Дикое Сердце 1 часть
Шрифт:
– Что ты скажешь на это, Айме? – с нежностью спросил Ренато, обратившись к ней.
– Что я могу сказать? Конечно, ничего. Пойду приводить в порядок чемоданы.
18.
– Колибри! Колибри!
– Я здесь, хозяин. Что прикажете?
– Подойди, повтори-ка приветствие, с которым будешь щеголять в Сен-Пьере.
В двери каюты капитана, ловкий, как белка, черный, как сажа, веселый, как колокольчик, новый член экипажа Люцифера кривлялся самой привлекательной гримасой.
– Прекрасно, – одобрил Хуан, смеясь. – Так ты должен приветствовать свою новую госпожу, и к тому времени наденешь новый костюм из красного бархата.
– Правда, хозяин? – воодушевился мальчик, именуемый Колибри. – Вы подарите мне новый костюм? Алый костюм с бубенчиками?
– Конечно. Когда я тебе говорил неправду?
– Никогда, хозяин. Вы сказали, что заберете меня на свой корабль, и ваш корабль меня взял. Что все дни я буду есть – все дни я ем. Что мне не придется больше грузить дрова – я не поднимаю ни щепки. Но также вы сказали, что дадите мне ветку винограда, большую, здоровенную, и это действительно…
– Разбойник! Ты учишься просить слишком быстро, и мне это не нравится. Вот ветка винограда. Бери и убирайся.
Смеясь, Хуан Дьявол взял с подноса, который лежал на грубо сколоченном столе, самую красивую гроздь винограда и подкинул в воздух, а мальчик быстро подхватил ее и весело убежал, как маленький колибри.
– Вы очарованы этим мальчуганом, капитан, – сказал помощник. – Он ни на что не годен на корабле, разве что отвлекать. Он сильный и ловкий и мог бы быть хорошим юнгой.
– Не хочу юнг. Они не нужны на моем судне. Я нанимаю мужчин, которым могу дать в загривок, если что не так. Но не детей, чтобы их мучить, когда вздумается.
– Хорошо, – согласился помощник; и тут же, сменив тон, попросил: – Могу ли я сделать глоток?
– Зачем? Не думаешь, что выпил уже достаточно?
– Уж и пить нельзя на этом корабле.
– Очень скоро ты напьешься до упаду, когда станешь капитаном.
– Но вы и вправду останетесь в Сен-Пьере? Это всерьез?
– Когда я говорил тебе неправду?
Медленно Хуан встал, наполнил трубку светлым табаком, зажег ее и задумчиво выдохнул голубой и густой дым. Он был уже семь недель в море, его кожа еще сильнее обветрилась, чем до последней поездки. Темные непокорные волосы кудрявились на высоком лбу, выделялся массивный и волевой подбородок. Но в его больших итальянских глазах было иное выражение, а пухлые губы, горячие и чувственные, слегка улыбались далекому образу женщины.
– Надо видеть, как вы сейчас изменились, капитан.
– Изменился, я? В чем?
– Во всем. Как будто вам дали выпить одного из тех зелий, что готовят на Гаити, кто знает из каких трав. Эти зелья крадут душу. Говорят, они убивают.
– А я жив, Сегундо. Кроме того, я богат. Понимаешь?
– Хм! Думаю, вы слишком полагаетесь
– Их не мало. Их достаточно и с избытком для того, что я хочу сделать.
– Оставить Люцифера, забраться внутрь страны, – проворчал помощник. – Кто такое видел?
– Я никогда не говорил от том, чтобы забраться вглубь страны. На скалах Мыса Дьявола я построю дом, крепкий, как крепость. Я куплю десять лиг [7] земли, расположенных позади, карету с двумя лошадьми, четыре рыбацкие лодки. Затем куплю красивые вещи, что нравятся женщинам: зеркала, одежду, духи.
– Вы только об этом и думаете. Боже, насколько же может измениться мужчина.
– И что? Я люблю ее, и она будет моей навсегда. Никто не будет смотреть на нее, когда она будет моей. Никто не положит на нее глаз. Я дам ей все, что она захочет, все что попросит, о чем будет мечтать.
– Не хватит и золотого прииска, чтобы удовлетворить ее; она из тех, кому нравится роскошь.
– У меня есть прииск, это Люцифер. Люцифер продолжит плавать в море с тобой в качестве капитана. Ты знаешь путь к хорошему улову.
– Но иногда дела бывают и очень плохи. Вы были не уверены в этой поездке, в которой все вышло наилучшим образом. Вам очень повезло, капитан.
– С этого момента мне всегда будет везти. Звезда Хуана Дьявола не погаснет.
– Но может неожиданно стать красной.
– Зачем ты играешь роль пророка? – упрекнул явно раздосадованный Хуан.
– Хотел бы, чтобы вы еще немного подумали, капитан. И хорошо бы нескольких месяцев не возвращаться на Мартинику. Иногда полиция становится очень любопытной, имея таких врагов, как у вас…
– Это из-за того, с порезанной рукой? Собака лает, но не кусает. Ему можно заткнуть рот несколькими монетами. Единственное, что осталось в Сен-Пьере – это долг знаменитому Ренато Д`Отремон. Я заплачу ему все до последнего сентаво [8], и буду в расчете и мире с сыном доньи Софии.
Он прикусил трубку и сжал кулаки. Возможно, обжигающее воспоминание детства затронуло его душу, отразив на губах печаль; но вновь вернулось другое, недавнее, смягчив все. Он воскликнул:
– Как же она удивится! Представляет, что я возвращаюсь, но совсем не так, как на самом деле. Я привез ей все, и специальный подарок. Колибри, – повелительно позвал он.
– Что прикажете, хозяин? Я здесь.
– Как ты будешь приветствовать свою новую госпожу? Посмотрим, сделай поклон, – Хуан не смог удержаться от смеха. – Великолепно! Превосходно! Ты съел виноград? На, возьми еще одну гроздь и убирайся.
Сегундо опустил голову. Хуан покинул единственную каюту, прошел по палубе, оперся о борт, взглядом орла различая на неясной линии горизонта уходящую в облака вершину высокого вулкана с его неприступными склонами. Затем его рука опустилась и схватила негритенка, со странным волнением указывая на тень далекой вершины, объясняя:
– Мон Пеле. Этой ночью мы будем в Сен-Пьере.
– Какая прелесть, какая красота! Какие шелка, вышивки, какие кружева! – воскликнула восторженная Каталина.