Дипломат императора Александра I Дмитрий Николаевич Блудов: союз государственной службы и поэтической музы
Шрифт:
По данным на 1820 г., приводимым Д. Н. Шиловым, у Д. Н. Блудова было 200 душ в Танкееве Спасского уезда Казанской губернии; 30 душ в Севской округе Вологодской губернии; а также 300 душ в селе Никольском Оренбургской губернии; 100 душ в Вятской и Симбирской губернии и 250 душ в Смоленской губернии. В собственности Блудова всего числилось не менее 830 крепостных душ [158] , что свидетельствовало о несомненном достатке.
Забегая чуть вперед, скажем, что в дальнейшем география земельной собственности Блудовых изменилась, и увеличилось число крепостных. По данным на 1847 г., у Блудова помимо Танкеева (319 душ) были имения, расположенные в Вологодской губернии, в частности, родовое имение (45 душ) в Кадниковском уезде. Более крупные имения у него были в Чистопольском уезде Казанской губернии (486 душ). Кроме того, 55 душ у Блудова было в Ставропольском уезде Самарской губернии и 314 душ в Вяземском уезде Смоленской губернии [159] .
158
Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи. 1802–1917. С. 89.
159
Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи. 1802–1917. С. 89.
Для характеристики мировоззрения Блудова и его представлений о роли дворянства в судьбах России необходимо учитывать социальный статус Дмитрия Николаевича и его отношение к дворянству и православию.
Он позиционировал себя дворянином и православным. Так, «надворный советник Дмитрий Николаевич сын Блудов 27 лет» на вопрос: «Из какого звания происходит?», – согласно формулярному списку 1812 г., отвечал: «Из дворян, сын прапорщика» [160] . В формулярном списке 1848 г. действительный тайный советник Д. Н. Блудов о себе указал: «вероисповедания православного» [161] .
160
РГАЛИ, ф. 72, он. 2, ед. хр. 2. Л. 1.
161
РГАЛИ, ф. 72, он. 1, ед. хр. 9. Л. 1 об.
Блудов был убежден, что «дворянство приобретает свое политическое существование только службой, без которой знатнейший по рождению несет постыдное название недоросля» [162] . По существу, это ядро представлений Блудова объясняет линию его жизни.
В «Записке принца Ольденбургского и Блудова Д. Н. о мерах борьбы с объединением и измельчением дворянских родов» говорилось: «Благородному сословию в первобытном значении его предоставлялось исключительное право владения землею и крепостными людьми, с пожизненным обязательством службою. Бедность сего сословия, возраставшая в соразмерности с умножением оного, доходит ныне до нищеты» [163] . Эти мысли завершают размышления Блудова о причинах разорения многих дворянских имений в 1820-е-1830-е гг. Основное зло он видел в образе жизни дворян.
162
РГАДА. ф. 1274. он. 1, ч. 1, ед. хр. 583. Л. 1 об.
163
РГАДА. ф.1274. оп.1. ч.1.ед. хр.583. л. 2об.
Тем не менее, Блудов считал необходимым поддерживать дворянское землевладение и позднее. В 1832 г. у него появилась такая практическая возможность. В переписке с Д. Бегичевым Блудов обсуждал размеры помощи или «пособия дворянству»: «Губернии разделить на классы и выдать дворянам – 1 класс – 600 руб. на ревизскую душу, 2 класс – 500 руб. и 3 класс – 400 руб.» [164] .
«Никакая Монархия без дворянства существовать не может, что с разрушением дворянства колеблется самый престол» [165] , – для Блудова это являлось аксиомой с самой его юности.
164
РГАДА. ф.1274. оп.1. ч.1.ед.хр. 546. л.4об.
165
РГАДА. ф.1274. оп.1. чЛ. ед. хр. 583. л. З.
Блудов вырос, повзрослел и стал самостоятельной фигурой в тесном кругу людей, избранных его матерью [166] . Эмоциональная связь с матерью была долго действующим фактором. Уже после ее смерти (в начале 1807 г.) он чувствовал ее влияние в течение многих лет, а в отдельных случаях – и всей своей жизни.
