Дикое Сердце 1 часть
Шрифт:
– Да, мама, все это прекрасно, – с некоторой холодностью согласилась Айме.
– Тебе правда нравится приданое? – спросила София.
– Конечно, донья София, нравится, ведь вы потрудились привезти его для меня из Франции.
– Нет, дочка, не поэтому.
– Также и поэтому, не говоря о том, что все это прелестно. Моя дочь благодарна проявленному вашему интересу и заботе о ней, София.
Стремясь, как всегда, изо всех сил показать удовлетворение и признательность, добрая и испуганная сеньора де Мольнар рассыпалась в похвалах перед
Все было готово для роскошной свадьбы – главному событию на землях Д`Отремон и острове Мартиника. Всю неделю слуги работали без отдыха. Даже работы на полях приостановились, чтобы заняться приведением в порядок и украшением огромной усадьбы, блистающей сейчас, как никогда: заново покрашенная и обставленная, парки вновь засеяны, обновлены убранства, портьеры и занавески. Даже дороги, что вели сюда, были отремонтированы. Важные лица Мартиники будут присутствовать на этой свадьбе, от губернатора, с привилегиями посаженного крестного отца, до епископа, уполномоченного благословить этот союз.
– Не нужно ли убрать это в шкаф? – предложила Каталина.
– Полагаю, это должна сделать новая горничная, – заметила Айме.
– Конечно же да, – подтвердила София. – Я отдала тебе Ану, потому что она великолепна – лучшая помощница, которая у меня была.
– Это очень любезно с вашей стороны, донья София, но не нужно было. Ана была вашей горничной.
– У меня есть Янина и мне достаточно ее. Ана будет полезнее тебе. Я лично хочу позаботиться обо всех удобствах для тебя, чтобы ты была здесь счастлива, дочка.
Айме ответила неопределенной улыбкой. Каждый день, час, приближавший ее к свадьбе, с глухим тревожным предчувствием, со сдерживаемым напряжением делал ее все неспокойней. Она ненавидела поведение матери, великодушие Софии, усердие слуг, бледное, ледяное лицо Моники, как она лихорадочно брала все в свои руки.
– Оставьте тут одежду. Я положу ее в шкаф.
– Нет, Моника, я сама приведу ее в порядок.
– Ты должна привести себя в порядок, чтобы ждать Ренато. Скоро то время, когда он обычно приходит.
– Думаю, твоя сестра права, дочка, – мягко вмешалась София. – Мы приведем в порядок шкаф. А ты иди в комнату и прихорошись к приходу моего сына.
Айме подчинилась, чтобы не огрызнуться Софии. Как автомат, она покинула спальню, которую готовили для нее, вышла на широкую галерею и остановилась перед балюстрадой, чтобы взглянуть на далекие три пика Карбе, разделявшие остров надвое, и скрывали Кампо Реаль в долине, напоминающей глубокую и цветущую заводь. Возникло неожиданное желание сбежать, пересечь горную преграду и взглянуть на открытое и чистое море, которое можно было увидеть сверху. В ней пробудилась страстная жажда свободы, неистовое желание восстать против новой жизни, которую ей словно навязывала судьба. И огненной стрелой воспоминание пронзило ей душу.
– Айме, жизнь моя! Что случилось? Что с тобой?
– А? Что? Ренато, ты…
– Ты не ждала меня? Я испугал тебя?
– Я не ждала тебя. Но почему ты должен меня испугать? – возразила Айме, овладевая собой.
– Не из-за чего, жизнь моя, но у тебя странное лицо. Поэтому я и спросил. О чем ты думала? Ты казалась печальной и по выражению твоих глаз мог бы поклясться, что твои мысли зашли слишком далеко. И знаешь, что я вдруг почувствовал? Ревность…
– Ну ты и безумец, Ренато! Ревность к кому? – отвергла Айме, пытаясь выглядеть веселой.
– Не знаю, и надеюсь никогда ее не подтвердить. Думаю, это было бы самым ужасным для меня мучением. Рядом с тобой, живя друг для друга, как живем мы, мне достаточно видеть сейчас твой потерянный взгляд, нахмуренные брови, чтобы желать знать, куда улетели твои мысли.
– А куда они должны улететь, мой тиран? Часы для меня делаются вечными, когда ты оставляешь меня одну. Где ты был? Почему проводишь так много времени Бог знает где?
– Бог знает, и ты знаешь. Сегодня я проехал через ущелье, чтобы побывать на землях с той стороны, где находятся плантация и сахарный завод.
– Да, я слышала, как об этом говорила донья София. Мне кажется, это дело касается больше Баутисты. Ведь так зовут вашего главного управляющего?
– Да, конечно. Его зовут Баутиста. Но кое с чем я не согласен.
– Твоя мать сказала, что это приносит прибыль.
– Может быть. Но условия для этих несчастных неподходящие. Они спят в тесноте, в бараках без света и воздуха, работают с шести до шести с получасовым перерывом на еду, в таком изнурительном климате. Понимаешь? Есть несколько действительно больных. И они даже не изолированы от остальных. Нужно сделать новые жилища, канализовать ручей. Я тебе не наскучил, нет?
– Нет, – ответила Айме безразлично. – Но я думала, что в эти дни ты ничем таким не будешь заниматься, а лишь выполнять обещанное. Начались ремонтные работы в доме в Сен-Пьере?
– Не было времени, но дом в Сен-Пьере будет отремонтирован.
– Когда? Он не будет готов к нашему медовому месяцу.
– Будет не только медовый месяц, Айме, будет много лет счастья. Вот увидишь. Пока что мы не можем пренебречь мамой, которая приказала для нас отремонтировать левое крыло здания. Тебе не нравится эта часть?
– Да, конечно. В конце концов, это хорошо для проживания летом. Ведь ты обещал, что мы будем жить в Сен-Пьере. Или ты не помнишь?
– Я помню все, Айме, еще будет время поговорить об этом. На данный момент, если позволишь, я пойду поприветствовать маму. Затем я должен поговорить с Баутистой. Срочно надо что-то решать с больными. Я бы хотел поговорить с тобой о них, Айме.
– Нет, ради Бога. Только этого не хватало. Здесь у тебя есть Моника; вон она идет. Ей ты можешь описать все заболевания своих рубщиков тростника. У нее есть нужное для этого терпение. А у меня его нет, признаюсь тебе. Когда вы закончите, выпьем вместе чашку чая.