Дипломат

Олдридж Джеймс

Молотов не торопился приступать к делу. Поскольку Эссекс пришел требовать чего-то от русских, Молотов сам не давал ему повода заговорить об Иране. Пока Эссекс рассказывал о своем путешествии на санях, Молотов весело смеялся, и Эссекс, воспользовавшись этим, приступил к цели своего посещения.

– Разрешите поговорить об Иране? – небрежно сказал он и сделал паузу, чтобы посмотреть, как будет реагировать Молотов.

Молотов сделал приглашающий жест.

– Пожалуйста, – сказал он.

– Очень печально, мистер Молотов, что Иран внушает нам беспокойство так скоро после Московской конференции, – сказал Эссекс с глубоким вздохом сожаления, – но мы были бы признательны за разъяснение некоторых моментов советской политики в Иране.

– Разве появились новые обстоятельства, которые внезапно сделали советскую политику непонятной для британского правительства? – быстро спросил Молотов.

– Строго говоря, речь идет не о новых обстоятельствах, – сказал Эссекс, – но неуклонное ухудшение политической обстановки в Иранском Азербайджане тревожит нас. Мы недовольны действиями сепаратистов, захвативших власть в этой провинции; мы очень хотели бы урегулировать этот вопрос с советским правительством и выяснить советскую точку зрения.

– Наша точка зрения совершенно ясна, – сказал Молотов без улыбки и подождал, когда Троев переведет его слова. Он положил руки на колени, и глаза его строго глядели сквозь стекла пенсне. – Наша позиция была сформулирована в договоре 1942 года об Иране, и она не изменилась. Мы не устраняемся от иранских дел, поскольку мы оккупируем Иран совместно с нашим английским союзником. Но мы не станем вмешиваться во внутренние дела Ирана или препятствовать демократическим силам Ирана укрепляться и оказывать влияние на судьбы Ирана. Советское правительство желает видеть в Иране дружественное и демократическое государство, и наши отношения с ним основываются на этой предпосылке.

Эссекс решил про себя, что это заявление равносильно уклонению от ответа.

– Очевидно, я недостаточно ясно изложил, что нас интересует. – Эссекс забыл о переводчике и обращался уже : прямо к Молотову. – Мое правительство особенно озабочено положением в Иранском Азербайджане и тем влиянием, которое оно оказывает на всю страну. У нас имеется несколько предложений, которые могли бы улучшить ситуацию, и я просил бы вашего позволения изложить их.

Молотов, откинувшись на спинку дивана, устремил глаза на большой портрет Маркса и слушал, как Троев быстро говорит по-русски, четко отделяя слова друг от друга и стараясь как можно точнее передать завуалированную настойчивость английской речи Эссекса.

– Если английское правительство обеспокоено положением в Иранском Азербайджане, – сказал Молотов, – то оно либо неправильно информировано, либо не понимает происходящих там событий. Положение в Азербайджане нормально. Там возникло демократическое движение, разрешенное условиями англо-советско-иранского договора 1942 года. Это движение может иметь только благотворное влияние на весь Иран, и оно укрепит демократические силы страны.

Эссекс расстегнул «молнию» на своем портфеле, достал какой-то документ и крепко зажал его в руке. – У нас есть доказательства того, что это движение в Иранском Азербайджане не демократическое, а сепаратистское. Цель его – вырвать Азербайджан из-под власти Ирана и основать самостоятельное государство. Допустить это – значило бы, мистер Молотов, нарушить договор 1942 года.

Выражение лица Молотова не изменилось.

– Я могу лишь повторить, – сказал он, – что британское правительство, очевидно, неправильно информировано.

– Мы, действительно, не располагаем достаточной информацией, – сказал Эссекс. – Мы несколько раз запрашивали советское правительство о подробностях событий в их зоне оккупации, но не получали ответа. Наше представление об обстановке в Иранском Азербайджане основывается на заявлениях так называемой демократической партии Азербайджана. У нас есть доказательства, что эта партия провозгласила политику сепаратизма, революции и независимых действий. Мы считаем, что это угроза всему Ирану, и мы хотели бы представить предложения, которые могли бы разрядить напряженную обстановку и восстановить единство Ирана.

Эссекс подумал, что если Молотов будет и дальше игнорировать его желание представить английские предложения, это будет означать, что он, Эссекс, потерпел крах, даже не начав переговоров. Успех его миссии целиком зависел от того, сумеет ли он убедить русских сесть за стол и обсудить эти предложения. Молотов поднялся, подошел к ничем не заставленному письменному столу и вернулся с большой коробкой спичек.

– Разве вы не курите, лорд Эссекс? – спросил он, пододвигая к нему серебряный ящичек.

Эссекс отказался от папиросы, вынул трубку и сказал Троеву: – Спросите мистера Молотова, не будет ли он возражать, если я закурю трубку.

– Попробуйте в трубке папиросный табак, – сказал Молотов и протянул ему ящик, после того как угостил Мелби, Джойса и Троева. – Товарищ Сталин всегда набивает трубку табаком из этих папирос. Он говорит, что это очень легкий и приятный табак.

Эссекс разломал над пепельницей несколько папирос и набил свою трубку желтым табаком, думая в то же время, не нарочно ли Молотов уклоняется от деловых разговоров. Ясно, что Молотов считает это посещение визитом вежливости. и, следовательно, сейчас не время для серьезной беседы. Молотов молча курил, как бы ожидая, чтобы заговорил Эссекс, но Эссекс знал, что торопиться не следует, и с интересом смотрел, как Молотов курит.

– Мистер Молотов, – снова начал Эссекс, – мне кажется, что англо-советско-иранский договор 1942 года предусматривает переговоры между Советским Союзом и Великобританией в случае, если возникнет ситуация, которая потребует совместного обсуждения. Я позволю себе указать, что захват власти в Иранском Азербайджане представителями меньшинства является обстоятельством, в равной мере касающимся и Великобритании и Советского Союза. Поэтому оно заслуживает обсуждения.

Молотов перевел задумчивый взгляд на большой портрет Сталина, находившийся на стене рядом с портретами Маркса и Ленина. – Британское правительство считает это вопросом местного или международного значения? – спросил он.

– В данный момент, – в голосе Эссекса прозвучали предостерегающие нотки, – местного значения.

– Тогда я полагаю, что обсуждение должно иметь место в Иране, между послами Великобритании и Советского Союза. Вопросы местного значения входят в их компетенцию.

Молотов был прав, и Эссекс отлично знал это. Вопрос местного значения прежде всего должен был обсуждаться послами в Тегеране. Эссекс почувствовал, что попал в ловушку, и попробовал выбраться из нее.

– Поскольку создалась ситуация, которая может в конечном счете отразиться на отношениях между Советским Союзом и Великобританией, – сказал Эссекс, – правительство его величества полагает, что вопрос следует урегулировать быстро и в более высокой инстанции. Мы всегда стремимся сохранить дружественные отношения Советским Союзом, и мы не хотим, чтобы создавшееся положение явилось причиной недоброжелательства между нами. – А теперь держись, сказал самому себе Эссекс, ибо уже понял, чего следует ожидать от Молотова. Конечно, он очень вежлив, но пощады от него не жди, и он не станет соблюдать общепринятых правил дипломатической беседы. Эссекс решил на каждый язвительный намек Молотова отвечать тем же.