Дипломат

Олдридж Джеймс

– Как ваши друзья? Добрались благополучно? – спросил его Эссекс.

– Я расстался с ними у их заставы.

– Отлично. Ваши вещи вон в той комнате. Мы в ней разместимся вдвоем, если вы не возражаете.

Мак-Грегор не возражал. Он расходился с Эссексом во взглядах, но не питал к нему никакой вражды. Эссекс умел отделять политические взгляды от личных отношений, и Мак-Грегор старался придерживаться того же. За Эссексом надо глядеть в оба, вот и все.

– Что это за кушанья? – снова спросила Кэтрин.

Мак-Грегор приподнял одну за другой крышки на судках и обнаружил плов, чилау, кебаб, яичницу по-персидски, баранину с коринкой и кислое молоко с медом; на сладкое были леденцы, шербет, шоколадные конфеты и вдобавок ко всему густое красное вино. Он говорил Кэтрин персидские названия, но она слушала невнимательно.

– После всех этих препирательств мы заслужили еду и сон, – сказал Эссекс. – Эти люди – словно малые ребята. Они, должно быть, сейчас такие же, какими были тысячу лет назад. Странно даже подумать, что это тот самый народ, который соперничал с греками. При мысли о Персии, всегда вспоминаешь об Ахеменидах и Сасанидах, но теперь я не могу видеть в этих людях потомков Кира и Дария. Нет, нет! Я разочарован, Мак-Грегор. – Он налил себе вина из красного графина. – Представить только! Ведь та самая дорога, по которой мы вчера ехали, была когда-то Золотой дорогой в Самарканд. Должно быть, ею пользовался еще Марко Поло. Вы подумали об этом, Кэти?

Кэтрин покачала головой. Ответить она не могла – у нее был полон рот.

– Этот несчастный народ, должно быть, так и не оправился от нашествия Чингисхана, уничтожившего ирригационную систему, которая создавалась в продолжение пятисот лет. Кажется, она была подземная, верно, Мак-Грегор? С артезианскими колодцами и сетью каналов? Чингисхан разорил ее и тем самым погубил страну. Она так и не оправилась после этого. И одному богу известно, сколько еще тут было завоевателей после монголов. Русские, татары, курды, арабы, афганцы, турки. Вы не помните, Мак-Грегор, турки сюда доходили?

– Доходили, – сказал Мак-Грегор. – Но вы забыли англичан. Мы были здесь, когда воевали с большевиками после той войны.

– Да, конечно, но это еще не стало достоянием истории. И, кроме того, кто построил железные дороги? Мы! А это единственный признак благоустройства в Иране.

Так как Эссекс заговорил о железных дорогах, Мак-Грегор напомнил ему, что еще четыре года тому назад англичане обещали закончить один из участков железнодорожной линии Тегеран – Тавриз, чтобы облегчить доставку в Россию военного снаряжения, но так и не сделали этого. Эссекс, не сморгнув, ответил, что новая линия соединила бы Баку с Персидским заливом, и департамент по делам Индии, естественно, не допустит этого. Линия так и останется неоконченной, разве что ее достроят для русских азербайджанские мятежники.

– Налейте Мак-Грегору вина, Кэти. – Эссекс решил перевести разговор на другую тему. – Превосходное вино. Это местное производство, Мак-Грегор? Из-за него они и дерутся?

– Вряд ли местное, – ответил Мак-Грегор, отхлебнув вина, – это, должно быть, кучанское или, может быть, хуллар из Шираза.

– А! – сказал Эссекс. – Помню, Гиббон писал, что во все времена вина Шираза брали верх над законом Магомета. Мне бы хотелось повидать Шираз. Мы не будем проезжать мимо него?

– Нет, это в другой стороне.

– Я слышала про Шираз. Он имеет отношение к какому-то персидскому поэту, – сказала Кэтрин.

– Саади, – напомнил ей Мак-Грегор. – Он там и похоронен.

В продолжение всего ужина они разговаривали об Иране, словно это придавало особый вкус еде. Эссекс вспомнил, что где-то здесь есть плита, на которой Дарий начертал границы своего царства. Мак-Грегор сказал, что плита эта находится в Бисутуне и что ее можно осмотреть на обратном пути. Мак-Грегор с удовольствием отвечал на их расспросы, потому что хорошо знал страну. К тому же он надеялся отвлечь Эссекса от намеченного маршрута, указывая на то, что стоило бы посмотреть в других городах Ирана. Но Эссекс и слышать об этом не хотел.

– Я сказал губернатору, чтобы он послал за Джаватом и капитаном в десять утра. Значит, можно будет выспаться. Если они завтра до чего-нибудь договорятся, мы сейчас же уедем. Нечего нам здесь торчать. Сколько времени займет у нас следующий перегон, Мак-Грегор?

– Смотря по тому, где мы остановимся.

Эссекс заглянул в свои бумаги и сказал, что остановка намечена в Биджаре.

– Это часах в трех-четырех отсюда. А зачем мы туда едем?

– Сначала нам еще надо остановиться в каком-то Янгиканде, – сказал Эссекс. – Совсем забыл про этот Янгиканд, а чего стоит одно название! Там есть некий Бабекр Арслан. – Эссекс прочитал это имя на конверте.

– Это письмо к нему?

– Да. От одного работника иранского генерального штаба. Хотите посмотреть?

– Нет, благодарю вас. – Мак-Грегор не хотел даже касаться документов Эссекса. – Предоставляю вам самому ведать этими делами.

– Какими этими? – спросил Эссекс.

– Вашими делами, – прервала их разговор Кэтрин, поднимаясь из-за стола. – Я пойду спать, – сказала она. – Только не спорьте вы тут всю ночь напролет. Последние дни вы только тем и заняты, что ведете между собой спор – взглядами, хмыканьями, воркотней и даже молчанием. Хватит с вас, идите оба спать!

Эссекс тоже встал.

– Действительно, на сегодня с меня хватит. Спокойной ночи. – Он зевнул и ушел в соседнюю комнату.

– Вы чем-то рассержены, – сказала Кэтрин и, обойдя Мак-Грегора сзади, провела пальцами по его шее.

– А что, заметно? – спросил он.

– Да нет, не очень. Но временами лицо у вас становится такое суровое. Когда вы последний раз стриглись?

Он провел рукой по затылку. – Не помню. Должно быть, еще перед отъездом из Англии.

– Вы знаете, губернатор нанес нам визит, пока вас не было.

– Вот как? И что ему было нужно?

– Он пришел с целой оравой слуг, которые притащили всю эту еду.

– Да? И где же эти слуги?

– Гарольд отослал их.

– Это не очень вежливо.

– Мы разговаривали о ваших друзьях – Гочали и его спутнике.

– Да?

– Губернатор считает, что некоторая острастка была бы только на пользу. По его мнению, хорошая порка их образумила бы.

– И что же на это сказал Эссекс? – сдержанно спросил Мак-Грегор.