Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди
Шрифт:
Леонид Митрофанович жив, недавно я слышал его на «Эхо Москвы».
Вновь созданный Государственный комитет по нефтедобывающий и газовой промышленности первые три месяца располагался в здании в Орликовом переулке.
Мы с сотрудниками управления внешних сношений сидели в огромном зале. Моему отделу выделили стол. За ним должны были работать я и моя секретарша. Она была в отпуске, сдавала экзамены. Я знал только, что ее зовут Наташа, а фамилия Егурнова.
Нужно было
Через день пришла счастливая Наташа, сдавшая зачеты. И сразу же недоуменный вопрос какой-то дамы:
— Наташа, какое у вас странное отчество!
— Ничего странного, — бойко ответила Наталья. — Щучьевна. Я Наталья Щучьевна.
Я обрадовался: девчонка понимает юмор. А начальник управления Н. Шилин одобрительно кивнул головой:
— Сработаемся.
В тот же день Наташа поведала нам о том, что мать держит ее в строгости. Ей запрещено носить шелковое белье.
— Это напрасно, — среагировала дама, которая интересовалась Наташиным отчеством. — Женщина всегда должна носить красивое белье. Никогда не знаешь, где придется раздеваться.
Было бы понятно, если бы мы услышали такое от иной женщины, но дама, говорившая это, была очень немолода и крайне непривлекательна.
А потом она добавила:
— И никогда не знаешь, случится ли это завтра, а может быть, даже сегодня.
На что начальник управления скептик Шилин тихо заметил:
— Кому-то сегодня может крупно не повезти.
Другая дама как-то сказала Наташе:
— Ваш Олег — очень развращенный человек.
Наташа не согласилась:
— Что вы! Он очень скромный.
— Нет, нет, Наташа, поверьте мне. Я вам докажу.
И доказала.
Когда через несколько дней я сидел в буфете, она привела туда Наталью:
— Посмотрите, Наташа, как он выдавливает молоко из пакета.
Наталья потом целый день смеялась, а Шилин говорил неприличные вещи.
Лет через десять я встретил обеих дам на похоронах моего дяди. Они обалдели:
— Ты племянник Рубена?
Я подтвердил.
— Что же ты раньше не сказал! — убивались они. — Мы бы тебя на руках носили.
Иногда лучше сохранять инкогнито.
Летом 1964 года Госкомитет по нефтедобыче и газу переехал в новое здание на Софийской набережной. И началась битва за кабинеты и мебель.
Кабинет протокольному отделу выделили приличный, но вот мебель нас не устраивала, особенно стулья. Мы заметили на складе отличные стулья и решили украсть шесть штук.
У входа в склад сидел парень и зорко следил, чтобы без надлежащей записки никто ничего не выносил. И мы мобилизовали Наталью.
В здании был только что проведен ремонт, и сотрудницы с бритвами в руках очищали пол от краски. Наталья подошла к складу, стала на четвереньки и начала скрести пол. Картина сторожу представилась необычная: молодая, красивая, с обворожительными формами девица на четвереньках, а если учесть, что дело было летом и Наталья всегда носила короткие юбки…
От чудесной картины парень не мог оторвать глаз. Наталья поворачивалась. Парень поворачивался на стуле тоже. А мы с Гуком выносили стулья. Когда Гук вынес последний, то сказал Наташе:
— Все.
Она повернулась, грозно посмотрела на сторожа:
— Что вы себе позволяете! Я не могу так работать.
И гордо удалилась.
Веселая и скромная девушка, Наташа быстро вписалась в коллектив. О ее семье мы ничего не знали. Домой к себе она не приглашала. Только через сорок лет я узнал, что отец у нее был легендарной личностью — генералом КГБ.
Мне предложили перейти на работу в ЦК ВЛКСМ. Нужно было представить характеристику с места работы.
— Напиши сам, — сказал Шилин.
Я написал. Шилин прочел, поморщился.
— Идем к Александрову.
Виктор Александрович Александров был начальником управления кадров.
Александров, знавший меня еще по Комитету по координации и пригласивший меня работу в Комитет по нефти и газу, взял характеристику, прочел и тоже поморщился.
И они с Шилиным стали характеристику править.
Вместо «после армии поступил в университет» они написали «как отличник боевой и политической подготовки по окончании службы в армии был рекомендован для учебы в университете». Вместо «работал в цирке» — «обладая артистическими данными и незаурядной физической подготовкой, был приглашен для работы в цирк» и так далее.
Когда Байбаков стал председателем Госплана, он назначил начальником отдела кадров моего знакомого по работе в двух комитетах Виктора Александровича Александрова. Я тогда работал деканом Центральной комсомольской школы. Александров вызвал меня к себе и предложил должность заместителя начальника Управления внешних сношений Госплана. Я был у Байбакова. Тот согласился. Я начал оформлять документы…
Но времена уже были другие. Во времена Сталина и Хрущева при назначении на должность решали, способен ли претендент справиться с ней. При Брежневе решали, достоин ли он назначения. И на эту должность утвердили племянника секретаря ЦК.
— Да, времена теперь другие, — согласился тесть моего брата Александр Федорович Яковлев, доктор экономических наук, профессор. — Меритарная система подбора кадров сменилась аристократической, элитарной.
И объяснил: