Дипломат

Олдридж Джеймс

Они пересекали улицу возле Большого театра.

– День или два. Мое достоинство не позволит мне дожидаться дольше, – чистосердечно признался Эссекс, отдав минутную дань чувству юмора.

Мак-Грегор улыбнулся. Но он надеялся, что теперь Эссекс не будет торопиться с отъездом – ему вдруг захотелось во что бы то ни стало остаться с Эссексом и быть свидетелем исхода их миссии.

Сознание, что эта миссия выходит за рамки спора об Иране, еще было ново для Мак-Грегора.

Так бывает во время исследований в области физики, когда вам вдруг открывается новое, неожиданное направление, которое совершенно по-новому освещает и производимый опыт. Теперь работа в Москве одновременно и манила и отталкивала Мак-Грегора, но он хотел видеть, к чему она приведет.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Мисс Уильямс сняла очки и ждала, когда Эссекс кончит разговаривать с Мак-Грегором. Эти два человека начинали свой день настолько по-разному, что невольно хотелось мысленно сравнить их. Эссекс был неизменно словоохотлив, энергичен и готов спорить по всякому поводу. Мак-Грегор всегда казался спокойным и вместе с тем озабоченным, словно каждый день приносил, ему какую-нибудь новую потерю. Эссекса мисс Уильямс охотно слушала, а за Мак-Грегором любила наблюдать, и сейчас она с интересом следила, как они обсуждают вчерашнюю встречу с Вышинским. Закончив диктовать резюме этой беседы, Эссекс как будто еще больше расстроился, и в голосе его зазвучала жалобная нотка. Он говорил, что ни в коем случае не задержится здесь даже на два дня.

– Своим уклончивым поведением они напрашиваются на неприятности, – сказал Эссекс Мак-Грегору.

– Да, повидимому.

– Сомневаюсь, можно ли вообще получить от них ясный ответ.

Мак-Грегор с этим согласился, а между тем ему вовсе не хотелось соглашаться. Ему не хотелось, чтобы Эссекс продолжал свои фокусы с Ираном, не хотелось и того, чтобы их миссия кончилась разрывом с русскими. Такой серьезной неудаче едва ли можно было бы радоваться.

– Я склоняюсь к тому, чтобы вернуться в Лондон, и пусть эти господа сами расхлебывают последствия, – сказал Эссекс со все возрастающим раздражением.

– Но если мы сейчас уедем, разве это не будет полным провалом? – спросил Мак-Грегор.

Мак-Грегор говорил о провале миссии вообще, для Эссекса же это был прежде всего его личный провал. Слова Мак-Грегора прозвучали суровым напоминанием об этом факте.

– Не беспокойтесь, – сказал Эссекс, в котором досада боролась с доверием к Мак-Грегору. – Я не уеду, пока мы не добьемся чего-нибудь от русских. Пожалуйста, прочитайте нам последний абзац, мисс Уильямс.

Мисс Уильямс снова надела очки.

«Мне кажется, – читала она, – что Вышинский гораздо охотнее говорил об Иране, чем Молотов. Может быть, это его личная особенность, но факт тот, что вчерашний разговор был отмечен большей готовностью к уступкам, чем разговор с Молотовым. Из вышеприведенного резюме явствует, что русские твердо решили поставить на своем в вопросе об Азербайджане, какое бы давление мы на них ни оказывали. Тем не менее, в результате нашей беседы Вышинский ясно понял, насколько серьезна эта проблема и как далеко мы готовы пойти. Я уверен, что он доложит об этом и предупредит, что мы готовы идти на самые крайние меры. Мои слова были на это рассчитаны, и в соединении с нотой это дает мне уверенность, что наши надежды на успех сейчас значительно более обоснованы, чем в то время, когда я покидал Лондон».

– Так. Хорошо, – сказал Эссекс. – Дайте один экземпляр сэру Френсису.

Мисс Уильямс не уходила потому, что Эссекс еще не отпустил ее, и, кроме того, ей хотелось поговорить с ним.

– Будет еще что-нибудь? – спросила она.

– Нет, кажется, все.

– Я хотела спросить вас, лорд Эссекс. Вы уже решили, сколько времени пробудете здесь?

Эссекс удивленно посмотрел на нее.

Мисс Уильямс поспешила объяснить, в чем дело: – Вчера вечером я получила извещение из Лондона, что меня переводят. Мне предложено выехать в пятницу.

– Так скоро? – сказал Эссекс.

– Да, сэр, но если я вам нужна, я могу остаться на все время вашего пребывания здесь. Мне только нужно будет предупредить, насколько я задержусь.

– А вам хотелось бы остаться и посмотреть, чем все это кончится, мисс Уильямс?

– Да, сэр, я уже говорила об этом мистеру Мелби.

– Нам было бы очень жаль лишиться вас. Отпроситесь еще дней на десять-пятнадцать. Мы уедем раньше, но это даст вам время для сборов. Это вас устроит?

– Да. Очень вам благодарна.

– Куда же вас переводят? – спросил Эссекс.

– В Стокгольм, но я хочу обменяться с другой сотрудницей, которую направляют в Париж. Кэтрин Клайв тоже получила перевод в Париж.

– Мисс Клайв? – спросил Эссекс. – И это решено?

– Да.

– А когда должна выехать мисс Клайв? Тоже в пятницу?

– Да. В пятницу будет самолет. – Мисс Уильямс yceлась за машинку.

Эссекс поглядел на Мак-Грегора. – Не весело здесь будет без Кэтрин Клайв, – сказал он унылым тоном. – Она могла бы дождаться нашего отъезда, а не бежать от нас.

Это была шутка, и Мак-Грегор улыбнулся ей, но оба они почувствовали, как пусто им будет здесь, если Кэтрин уедет. Эссекс уже готов был признать ее женщиной исключительной, непохожей на других, и ему не хотелось, чтобы она уезжала. Он не мог примириться с этим. Мак-Грегор же принял это как неизбежность. Он знал, что если Кэтрин Клайв уедет из Москвы, он уже больше никогда ее не увидит. Раньше ему казалось, что его знакомство с Кэтрин Клайв быстро закончится, и ни на что большее он не рассчитывал. Но теперь он сознавал, что где-то в тайниках души надеялся на продолжение этого знакомства. Эссекс уже звонил Кэтрин.

– Если у вас найдется сегодня свободное время, – говорил он ей, – я хотел бы поехать с вами осматривать православные церкви.

Мак-Грегор напряженно вслушивался.

– Я похищу вас в два часа, – сказал Эссекс, получив, повидимому, согласие. – Ждите внизу. Да. У меня будет машина.

Когда Эссекс повесил трубку, в комнате наступило весьма ощутимое молчание.

– Вы, вероятно, не интересуетесь церквами, Мак-Грегор? – спросил Эссекс.

– Нет. К сожалению, нет, – ответил Мак-Грегор, понимая, что его вежливо устранили с пути, и возмущаясь этим намеком на соперничество.