Дикари Ойкумены.Трилогия
Шрифт:
– Тренг, – без насмешки бросил центурион Плиний. – Училище.
– Да, – согласился Назон. – Училище.
– Я учился на Хиззаце…
– Какая разница? – Оберманипулярий повернулся к Марку. – Декурион Тумидус, училища, готовящие кадровых офицеров, снабжаются всем необходимым согласно приказу номер три два дробь шестьсот пятьдесят четыре. У вас на Тренге были и аэроли, и стационарные парализаторы. Учебная часть вроде нашей снабжается согласно другим нормативам. У нас нет в распоряжении необходимой техники. Она будет в тех частях, куда солдаты отправятся после окончания учебы. Вам все ясно?
– Так точно!
– Вот
– Заклеймить когото из часовых, – предложил опцион Геганий. – Воспользоваться им как рабом.
– Не выйдет. Я уже продумывал этот вариант. Клеймение требует времени, потому что объект сопротивляется. Но не это главное. Для клеймения необходим тесный визуальный контакт с оптимального расстояния, не осложненный плохой видимостью. Мы лишены такой возможности. Темно, далеко – нереально. Возвращаемся к необходимости скрытного проникновения в дом. Со стороны Мышли балкончики на каждом этаже. Плюс шум реки. К сожалению, нас это не спасает. Чтобы подняться наверх, не потревожив часового, нужен опытный скалолаз или дрессированная обезьяна…
– Разрешите?
Марк ждал приказа заткнуться, но его не последовало.
– Слушаю вас, декурион Тумидус.
– Кажется, – сказал Марк, – у меня есть дрессированная обезьяна.
VI
Хата, подумал Грыць Кочумай.
Он так ясно представил ее – беленую хату с мальвами на подворье, с сизым дымком над трубой, с гавкучим кобелем на цепи, – что даже чуточку согрелся. Грыць торчал на клятом балконе третий час, сменив промерзшего насквозь Зеленку. Скурил чуть ли не весь кисет, проклиная холод и сырость. Ничего, скоро прилетит винтокрыл. Погрузимся и – гайда на Кышын. Гнат обещал денег, много денег. Гнат держит слово, ейбогу, держит. Куплю хату, сказал себе Грыць. Женюсь, возьму девку с гарбузамицыцьками. Может, мельницу поставлю…
– Ой, не ходи, Грыцю, – еле слышно запел он, притоптывая, – тай на вечорныцю…
– Эй? – спросили снизу. – Выпить хочешь?
– Шо? – не понял Грыць.
– Самогонки хочешь? Держи, командир…
Грыць подошел к перилам, наклонился. Внизу, в люльке предрассветного тумана, уцепившись левой рукой за чугунный вензель, болтался хлопец. Малой, придурочный, в косматой шапке. У хлопца было лицо старого чорта. Смеясь, чортхлопец протягивал Грыцю открытую флягу, откуда шибало ядреным первачом. Такой гнал дед Охрим из палых яблок.
У Грыця аж слюнки потекли.
– Лезь сюды, – велел он, кидая окурок. – Самогонку не урони, дурка…
Луч «Универсала» прожег Грыцю голову, и часовой полетел вниз – к беленой хатке с мальвами на подворье.
– Дурак. – Пак ловко вскарабкался на балкон. – Ой, дурак! Аж жалко…
Опцион Геганий убрал палец со спуска.
Он наблюдал в ИКприцел, как штурмовая пятерка взбирается по тросу, спущенному карликомакробатом, на балкон. Нет, не пятерка – шестерка. Связавшись с гусарским полком, оберманипулярий Назон затребовал добровольца. Доброволец – поручик с квакающей фамилией Ахилло – Геганию не понравился. Явился, красавец, в попугайском мундире с золотым шитьем… Самое
Ну что он там копается?
Опцион навел прицел на поручика Ахилло. Зеленоватые, словно подсвеченные «болотными огнями», фигуры людей были предельно четкими. Лица и те можно разглядеть. Чувствительность прицела едва не подвела Гегания. Бандит на балконе курил, глубоко затягиваясь, взмахивая папиросой, словно дирижерской палочкой. В прицеле огонек вспыхивал ослепительной белизной, кометой носился взадвперед, скрадывая очертания человека. Опцион не был уверен, что уложит часового с первого выстрела. Спасибо карлику – выманил болвана к перилам, заставил выбросить окурок, а тут уж Геганий не оплошал.
Наконец поручик оказался на балконе, а карлик с ловкостью макаки спустился обратно. Опцион проводил взглядом штурмовую группу, втягивающуюся в балконную дверь, и повел прицелом по окнам в поисках целей.
Раздеть убитого оказалось непросто.
Барышень поручику, быстрому в амурах, раздевать доводилось, а вот мертвяков – ни разу. Сняв мундир, он пристроил его на ветку вишни, дабы не испачкать. Оставшись в нательной бязевой рубахе, Ахилло продрог на ветру и одновременно взмок, ворочая грузного покойника. Хорошо еще, чужое оружие запекало раны: одежда убитого была чистой. Поручик не отличался брезгливостью, но измараешься в крови – бандиты заметят.
Меняться с убитым штанами и сапогами Ахилло раздумал. Длиннополая свитка доходила до колен, скрывая обтягивающие чакчиры. А сапоги – они и есть сапоги. Кто их разглядывать станет? Подпоясавшись кушаком, поручик накинул поверх свитки воняющий кислой овчиной полушубок. Сунул за кушак саблю в ножнах и револьвер. Обрез убитого брать не стал: там небось картечь – заложников зацепит. Вместо кивера нахлобучил папаху бандита – поглубже, чтоб завитки меха упали на самые брови.
Порядок!
Взбираться по веревке для поручика было не впервой. Случалось, и по связанным простыням лазили. А тут умницакарла узлов накрутил – плевое дело!
– Вот и я! – Крутнулся, раскинув руки. Каблуком притопнул – любуйтесь, каков башибузук!
Госпожа Метелла, суровая дама, нахмурилась. Белобровый майор кивнул: похож. А карла с ухмылкой оттопырил большой палец.
– Благодарю вас, господин Пак, – тихо сказал майор. – Вы нам очень помогли. Спускайтесь, дальше мы справимся без вас.
Карла без возражений полез через перила.
– Стой! Флягу дай…
Поймав вопросительный взгляд Метеллы, Ахилло пояснил:
– Для убедительности.
Во фляге булькнуло. Карла махнул рукой на прощание – удачи! – и без звука канул во тьму.
– Все готовы? Заходим.
На лестничной площадке было темно хоть глаз выколи. Умный шлем сам переключился в ИКрежим. Впереди возникла зеленоватая фигура Ахилло и контуры перил. По ступенькам поручик спускался, как по трапу парусника в шторм. Его мотало из стороны в сторону, Ахилло отчаянно взмахивал руками, ловя равновесие, но, как ни странно, не падал.
«Артист. – Ливия Метелла держала дистанцию в четыре шага. – Тебе бы в шоу выступать…»