Дикари Гора
Шрифт:
— Это так, — подтвердил Тыква.
— Они все ещё поблизости? — нервно спросил Грант.
— Я не знаю.
Потенциальный объект беспокойства Гранта, в настоящее время меня не волновал.
— Сколько всего было больших фургонов, таких как те, что на западе? Спросил я Тыкву.
— Более чем сто, — подумав, ответил Тыква.
— Сколько там было почти квадратных меньшего размера фургонов, таких как этот? — спросил я, указывая на остатки самого близкого фургона, одного из тех, которые были с колонной наёмников.
— Семнадцать.
Эта
— Сколько могил выкопали Вы, и другие Ваниямпи? — поинтересовался я.
— Более чем одну тысячу.
Я присвистнул. Потери были действительно огромны.
— И Ты должен понять, — сказал Грант. — Дикари уже очистили местность от своих собственных погибших.
На мгновение я был ошеломлен.
— Это было паническое бегство и резня, — напомнил Грант. — Насколько мы узнали от Стеблей кукурузы.
— Сколько могил, Вы выкопали для поселенцев, тех, кто был около больших фургонов?
— Чуть более чем четыреста, — посчитал Тыква. Он оглянулся назад к другим, ища подтверждения.
— Да, — подтвердили из толпы.
— Похоже, они уничтожили почти всех мужчин поселенцев, — отметил Грант.
Я кивнул. По-видимому, первое нападение имело место именно там, на той части колонны. Кроме того, у поселенцев было меньше возможностей к сопротивлению, чем у солдат.
— Около шестисот солдат тогда были убито, — прикинул Грант.
— Да, — подтвердил Тыква.
— Да, — согласился кто-то из толпы Ваниямпи.
— Это чрезвычайно интересно, — сказал я, обращаясь к Гранту. — Получается, что приблизительно четыреста солдат сбежали.
— То, что они не лежат здесь, не означает, что они не убиты, — не поддержал моего оптимизма Грант. — Их, скорее всего, преследовали и убивали на протяжении нескольких пасангов по степи.
— Фургоны, однозначно, подверглись разграблению, — отозвался я. — Наши друзья, возможно, сделали паузу для грабежа. К тому же, я не знаю, насколько их стиль войны хорошо приспособлен, к нападению на обороняющуюся колонну, хорошо подготовленную и сплоченную, находящуюся под охраной.
— И я не знаю, — сказал Грант, пожав плечами.
— А животные, — я вновь обратился к Тыкве, — такие как то, что угрожало Вам, скольких из них Вы похоронили, если таковые вообще были?
— Девять. Но мы не хоронили их, поскольку они не были людьми.
В расстройстве я ударил себя по бедру.
— Где эти тела?
Я хотел определить, были ли Ког и Сардак среди павших.
— Мы не знаем, — ответил Тыква. — Пересмешники на веревках вытащили их из этой местности.
— Я думаю, что они просто не знали, что с ними делать, — присоединился к разговору
Я был в ярости. Только что, я знал об одном выжившем кюре, а теперь их оказалось целых восемь, кто, возможно, избежал истребления дикарями. В действительности, многие дикари, по причинам их верований, возможно, просто отказались бы нападать на них, поскольку они не были существами, с которыми они знакомы. Что, если они были из мира магии? В таком случае, конечно, они не должны были бы подвергаться нападению, их скорее уважали бы и задабривали. Если Сардак выжил, то у меня не было сомнений, что он продолжит неуклонно следовать своей миссии.
— Вы хотите знать судьбу оставшихся в живых? — поинтересовался Тыква. — Вы кажетесь заинтересованными.
— Да, — согласился я.
— Кроме солдат, и животных, и тех, кто, возможно, убежал?
— Да.
— Некоторые дети были оставлены в живых, маленькие дети, — рассказал Тыква. — Они были разбиты на небольшие группы и связаны за шеи. Было четыре таких группы. Пересмешники взяли одну группу, состоящую из шести детей. Другие три группы, состояли из пяти детей каждая, и были поделены между Слинами, Жёлтыми ножами и Кайилиауками.
— А что же Кайила? — удивился я.
— Они не взяли ни одного из детей, — сказала Тыква.
— Детям очень повезло, — заговорили Ваниямпи. — Да. Они будут взяты в загоны Ваниямпи, и поднимутся как Ваниямпи. Какое благословение для них! Всегда лучше, когда Учение может быть дано детям. Это — самый верный способ гарантировать, что они всегда будут Ваниямпи.
Я задавался вопросом, могли ли ужасы и преступления, совершенные друг другу взрослыми, когда-либо соответствовать жестокости, причиненной детям. Мне это казалось маловероятным.
— Были ли ещё оставленные в живых?
— Некоторые достаточно молодые и привлекательные женщины, — сказал Тыква, — но мы не смотрели на них. Они были голые. Им верёвками связали руки, и за шеи привязали к сёдлам. Они должны были сопровождать своих владельцев, на привязи, идя рядом с кайилами.
— И какова по-вашему будет их судьба? — спросил я.
— Мы не смеем размышлять об этом, — ответил Тыква, перепугано и встревожено смотря под ноги, густо краснея при этом.
— Их сделают рабынями, — безжалостно объясни я, — ползая на животе и стоя на коленях перед мужчинами, они будут служить им покорно, полностью и всеми способами.
Тыква задрожал.
— Это верно, не так ли? — спросил я.
— Возможно, — пробормотал Тыква. Он не поднимал глаз, и я видел, что он боялся своей мужественности, и своего пола.
— Разве Ты не хотел бы иметь их служащими тебе подобным образом?
— Нет, нет! — закричал он, не поднимая глаз. — Нет, Нет, нет!
Страсть прозвучавшая в его ответе заинтересовала меня. Я посмотрел на других Ваниямпи, они отводили глаза, смотрясь смотреть в землю.
— Были ли другие оставшиеся в живых?