Дипломат
Шрифт:
– Я говорю совершенно серьезно, – неуверенно проговорил Эссекс.
– В таком случае, – сказал Мак-Грегор, – оставьте мои вещи на веранде.
– Мак-Грегор, я запрещаю вам… – начал Эссекс, но он был слишком утомлен, чтобы продолжать спор.
– Ну что ж, поедем, – обратился Мак-Грегор к майору по-персидски.
– Если только это не затруднит вас, – ответил тот, чувствуя, что англичане о чем-то спорят.
Мак-Грегор сел с майором в виллис, и Эссекс не сказал больше ни слова.
– Где вы достали эту машину? – спросил Мак-Грегор майора, чтобы не думать об Эссексе. – У русских?
Майор объяснил, что американцы снабжали машинами иранскую армию, а когда в Азербайджане произошло восстание, правительственные войска бежали и любезно оставили эти машины демократической армии.
Они ехали по улицам Зенджана; днем город жил почти нормальной жизнью, но повсюду встречались патрули азербайджанских солдат. Когда Мак-Грегор увидел кофейни, разносчиков, выкликающих свой товар, и снующих повсюду мальчишек, он несколько успокоился и перестал злиться. Виллис остановился перед местным жандармским постом, рядом с лавкой медника, где так громко гудел горн и стучал молот по наковальне, что на улице своего голоса не было слышно. Внутри помещения стояла относительная тишина.
Подтянутый, хотя и тучный, полковник приветствовал Мак-Грегора, и они уселись на жестких стульях, расставленных на голом полу у очага. Сначала полковник четко выговаривал каждое слово, чтобы англичанин мог понять его, но Мак-Грегор, к явной радости полковника, ответил ему бегло по-персидски и тем самым дал тон всему их разговору. Не теряя времени, он рассказал все о Джавате и капитане. Полковник слушал внимательно и, когда Мак-Грегор кончил, начал расспрашивать его. Он знал, что капитан умер, а Джавату стало лучше. Их участь, видимо, не явилась для него неожиданностью. Что к этому можно было добавить? Мак-Грегор подумал, что такое отношение характерно не для революционера, а скорее для военного. Он окончательно уверился в правильности своей догадки, когда полковник стал подробно расспрашивать его о численности губернаторских сил, а затем принес карту, на которой было отмечено предполагаемое расположение войск противника.
Мак-Грегор с минуту колебался. Он вполне отдавал себе отчет в том, что участвует в обсуждении военной обстановки. Собственно, это ничего не меняло: он и так уже открыто стал на сторону врагов губернатора. Он ответил полковнику, что знает мало, но указал примерное количество губернаторских солдат у ворот, вокруг дома и возле конюшни. Основываясь на своих случайных и отрывочных наблюдениях, он исправил кое-какие неточности на карте полковника, и тот, выслушав его, спросил, получил ли он военное образование.
– Только во время войны, – ответил Мак-Грегор.
– Я сразу понял, что у вас есть военный опыт, – одобрительно сказал полковник. – От вас мы впервые получили достоверные сведения о войсках губернатора. До сих пор нас осведомляли главным образом безграмотные в военном отношении крестьяне, которые мало что замечают и многое преувеличивают. Теперь нам ясно наше положение.
Мак-Грегора похвала полковника не обрадовала. Он не хотел опять ощутить горький вкус войны. С этим было покончено. Но он не мог удержаться, чтобы не спросить полковника, что тот намерен предпринять.
– Нам приходится действовать осторожно, – ответил полковник. – Они превосходят нас численно и вооружены лучше. Но мы тайно переправляем оружие крестьянам губернаторского поместья. Через день-другой мы наладим с ними согласованные действия.
– А до тех пор вы ничего не можете сделать?
– Боюсь, что нет, – сказал полковник. – Мы должны вооружить там как можно больше крестьян. Исход будет зависеть от силы сопротивления губернатора. Вы его видели. Как вы думаете, способен он серьезно сопротивляться?
– Сомневаюсь. – Мак-Грегор покачал головой. – Он просился уехать с нами. Мне кажется, с него довольно всего этого, но как настроены его солдаты, я не знаю.
Полковник сказал, что губернаторские войска уступают по духу и целеустремленности его собственным, которые он считает, без ложной скромности, лучшими войсками в Иране, так как они состоят из очень храбрых и очень решительно настроенных азербайджанцев. Потом он опять обратился к карте, показал Мак-Грегору, как они намерены охватить поместье губернатора с флангов, жалуясь при этом на отсутствие укрытий на голых и ровных полях. Мак-Грегор решился сделать еще один шаг.
– Вы могли бы двинуть два небольших подразделения вверх по этому руслу. – Он показал место на карте. – Я видел его из окон дома, а чем ближе к дороге, тем оно лучше укрыто. Можно продвинуть туда людей ночью, и если они будут соблюдать осторожность, их и днем не обнаружат.
Полковник был обрадован таким неожиданным советом. Он сказал, что непременно воспользуется им, и пригласил Мак-Грегора остаться и посмотреть операцию, но Мак-Грегор ответил, что им надо уезжать.
– А что, разве ваш посол так спешит? – спросил полковник.
– Он не хочет ввязываться в ваши дела, – сказал Мак-Грегор.
– А вы?
Мак-Грегор пожал плечами. – Я, собственно, больше ничего и не могу сделать.
– Вы нам очень помогли, – горячо сказал полковник. – Но скажите мне вот что: правда, что американцы уходят из Ирана?
– Кажется, да.
– А когда уйдут английские войска?
– В марте, когда кончится срок оккупации, – ответил Мак-Грегор.
– Вот хорошо будет, когда все уйдут! – вздохнул полковник.
– И русские? – спросил Мак-Грегор.
– И русские тоже. Мы всегда боялись русских в Азербайджане. На этот раз мы рады им, потому что они не вмешиваются в наши дела.
– А вы были в России, полковник? – Мак-Грегор считал, что он заслужил право задать этот вопрос. Он подозревал, что полковник опытнее в военном деле, чем большинство иранских офицеров.
Полковник улыбнулся. – Вы думаете, я из русского Азербайджана или, может быть, иранский коммунист, который обучался в Москве?