, стр. 107–111.
70
Р. Henry-Bordeau, ук. соч., стр. 186.
71
Там же, стр. 188.
72
P. Paris, ук. соч., т. II, Париж, 1885. стр. 50–51. Насчет обмена подарками см.: F.-A. Mignet, «La rivalit'e de Francois I-er et de Charles Quint»,Paris, 1875. vol. I, стр. 382–384.