Дипломатия
Шрифт:
Гаррис не прекращал своих усилий. Он подружился с Потемкиным, давал крупные суммы друзьям фаворита. Он делал все, что только было в его силах, чтобы разрушить влияние главного министра Екатерины Панина. Он не прекращал своего ухаживания за императрицей. «Будь я моложе, — сказала она ему, — я была бы менее осторожна». Гаррис был красивый мужчина, а императрица легко увлекалась. Это была действительно кружащая голову личная дипломатия. Но в конце концов Гаррис вернулся в Лондон, почти ничего не достигнув и потеряв на этом деле более 20 тыс. фунтов стерлингов из своего кармана.
Мемуары Джемса Гарриса, графа Малмсбери, действительно показывают нам худшие стороны так называемой монархической дипломатии. Его дальнейшие действия в Голландии, если их судить с точки зрения морали нашего времени, были столь же плачевны, но нужно иметь В виду, что дипломат должен применяться к тем условиям, которые он находит в чужой стране. Возможно и скорее всего вероятно, что Гаррису было скучно флиртовать с пятидесятилетней императрицей, ему также, конечно, было не очень приятно видеть свою жену отправляющейся ужинать с Потемкиным, но нужно помнить, что старая дипломатия не считалась с личными вкусами. Даже ныне тот посол, который не будет скрывать своих антипатий к тем или иным особам или условиям страны, окажет плохую услугу делу, ради которого он послан.
С ростом конституционных монархий «будуарная дипломатия» начала постепенно исчезать. Однако в течение всего XVIII века, а фактически до 1918 г., продолжала существовать теория, что дипломатия некоторым образом отождествляется с личностью царствующего монарха. Император Вильгельм II, например, воображал очень часто, что он является своим собственным министром иностранных дел. Он размечал донесения, ведал назначениями, составлял инструкции. Его переписка с русским императором, опубликованная советским правительством, является ярким доказательством той большой ответственности, которую он брал на себя, руководя дипломатией. Он даже дошел до того, что в июле 1905 г. организовал тайную встречу с царем около Бьорке [33] , в Финляндии. В каюте царской яхты он заставил своего любезного кузена подписать личный договор о союзе между Россией и Германией. Оба монарха были вне себя от радости, но когда они вернулись в свои столицы, их министры иностранных дел отказались признать этот договор. К вящему унижению обоих императоров, заключенный в Бьорке договор был объявлен аннулированным и недействительным. В начале XX века уже считалось неудобным, чтобы личные капризы и чувства определяли политику страны.
33
Бьорке — остров в Финском заливе. 24 июля 1905 г. близ него на царской яхте «Штандарт» состоялось свидание между Вильгельмом II и Николаем II. Вильгельму удалось убедить Николая в необходимости подписать договор о союзе между Германией и Россией. Была сделана оговорка, что содержание договора должно быть сообщено Франции, которая при этом должна быть приглашена присоединиться к договору, поскольку он был направлен против Англии. Вместе с тем он противоречил франко-русскому союзу, особенно тем, что проект его не был предварительно сообщен Франции. С русской стороны договор был скреплен подписью морского министра Бирилева, с германской стороны — чиновником министерства иностранных дел Чиршки. Отсутствие подписи русского министра иностранных дел делало этот договор формально недействительным. Царское министерство иностранных дел приложило затем немало усилий, чтобы ликвидировать этот договор, что в конце концов и было сделано. Договор этот впервые опубликован советским правительством в 1918 г.
Не только в самодержавных или полусамодержавных странах до 1918 г. монархи считали, что они ближайшим образом связаны с дипломатией. Роль короля Эдуарда VII в международных делах значительно преувеличена, но все же он считал, что послы представляют его особу не только теоретически. До самых последних дней своей жизни он настаивал, чтобы с ним советовались по всем вопросам внешней политики, и нужно признать, что министры его царствования не возражали против этого. Он обладал большим опытом, знаниями и непревзойденным тактом. Он являлся, сам влиятельным послом, и его официальные посещения иностранных столиц, его разговоры с европейскими государственными деятелями на курортах оказывали, вне всякого сомнения, очень большое и в общем полезное влияние на ход переговоров. Было бы ошибочно предполагать, что Эдуард VII когда-либо действовал неконституционно и что его дипломатическая активность проявлялась, без ведома и одобрения ответственных министров.
Кроме того, внешняя политика (а вместе с ней и дипломатия) не могла в течение XIX века и первых 14 лет ХХ-го не чувствовать влияния так называемого «интернационала монархов». Коронованные особы поневоле создали своего рода франкмасонское-содружество. Несмотря на всю лояльность в отношении конституции, своих министров и подданных, монархов связывали друг с другом не только общность монархических принципов, но и то-чувство одиночества, которое являлось результатом их высокого ранга. Ряд монархов, как, например, королева Виктория или король датский Христиан IX, находился в близком родстве почти со всеми царствующими домами Европы. Королева Виктория обладала сильно развитыми родственными чувствами. Она управляла своей космополитической семьей при помощи частных писем, которые хотя и казались наивными и сентиментальными, но на самом деле были полны здравого смысла. Нет ни малейшего сомнения, что ее проповеди германской императрице [34] и Александру II помешали Бисмарку объявить войну Франции в 1875 г. Во всей ее обширной корреспонденции можно встретить очень мало случаев неосторожности или вероломства по отношению к ее собственным министрам. Даже Гладстон, которого нельзя обвинить в пристрастии к Виктории, подтверждает ценность ее родственных связей.
34
Речь идет о германской императрице Августе, находившейся в хороших отношениях с английской королевой Викторией; дочь Виктории была замужем за сыном Августы, германским наследным принцем Фридрихом. Никольсон переоценивает роль своей покойной королевы; на самом деле Бисмарк, готовивший в 1875 г. войну против Франции, был вынужден бить отбой главным образом под давлением не столько Англии, сколько России.
Он пишет:
«Личные и семейные связи с царствующими домами дают возможность в щекотливых вопросах сказать больше, деликатнее и в то же самое время более убедительно, чем это можно было бы сделать более официальным путем и при правительственной переписке».
И хотя влияние монархов долго сказывалось на практике и теории дипломатии, центр тяжести дипломатической машины, начиная с 1815 г., был перенесен из придворных сфер в министерские, и эта перемена оказала воздействие на постепенное изменение дипломатических методов.
Ясно, что для достижения реальных результатов в переговорах между двумя странами лицо, ведущее переговоры, должно представлять действительную, а не теоретическую высшую власть своей страны. Это правило обязательно во всякого рода переговорах. Представитель Мидленд-банка [35] , посланный для переговоров о займе с компанией Морган [36] , должен быть уверен не только в том, что его поддержат его директора, но что те, с которыми он ведет переговоры, пользуются полной поддержкой Моргана.
35
Мидленд-банк — крупнейший английский банк; принадлежит к так называемой «большой пятерке» английских банков.
36
Компания Морган — банкирский дом «Дж. П. Морган и К°» в США — одна из крупнейших финансовых организаций капиталистического мира. В сферу контроля и влияния этого банкирского предприятия входит более 300 компаний с активами в несколько десятков миллиардов долларов.
Много катастроф в дипломатии было результатом того, что представители той или иной страны не имели полностью поддержки своей высшей власти. Правительства иногда меняются. Например, лицо, посланное для переговоров республиканской администрацией, может во время переговоров узнать, что республиканцев у власти сменили демократы, у которых оно может не пользоваться тем доверием, каким оно пользовалось у их предшественников. Подобным же образом власть, с представителями которой оно вело переговоры, в свою очередь может быть накануне поражения на выборах или в результате революции и, следовательно, не представлять действительную власть своей страны.
По этой причине договор в Бьорке был уничтожен, так как лица, заключившие договор, в конце концов не представляли по-настоящему высшую власть своей страны. Еще более прискорбный пример отсутствия у лица, ведущего переговоры, полной поддержки высшей власти, которую он представляет, дает нам положение президента Вильсона на Парижской мирной конференции [37] . С одной стороны, он являлся высшей исполнительной властью США и его полномочия не могли подлежать какому-либо сомнению, с другой стороны, всем было известно, что он не являемся действительным представителем высшей власти своей страны, т. е. американских избирателей. Возникла чрезвычайно затруднительная дилемма для тех, кто должен был вести переговоры с президентом. Они не могли заявить, что он не представляет США, так как теоретически он был представителем Соединенных штатов, в то же время они чувствовали, что он не представляет высшую власть своей страны, так как на деле он не выражал ее волю, поэтому они пошли на компромисс между идеалами президента и собственными нуждами. Если бы мирные договоры были составлены полностью по Вильсону или по Клемансо, то была некоторая надежда, что они сохранились бы. Попытки скомбинировать две противоположные идеи привели к тому, что мирные договоры оказались нереальными и вместе с тем неидеальными, и все это явилось результатом, главным образом, того, что президент в 1919 г. не представлял полностью высшую власть своей страны.
37
Парижская мирная конференция, выработавшая Версальский мирный договор, открылась 18 января 1919 г. Хотя к участию в ней было допущено по два представителя от пяти великих держав — Англии, Франции, США, Италии и Японии, — фактически все важнейшие вопросы решались на совещаниях Клемансо, Ллойд Джорджем и Вильсоном. Представители Японии, заинтересованные главным образом в дальневосточных делах, не проявляли большой активности, итальянские же делегаты даже одно время в виде протеста уходили с конференции. Конференция закончилась подписанием мирных договоров: Германией-28 июня 1919 г. в Версале, Австрией—10 сентября 1919 г. в Сен-Жермене, Болгарией— 27 ноября 1919 г. в Нейи, Венгрией—4 июня 1920 г. в Трианоне, Турцией—10 августа 1920 г. в Севре. Кроме того, 28 апреля 1919 г. конференция приняла устав Лиги наций.
Я привел эти примеры не только для того, чтобы показать вред, причиняемый тем, что аккредитованный представитель страны не пользуется поддержкой тех, от имени кого он выступает, но также для того, чтобы показать, как чувствительно реагирует дипломатия на малейшие перемещения и изменения высшей власти. Старая дипломатия обязана была подчиняться идеям и обычаям той системы, которую она представляла. С переменой системы дипломатия, правда со значительным опозданием, также менялась. Будет крупной ошибкой предполагать, что какая-либо дипломатия может быть эффективной, если она перестанет пользоваться доверием или поддержкой высшей власти своей страны, или что старая дипломатия могла существовать сама по себе, независимо от высшей власти, которая ее питала жизненными соками.