Дикарь
Шрифт:
Сегодня я тоже провалился вниз, дополз до тюфяка и одеяла, которые давно притащил сюда. Свернулся, засунул в рот кусок деревяшки. Холод уже рвал куски моего тела изнутри, отгрызал осколками зубов. Больно…
Как-то равнодушно подумал, что, когда вылезу, Оливковая роща будет пуста. Как я и хотел. Ни рыжей, ни девчонки, ни проблем… Только вот порадоваться не получалось.
Очередной приступ боли скрутил тело, и я сжал деревяшку зубами. бычно я теряю сознание уже через десять минут. тут все ещё держусь. Наверное, гейзер хоть немного помогает.
Закрыл глаза, отдышался. Холодно… Как же холодно, сожри все жрот! Как будто в центре огромной черной льдины. Как будто меня замуровали в вечную мерзлоту, похоронили в ней заживо,и непонятно, каким образом я все ещё дышу!
оть бы каплю тепла. Хоть бы одну каплю…
Надо было сказать рыжей спасибо. Все же с ней я почувствовал себя счастливым. Короткое такое счастье, но стоит быть благдарным и за это.
Но я снова неблагодарная скотина, потому что все, чего я хочу, это вылезти из этой норы и дaть ордону в морду. Сильно, от души, так, чтобы расквасить его красивый нос. Вот только не выйдет. Я против него и минуты не выстою. К тому же не будет братец пачкать об меня руки, у него есть магия. Откинет и поморщится брезгливо.
Но я бы попытался. Жрот! Я бы попытался. Может, хоть один удар успел бы… Вот только приступы не дали мне ни единого шанса.
В углу норы темнел сундук, в который я сложил осколки. Сколько раз я смотрел на них с отчаянием и злобой? Осознавая все абсурдность своего положения? Мало кто в нашем мире знает, чем являются на самом деле эти мерцающие камушки. Мне довелось узнать, к сожалению. Благо, хватило ума промолчать о своих знаниях, иначе меня не просто запечатали бы, а в тот же миг перерезали горло. Великая тайна осколков, чтоб их! Магия нашего мира… Именно с нахождения этих прозрачных кусочков началась история великих магов и птрясающих открытий. Множество вещей работают лишь благодаря камням.
Любой человек, обнаружив очаг с осколками, прыгал бы и визжал от радости, как поросенок. Я, увидев прозрачные мерцающие куски, чуть не сошел с ума. Приступ накрыл там же, возле очага, я провалялся тогда два дня без сознания. Очнулся и долго лежал, глядя на дорогую находку. ека размыла илистый берег и обнажила углубление, в котором они хранились. Я лежал, пытался дышать и думать. Я не хотел брать их. Я ненавидел их. Но я стянул одну из рубашек и переложил все осколки в узел из ткани. Все до единого.
Теперь они были здесь, в сундуке.
И я по-прежнему ненавидел их.
Наверху зашелестело, и я вскинулся, всматриваясь. В моей норе имелся магический светильник, я держал его здесь на всякий случай. Потянулся, повернул вентиль, зажигая розовато-желтый огонек пламени.
– Кто там? – прохрипел я. Неужели зверь ищет укрытие? Надеюсь, это безобидный кролик.
В лазе зашуршало, заскребло, а потом послышалось фырканье,и в нору свалилось что-то косматое и испуганное.
– Ой, – сказала Линк, тараща на меня круглые глаза.
Я сдержал ругательства и сел на тюфяк.
– Ты что здесь забыла?
– нелюбезно осведомился я.
– И как ты меня нашла?
– Мне Ушастик сказал, – пояснила девочка, все так же сидя на полу. На eе кофте был пришит большой малиновый лоскут ткани, и оттуда выглядывали рыжие огромные уши. А потом и нос показался – черный и дергающийся. Фенек.
Пока я размышлял, как выставить девчонку из своего укрытия, она подползла ближе и устроилась рядом со мной. Я хмыкнул и накрыл Линк одеялом.
– И что ты здесь делаешь, позволь узнать?
– Я с тобой буду жить, - объявила девочка. – Я с ним не поеду. Он хочет нас забрать, но я не поеду.
Я снова затолкал ругательства в глотку. Да, надо отвыкать как-то.
– С ним? Он тоже Злыдняклют? – хмыкнул я.
– Ты что, не знаешь? – возмутилась крошка.
– Никакой он не Злыдняклют!
– А кто? Северный Ветер?
– Да ты что! – она посмотрела на меня с такой обидой, что я растерялся. – Он– истр Гордон Лангранж. Это плохо.
– Угу. Совсем не радостно, – хмыкнул я, мало что понимая. Общаться с Линк – это то же самое, что пытаться понять язык того же фенека.
Озноб начал колотить с новой силой, и я покосился на малышку. Надо прогнать ее. До того, как я начну выть. Это зрелище точно не для девочки.
– Ты глупый, – рассердилась неизвестно на что крошка. Порылась в своем малиновом кармане и вытащила пригоршню чахлых листочков и стебельков. – шь! Я ведь сказала!
Жевать траву, пропахшую лисом, мне совсем не хотелось, но отказаться я не успел. Линк просто сунула стебельки мне в рот и запечатала губы ладошкой.
– шь, ну же! Я думала ты умный, а ты глупый!
Угу, совсем дурак. Травоядный. Но не выплевывать же? Не хватало еще, чтобы эта кроха начала реветь. Поэтому я покорно прожевал дурно пахнущую траву, проглотил. Посмотрел вопросительно.
– Все?
– Не знаю, - несколько растерялась девочка.
– Надо подождать.
Я осторожно укутал ее сильнее, размышляя, как оказался в такой нелепой ситуации.
– И почему ты не хочешь ехать с истром Лангранж?
– Он тоже глупый, - рассердилась Линк. – Но глупее тебя. И еще я его боюсь… Он всегда так смотрит, словно я какой-то червяк! Южному Ветру не нравится, когда так смотрят… Но в том большом доме Южному Ветру нельзя быть ветром.
– Плохой дом, – ляпнул я.
– Нет. Дом хороший. Он рассказывал мне много сказок. За печной трубой, на большом сундуке паук свил паутину, а Южный Ветер там спал и слушал. Про мальчика, что любил собирать дирижабли и игрушечные корабли. Он мечтал стать великим путешественником и однажды открыть новую землю на далеком севере! Поэтому он собирал всe эти летающие и плавающие штуки. Дом любил его больше всех. Он без него тосковал. И еще он полюбил Софи.
Я прикрыл глаза. чем говорит эта девочка?