Дипломат
Шрифт:
– Может быть, приду, – сказал Мак-Грегор и снова стал прощаться.
– И смотрите, не попадитесь в дипломатические сети – крикнула она ему вслед. – Как бы не получилось так, что не вы переубедите Эссекса, а он вас.
Мак-Грегор молча вышел из комнаты, словно и не слышал ее слов.
От холода московской ночи у него стало тяжело на душе, и он подумал, что хорошо бы очутиться в иранской пустыне, где одурманивающий зной насквозь пропитывает человека, лишает его способности думать и действовать, где к концу дня ничего не чувствуешь, кроме жажды, утомления и сонливости. Здешний холод бодрит, заставляет думать и действовать со всей ответственностью. Вдыхая отрезвляющий морозный воздух, Мак-Грегор понимал, что никогда ему не переубедить Эссекса, и ему хотелось забыть об Эссексе, забыть о миссии, ради которой они приехали. Нечего ему делать в Москве, и не желает он иметь ничего общего с англо-русским соперничеством в Иране.
Подойдя к посольству, он увидел свет в окне их рабочего кабинета. Он застал там мисс Уильямс.
– Я вас жду, – сказала она. – Лорд Эссекс уехал на прием к Молотову, и мы пытались вас найти.
– Давно Эссекс уехал?
– С полчаса. Я звонила в «Британский союзник» и вызвала Кэтрин, но она сказала, что вы уже ушли. Я сама недавно вернулась и не застала лорда Эссекса. – Она опять покраснела.
– Теперь, пожалуй, уже поздно ехать туда, – сказал Мак-Грегор.
– Да, – ответила она. – Сэр Френсис хочет вас видеть.
– Зачем?
– Не знаю, но он велел мне привести вас.
– Зачем Молотову понадобилось вызывать Эссекса так поздно? – с досадой сказал Мак-Грегор. – Ведь почти полночь.
– У русских всегда так, – ответила мисс Уильямс. – Вам могут позвонить в два часа ночи, чтобы назначить свидание на три часа пополудни. Они работают по ночам, до рассвета. Здесь так принято, но это очень неудобно, потому днем никого застать нельзя. Приходится ждать до позднего вечера или даже до ночи.
Они вместе поднялись по лестнице.
– Так почему бы нам не изменить часы работы, чтоб они совпадали с их рабочим временем? – сердито сказал Мак-Грегор. – По крайней мере, нас не заставали б врасплох, как сейчас.
– Это значило бы уступить русским, – сказала мисс Уильямс.
– Ну и что же?
Они вошли в кабинет Дрейка. Дрейк сидел за письменным столом, отодвинув кресло далеко назад. Мак-Грегор подумал: уж не просидел ли он за своим столом круглые сутки. Впрочем, Дрейк был облачен в смокинг и рубашку с накрахмаленной грудью и, видимо, недавно откуда-то вернулся.
– Вы сказали, чтобы я пришла вместе с мистером Мак-Грегором, – обратилась к нему мисс Уильямс.
– Я просто хотел быть уверенным, что он придет сюда, – ответил Дрейк. – Вы можете идти, мисс Уильямс. Больше ничего не нужно.
Когда мисс Уильямс бесшумно притворила за собой дверь, Мак-Грегор заметил, что в комнате находится человек, которого он до сих пор не встречал. Незнакомец в самой непочтительной позе полулежал на диване, опираясь на локоть и так небрежно вытянув ноги, что кожа дивана морщилась. Это был человек довольно крупный, средних лет, с длинным лицом, или, скорее, оно казалось длинным от обвислых усов, которые словно оттягивали вниз все его лицо. Он курил трубку, повернув ее донышком вверх. Мак-Грегору показалось, что незнакомец подмигивает ему, но тут же решил, что этого не может быть. Он перевел взгляд на Дрейка, который строго смотрел на него, придерживая пальцами зажимы пенсне.
– Садитесь, Мак-Грегор, – проворчал Дрейк.
Мак-Грегор не спешил сесть.
– Это сэр Джон Асквит, – сказал Дрейк. – А это, Джон, как видите, тот молодой человек, которого мы дожидались. Где вы были, Мак-Грегор?
– В «Британском союзнике», с мисс Клайв.
Асквит быстро взглянул на Мак-Грегора и заговорил с живостью: – Недурно, недурно, Мак-Грегор! И всего-то два дня в Москве. Молодец! А Кэти тоже вернулась?
– Нет, она осталась с одним американцем.
– Э-э, – разочарованно протянул Асквит. – Значит, не такой уж вы молодец.
– Надеюсь, вы понимаете, что поставили лорда Эссекса неудобное положение? – начал Дрейк.
– Гарольд и сам как-нибудь справится, – иронически заметил Асквит. – Как он вообще, Френсис? Все тот же нестареющий юноша?
– Он вполне здоров, – сухо сказал Дрейк, недовольный тем, что его прервали.
– Завидное у него здоровье, – сказал Асквит вставая.
Как Мак-Грегор и ожидал, Асквит оказался очень высокого роста. Волосы у него были пышные, усы длинные, и весь он был явно не на месте в чинном кабинете Дрейка. Мак-Грегор догадался, что это отпрыск знаменитого рода Асквитов, сыгравшего такую большую роль в истории Индии, один из многочисленных потомков вице-короля, супруга которого отличалась столь необычайной красотой, что некий деканский князь покушался убить ее, лишь бы она не принадлежала другому. Этот случай, за которым последовал ряд восстаний, беспощадно подавляемых Англией, положил начало пресловутым «репрессиям Асквита», и все это кончилось обоюдной резней, одной из самых кровопролитных в истории Индии.
– Вам следовало бы лучше понимать свою ответственность и не отлучаться в такое время, когда вы нужны, – говорил Дрейк Мак-Грегору. – Мне кажется, Мак-Грегор, что вы недостаточно добросовестно относитесь к своим обязанностям, а я этого не люблю. Каждый сотрудник посольства должен понимать, что здесь, в России, на нем лежит особая ответственность, и я попросил бы вас не забывать об этом и вести себя подобающим образом.
Мак-Грегору не хотелось препираться с Дрейком, он не чувствовал в себе достаточно уверенности для этого. На душе было как-то смутно, и его немного мучила совесть из-за того, что Эссексу пришлось поехать к Молотову без него. Тем не менее, он не желал скрывать своей антипатии к Дрейку. Мак-Грегор отлично сознавал собственную непрезентабельность, глядя на красивую седовласую голову чинного дипломата. У Дрейка было ровно столько волос, сколько нужно, и уши в точности такого размера, как полагается, – неоценимые достоинства для английского посла.
Мак-Грегор подумал, что ему следовало сшить в Лондоне новый костюм из серой фланели, как у Эссекса, и зря он не надел один из двух имеющихся у него крахмальных воротничков, а ходит в мягкой рубашке. Он знал, что на лице у него ясно написано, что он думает о Дрейке, но он не ответил ему ни слова. Неловкое молчание прервал Асквит: – Может быть, джентльмены уладят это дело после?
Дрейк открыл было рот, но тут послышались заводские гудки и бой курантов, и, когда шум улегся, Дрейк пожал руку Асквиту и поздравил его с Новым годом, потом он подал руку Мак-Грегору и тоже поздравил его, после чего снова опустился в кресло перед столом.
– Улаживать тут нечего. Мак-Грегор должен понять, как ему следует вести себя, – сказал он.
Все это было очень смешно, и Мак-Грегор едва сдержал улыбку, но легче ему не стало.
Асквит набивал трубку, тихонько покачивая головой.
– Я предлагаю вам перенести разговор на завтра, – сказал он насмешливо, обращаясь к обоим и не делая разницы между ними.
Асквит поглядывал то на одного, то на другого, явно забавляясь этой стычкой. Он не ожидал, что у этого Мак-Грегора будет столь независимый вид, ибо не таких молодых людей Эссекс обычно брал с собой, когда ездил с дипломатической миссией. У Мак-Грегора безусловно умное лицо, даже очень умное. Асквит решил, что этот невозмутимый шотландец прямодушен и честен и чуточку похож на чеховского вечного студента Трофимова, только вот очков не носит.