Дикий Запад
Шрифт:
Раненому сразу стало легче дышать. Микаэла схватила приготовленный платок и пропитала его жидкостью из бутылки. Но прежде чем она наложила наркоз на лицо раненого, другой шайон крепко схватил ее за руку.
Микаэла заметила скептические взгляды, которыми перед тем обменялись шайоны.
— Скажите им, что это средство снимет у него боль, — обратилась она к Салли.
Но едва Салли договорил до конца, Черный Котел еле заметно качнул головой. Салли объяснил, что хотел сказать вождь:
— Он не боится боли.
Микаэла помедлила секунду, потом ввела
Наконец Микаэла пинцетом ухватилась за что-то твердое. Очень осторожно Микаэла потянула пинцет. Потом сделала энергичный рывок и тут же вытащила пулю, которая могла оказаться для вождя смертельной.
Кровотечение из раны резко усилилось. Микаэла старалась унять его с помощью заранее заготовленных платков, потому что разрез в артерии пока не позволял наложить повязку.
Постепенно кровотечение утихло, и с помощью Салли Микаэла объяснила шайонам, что они должны перенести вождя на ее постель.
— Колин и Брайен, — обратилась она затем к детям, которые тоже очень внимательно следили за событиями, — теперь вы можете снова лечь спать.
— Черный Котел выздоровеет? — спросил Брайен.
Микаэла взглянула на свою кровать, у изножья которой сидели оба индейца, охраняя раненого главу племени.
— Мы все надеемся на это, — вздохнула она. Спустя полчаса Черный Котел заснул. Несмотря на все волнения этой ночи, Колин и Брайена тоже сморил сон. Из угла за занавеской доносилось их равномерное дыхание.
Других спальных мест, кроме постели детей и Микаэлы, в маленьком домике не было. Поэтому Микаэла и Салли сидели за столом в комнате, едва освещенной огоньком камина, и тихо беседовали.
— Как только рассветет, полковник Чивингтон вернется, чтобы осмотреть поле боя, — сказал Салли, устало подперев подбородок. Впервые Микаэла увидела отчаяние на лице человека, который всегда был таким замкнутым и, казалось, равнодушно принимал и радости и страдания. — И если они не найдут труп вождя, они станут прочесывать всю округу, — продолжал он. — Мы должны бежать.
Микаэла покачала головой.
— Это невозможно. Его нельзя везти, — попыталась она убедить его. — Сначала должно полностью прекратиться кровотечение, а пока не пройдет отек, я не могу наложить швы на рану в артерии.
Салли не отвечал, продолжая смотреть в гаснущий огонь. Овчарка, сидевшая у постели Брайена, пока он не уснул, подошла теперь к столу и села у ног хозяина.
Микаэла рассмотрела зверя. До сих пор она боялась больших собак и считала их опасными. Ей казалось просто невозможным, что человек и волк могут так мирно уживаться друг с другом, как Салли и его овчарка. Вероятно, многие белые люди чувствовали такую же необъяснимую боязнь по отношению к индейцам. Салли погладил животное по голове.
— У индейцев такая же судьба, как и у волков. До того как белый человек пришел сюда, они жили в этих местах. Потом назначили премию за их отстрел. Из тысяч осталось самое большее несколько сот.
Микаэла посмотрела в умные глаза собаки. Потом перевела взгляд на кровать, где неподвижно лежал Черный Котел. Несмотря на слабость тела, лицо его выражало гордость и достоинство.
Докторша резко поднялась.
— Мы можем спрятать вождя в сарае, — прошептала она. — Надеюсь, там он будет в безопасности. Чивингтон не обнаружит его.
Гроза бушевала всю ночь и только к утру утихла. Когда раненый индеец очнулся, Салли и оба шайона тотчас перенесли его в сарай и устроили там для него удобное ложе.
Пока Микаэла стояла на коленях возле вождя и удаляла полую трубку, один из индейцев беседовал с Салли.
— Он хочет знать, когда мы сумеем увезти его, — перевел Салли его слова и посмотрел вопросительно на Микаэлу.
Она подняла глаза.
— До утра безусловно нет, — ответила Микаэла с сожалением. — Он хорошо перенес операцию, но раны еще слишком свежи.
Салли кивнул.
— Вам лучше уйти в дом. Если люди Чивингтона придут, они сначала осмотрят комнаты, — добавил он.
— Вы правы. — Микаэла поднялась. — Пойдем, Брайен, — потянула она за собой мальчика, который ни на шаг не хотел отойти от Салли. Прежде чем покинуть сарай, она еще раз обернулась и посмотрела на своего пациента.
Но, точно притянутые магнитом, глаза ее встретились с глазами Салли. Удар молнии не мог бы потрясти ее сильнее. В этом взгляде она увидела могучую первозданную силу и одновременно теплоту и глубокую тоску.
Микаэла застыла на какой-то момент. Потом быстро повернулась, но ей казалось, что она по-прежнему чувствует взгляд Салли на своей спине.
В доме доктор постаралась скрыть все следы ночного визита.
— Брайен, накрой быстренько стол для завтрака! — крикнула она, снимая со своей подушки платок, на котором остались следы крови индейца. Вместе с пропитанными кровью бинтами она бросила все в огонь.
И как раз в этот момент с улицы послышалось лошадиное ржание. Микаэла осторожно отодвинула оконную занавеску в сторону. Группа всадников скакала к дому. По голубой униформе Микаэла поняла, что это люди полковника Чивингтона. Конечно, это был поисковый передовой отряд, которому поручено найти вождя шайонов — живого или мертвого.
— Мэтью, ты уничтожил следы перед домом? — заторопилась Микаэла, не отрывая глаз от всадников.
— Дождь и так смыл все следы, — ответил Мэтью, — но если они захотят обыскать весь дом, рано или поздно они наткнутся на индейцев в сарае…
— Салли позаботится об этом, — ответила Микаэла. — Они спешились! Идите сюда, дети, сядьте за стол. Мы должны сделать так, чтобы они ничего не заметили.
Когда несколько мгновений спустя в дверь постучали, все четверо сидели за столом и, казалось, только что начали завтракать. Колин наливала кофе, Брайен уже положил себе на тарелку большой ломоть хлеба из корзинки. Мэтью в последний момент успел снять свою шляпу. Эта шляпа была последним предательским свидетельством того, что утро здесь началось отнюдь не с завтрака.