Среди тех избранных, которым доверила своего сына Е. Е. Блудова, были: не только Г. Р. Державин, но также В. А. Озеров и графы Каменские. А. С. Пушкин называл род Каменских в ряду других родов: Мусиных, Бобрищевых, Мятлевых, Поводовых, Бутурлиных, Кологривовых, Шерефетдиновых и Товарковых, которые пошли от «Прусского Выходца Радши или Рачи (мужа честна, говорит Летописец, т. е. знатного, благородного), выехавшего в Россию во время Княжества Св. Александра Ярославина Невского», и от которого сам Пушкин вел свой род [167] .
166
Вигель Ф. Ф. Записки. С. 129.
167
Пушкин А. С. Дневники. Записки. СПб., 1995. С. 58.
Державин, Озеров и Каменские были значимыми в истории России и судьбе Д. Н. Блудова людьми. Они были близки Е. Е. Блудовой. В дальнейшем данное обстоятельство сыграло важную роль в карьерном росте Д. Н. Блудова и его общественном положении, которое, впрочем, ему давали помимо протекции, связей и знакомств, его личные качества, способности и трудолюбие.
Блудов проявил себя в разных сферах – увлекался литературой и театром, дружил с видными представителями «золотого века» русской культуры. Он не преувеличивал значения собственной литературной деятельности, но и обойтись без нее не мог, как и без друзей – литераторов.
Большое значение в литературной судьбе Д. Н. Блудова сыграл его двоюродный брат, драматург и поэт Владислав Александрович Озеров (1769–1816), который был старше Блудова на шестнадцать лет. Немногочисленные сохранившиеся письма Озерова к Блудову свидетельствуют о несомненном доверии, которым Озеров пользовался у матушки Блудова. В одном из таких писем от 7 июня 1803 г., написанном из Москвы (заметим, что согласно тексту письма Блудов был недоволен отъездом Озерова из Петербурга), Озеров передает своему кузену пожелания служебных успехов, высказанных его матерью [168] . Озерова и Блудова объединяла их страсть к театру [169] .
168
РГАДА, ф. 1274, он. 1, ед. хр. 2221. Л. 1.
169
Подробнее см.: главу 3, § 1. С. 196–197.
У Блудова был счастливый характер. Так, Вигель по возвращении в 1807 г. после двухлетнего отсутствия в Петербург [170] вспоминал: «…взъехал я прямо к Блудову, уверен будучи, что он не поскучает ни хандрой моей, ни лихорадкой, и в том не ошибся». Его нрав (несмотря на смерть матери и получение богатого наследства от дяди) «не переставал быть живым и веселым, а сердце сострадательным». К «другим похвальным и любезным качествам» у Блудова появилась возможность проявлять гостеприимство и помощь, в том числе, в случае необходимости и медицинскую, посылая «за врачом своим, англичанином Безерлеем» [171] .
170
В 1805 г. Вигель в составе посольства графа Ю. А. Головкина отправился в Китай, но доехал только до Кяхты, откуда посол отправил его обратно в России. Подробнее см.: Вигель Ф. Ф. Записки. М., 2000.
171
Вигель Ф. Ф. Указ. Соч. С. 209.
В воспоминаниях представителей отечественного дворянства, их размышлениях над собственным прошлым, ими традиционно ставился вопрос о том, насколько «семья, ее лицо и характер определяют судьбу своих сыновей и дочерей», а «семейные традиции и традиции рода, прошлое дедов и прадедов» оказывают влияние на судьбу потомков [172] . Определить, «в какой степени это прошлое» оказало влияние на собственную жизнь изучаемой историком личности, – задача, которую исследователь решает в каждом случае индивидуально.
172
http: //lib.ru/MEMUARY/POLETIKA/wospominaiya.txt
Социальной истории присуще стремление за социальными структурами видеть «исполненное внутреннего драматизма борение интенций живых людей» [173] . В отношении Блудова это стремление реализовалось в той настойчивости, которую он проявлял в решении основной проблемы своей личной жизни. Ему пришлось ждать согласия на брак с княжной Анной Андреевной Щербатовой почти одиннадцать лет. Препятствием стала твердая негативная позиция родителей, в первую очередь княгини Щербатовой, по отношению в Блудову – юному, небогатому, незнатному. В Дмитрии Николаевиче они видели «малочиновного дворянчика», выращенного матерью, чей отец имел сомнительную репутацию игрока и кутилы.
173
Цит. по: ВрандтМ. Ю. Семья: «маленькое зеркало большого общества». В кн.: Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII–XX вв.). М., 1997. С. 4.