Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке
Шрифт:
Популярные диктаторы обмана обычно не возражают против публикации соцопросов. Но если их рейтинги снижаются, перед ними встает дилемма. Обнародование данных навредит их образу. Но если публикацию запретить, граждане сами догадаются, что рейтинги упали. Более того, они могут решить, что рейтинги просели больше, чем в действительности. Лучшая стратегия – как всегда – использовать цензуру исподволь. Близкий к Кремлю Фонд «Общественное мнение» (ФОМ) в начале 2020 года прекратил публиковать электоральные рейтинги Путина, потому что, по его заявлению, пока не ясно, с кем Путин будет конкурировать на следующих президентских выборах 110 . Раньше почему-то ФОМ это не смущало. Данное решение было принято на фоне снижения рейтингов президента в других опросах до исторических минимумов 111 . В 2019-м другой исследовательский
В ходе подготовки к путинскому референдуму 2020 года по внесению поправок в конституцию авторитетные социологические организации старательно избегали публикации любых данных о намерениях избирателей проголосовать определенным образом, либо сообщали вводящие в заблуждение обобщенные результаты. Например, одно агентство заявило, что 61 % респондентов одобряют внесение изменений, включив в это число 31 % относящихся к поправкам нейтрально. После того, как ведущая деловая газета «Ведомости» была передана в управление соратнику Кремля, она перестала печатать результаты опросов общественного мнения. Проявив открытое неповиновение, два специалиста по опросным технологиям собрали средства на независимые соцопросы с помощью краудфандинга 113 .
МОШЕННИЧЕСТВО И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ
Мы уже говорили в четвертой главе, что интерпретировать результаты опросов в несвободных обществах проблематично. Но такие диктаторы обмана, как Путин и Чавес, несомненно были популярны – а в отдельные моменты их популярность зашкаливала. Это признавали даже политические соперники. Один из критиков венесуэльского президента говорил: «Чавеса обожали – по-настоящему обожали – миллионы бедных венесуэльцев; он выигрывал одни выборы за другими полтора десятка лет подряд… его власть держалась не на насилии, а на чистой народной любови» 114 . Или, как писали в 2019-м эксперты по замерам общественного мнения в России Сэмюэл Грин и Грэм Робертсон, «Владимир Путин – популярный человек» 115 .
С такими высокими рейтингами эти лидеры могли бы побеждать на выборах честно. Тем не менее они почти всегда использовали какие-то махинации, иногда лишь с минимальными приличиями 116 . Наблюдатели недоумевали. Подобное поведение кажется нерациональным. Чавес, Путин и другие автократы хотели считаться демократически избранными, законными руководителями государств. Они приглашали международных наблюдателей засвидетельствовать свою победу. Но зачем при этом вбрасывать пачки бюллетеней в урны, подтасовывать результаты и придумывать разные комбинации?
Очевидно, что целью была не только победа. Часто по голосам они намного опережали соперников. Как уже отмечалось, они избегали побеждать с сухим счетом, как диктаторы прошлого, но тем не менее их привлекал солидный результат. Политолог Альберто Симпсер изучил все выборы с признаками фальсификаций, прошедшие в недемократических государствах в 1990–2007 гг. В половине случаев действующие руководители стран выигрывали у ближайшего конкурента с отрывом в 30 процентных пунктов и больше 117 . В такой ситуации мошенничество используется не ради победы, а чтобы увеличить перевес диктатора 118 .
Подтасовки были нужны как страховка? Возможно, диктаторы не вполне доверяют соцопросам, фиксирующим их преимущество в гонке. Из-за таких опросов президент Никарагуа Даниэль Ортега переоценил свои силы на выборах 1990 года, когда избиратели выставили его вон 119 . Бывали и другие прецеденты. Как в 2003-м сказал о Путине один кремлевский консультант: «В его представлении каждый риск должен быть сведен к нулю» 120 .
Такое объяснение подошло бы для некоторых случаев, но в целом оно выглядит неубедительным. Повторим: диктаторы не фальсифицируют выборы ради победы в напряженной борьбе с другими кандидатами. К тому же из-за фальсификаций риски часто становятся выше.
Еще одно возможное объяснение: сами диктаторы предпочли бы респектабельную победу с небольшим перевесом, но их подчиненные соревнуются в том, кто принесет начальнику больше голосов, и все заканчивается фальсификацией оглушительной победы. Данные подтверждают, что в российских выборах сверхусердные чиновники сыграли определенную роль 124 . И все же, если бы лидеры хотели уменьшить свой отрыв от соперников, они могли бы просто наказывать тех чиновников, кто украл у других кандидатов «слишком много» голосов. Однако на деле наказывают «недобравших» 125 . И как уже отмечалось, требования высоких результатов часто исходят непосредственно от Кремля. Адресатами фальсификаций могли бы быть бюрократы: скажем, их нужно убедить в том, что действующий лидер неизбежно выиграет, а следовательно, именно он потом будет карать и миловать 126 . Но если лидер действительно популярен, все и так знают, что он победит на выборах.
Многие исследователи сходятся во мнении, что диктаторы открыто мошенничают на выборах, чтобы деморализовать потенциальных политических противников. Если выборы кажутся свободными и честными, у оппонентов есть стимул попытаться расширить базу своей поддержки, приняв в них участие. Но если действующий лидер явно дает понять, что в стремлении удержать власть не остановится перед фальсификациями, организация предвыборной кампании может показаться оппозиции и ее донорам бессмысленной. Сходным образом, если избиратели, настроенные против режима, решат, что их голос не повлияет на результат, они могут не пойти голосовать 127 . И, наконец, если избиратели оппозиции не придут голосовать, действующему лидеру не понадобятся большие фальсификации.
Наверное, в каких-то случаях эта логика работает. Но для деморализации оппозиции популярному автократу фальсификации не должны быть нужны в принципе. Для этого хватит ее собственных низких рейтингов. К тому же, как уже отмечалось, махинации могут провоцировать протесты. Данные соцопросов подтверждают, что российским избирателям не нравятся подтасовки на выборах 128 . Путин не утратил власть в результате выступлений граждан против фальсификаций, которые прокатились по Москве после парламентских выборов 2011 года. Но масштаб протестов явно заставил Кремль поволноваться 129 .
Впрочем, все эти аргументы кажутся убедительными лишь отчасти: зачем же все-таки диктаторам обмана мошенничество с выборами? Один вариант ответа на этот вопрос мы уже давали: завышенный результат нужен для монополизации власти. В частности, он гарантирует диктаторам супербольшинство, необходимое для внесения поправок в конституцию. Победа со значительным перевесом, даже если он обеспечен с помощью вбросов, ослабит переговорную силу сторонников диктатора. Если отрыв минимальный, любой из них может претендовать на то, что внес в нее решающий вклад, – и требовать большей награды. Большое преимущество может облегчить и кооптацию лидеров оппозиции и СМИ. Если диктатор еле-еле вырвал победу, им проще поднять общество на восстание. А так они скорее будут готовы договариваться с победителем.