Дикие надежды
Шрифт:
– Я вам вчера говорила…, - начала девушка.
– Да-да, - помахала головой знахарка: - Я слышала: Ниас-Рий – не твоя проблема. Только чья же? Если стены родового замка оживают только тогда, когда в них появляются истинные владельцы? Без них он медленно умирает. А люди…
Меррит качнула головой, но отвечать с полным ртом не стала. Да и интересно ей было. Любопытно.
– Совсем зашугал их Хэтчер и его наемники. Никому житья от них нет. Кому есть куда податься, те давно уехали, разбежались. А те, что остались, из лачуг своих нос высунуть боятся. Девчонки и молодки, те и вовсе по домам сидят за ставнями запертыми. Летом вон одну девочку, только в цвет вошла, в казарму заманили… Мальчишки… Каждый год всех, кому миновало шесть, Хэтчер забирает в свой замок. А возвращаются они, как тот Лир – ничего от мальчишки не осталось. А такой озорной был, добрый. Каждой зверюшке ранку полечит, каждую птичку накормит и приголубит… Да и зимы… Разве были такие зимы в Ниас-Рие? Подощит месяц-другой и пройдет. А тут морозы стоят лютые. Вон Эри-Нуат ненамного южнее, но в разы теплее... Гневаются земли, что чужие сапоги их топчут…
Ровена замолчала, прервав свою странную речь. Меррит подождала минуту-другую, но продолжения не последовало.
– Какие ж они чужие? Хэтчер мой законный опекун, - бросила, подталкивая знахарку к дальнейшему разговору.
– Законный…, - перекатила слово на языке Ровена.
– Только странно все это. Не любил твой отец свояка. Не уважал. И самое бы ценное точно не доверил. Эх, зря твоя матушка меня не послушалась. Посмеялась только: «Да, что со мной у любимой сестры случиться может». А ведь я все видела. А отвести так и не смогла… Только твою жизнь у владыки Оскольчатого моря чудом выкупила.
– Разве можно жизнь у морского владыки выкупить?
– Можно. Если цену достойную заплатить.
– И что же ты отдала?
Но знахарка не ответила, лишь качнулась как от удара да плечи согнулись под тяжестью принятого решения.
– Смотрю, кольцо тебя приняло, - бросила Ровена и Меррит, вздрогнув, перевела взгляд на палец. Неужели, заметно? Да нет. Повязка не сдвинулась с места и кольца видно не было. – Я вижу больше, чем ты думаешь. И спасеныша твоего вижу. Ты поутру, прежде чем к нему идти, ко мне заскочи. Мясо дам. Да настои кое-какие. Нужно его на ноги поставить. До того, как вы в путь с ним отправитесь.
– Отправимся? – эхом переспросила Меррит, в планах которой не было никакого пути. До весны уж точно. Ну куда в зиму идти?
– И вечером по замку не ходи. В лес нос не суй. Ничего хорошего тебя там не ждет. Вот держи, - знахарка положила перед девушкой небольшой потертый блокнот.
– Это записи твоей матери. Они многое расставят по местам. И многому научат. А теперь ступай. Нечего прохлаждаться. Завтра занятия начнем. Глядишь, хоть чему-то тебя научу, - задумчиво потерев лоб, пробормотала Ровена.
– А платье? – решила напомнить девушка.
– Что платье?
– Кхира обещала принести.
Знахарка окинула ее невидящим взглядом:
– А вон оно что. Ну тогда сиди жди. Только молча, - и отвернулась.
Меррит едва не прыснула. Сдержалась в последний момент. Уж слишком обхождение этой белокожей напомнило ей мать-настоятельницу - та тоже постоянно до них снисходила.
Еще раз окинула взглядом Ровену. Сложно было поверить, что они с Кхирой, - сестры. Та черноволосая и черноглазая, крупная, богатырского сложения с круглым, румяным (даже слишком), лицом. Эта беловолосая с выцветшими глазами, высокая, худощавая, с вытянутым лицом и ввалившимися щеками. Словно все краски и жизнь достались темной сестре, миновав светлую.
Меррит никогда ранее не встречала таких белых людей. Хотя и слышала. В деревнях белых младенцев считали проклятыми, поэтому новорожденных относили в храм Безликого. Родителей же, покрывших себя бесчестием, наказывали строже – проводили обряд бездетности, а иногда и вовсе изгоняли из общины. Некоторые сами уносили новорожденных в лес и оставляли там на милость диких зверей, чтобы скрыться от позора и последующего за ним наказания. Некоторые родители умудрялись продать младенца колдунам Магозорья, те покупали кожу, кости и органы белых выродков и использовали для своих заклинаний. Счастливчики же умирали сами, сгорая в лучах светила. Как же Ровена выжила?
– Одевайся, шибше. Седрик вестника получил, господа молодые едуть.
Какая связь между ней и неведомыми господами, Меррит не поняла, но платье сменила торопливо.
– Стой, - окликнула ее уже в дверях Ровена и взмахнув рукой, сыпнула в лицо девушки какой-то порошок.
– Это ты славно придумала, сестрица, - бормотала старуха, обходя Меррит по кругу.
– Чай теперь не позаряться. Казарменными обойдутся.
– А можно еще порошка? – вдруг неожиданно даже для самой себя поинтересовалась девушка.
– Много нельзя. Прыщи язвами станут – лечить потом долго.
– Я не себе. Подруги у меня, - неуверенно пробормотала девушка.
Ровена окинула ее взглядом:
– Поймут, что это я дала, не обрадуются. Хэтчер боится меня трогать, но только до тех пор, пока я ему дорогу не перехожу.
– Не поймут, - упрямо качнула головой Меррит.
Взгляды скрестились – пронзительно белый и ярко-фиолетовый.
– Держи, - сдалась знахарка и протянула ей мешочек. – И глаза прячь! Уж больно они яркие.
– Знаю.
– И одну щепоть. Не больше, - напутствовала Ровена.
* горькуха – жгучая трава с сильным едким ароматом. Используется в кулинарии и медицине.
Глава 6
На кухне царила сумятица. Кто-то торопливо чистил и резал овощи, кто-то жарил огромные громко скворчащие куски мяса. Уже знакомый Меррит, чопорный мужчина в темно-коричневом камзоле нетерпеливо постукивал хлыстом ладони в белоснежной перчатке, и то дело, покрикивая на кухарок, торопил их с обедом. Более молодые и бойкие суетливо носились туда-сюда с тяжелыми блюдами и казанками.
– Ты! Да ты! Бери поднос и неси господам, - ткнул он пальцем в девушку, едва она показалась на пороге.
Меррит подхватила указанный поднос и направилась на противоположный выход.
– А что это у тебя с лицом? – остановил ее мужчина и хлыстом коснулся упрямого девичьего подбородка.
Меррит вскинула голову, не став противиться, но глаза спрятала за веками.
– Ты что господ заразить удумала? Хочешь, чтобы меня прибили? Ану ставь поднос и брысь с кухни, пока никто не видел. Иди отхожие места в гостевых комнатах убирай. С такой-то мордой, - заголосил, брезгливо скривившись мужчина.
– Все планы иржисту под хвост, - буркнул невнятно и прошелся хлыстом по боку чуть зазевавшейся Меррит.