Дитя Бунта
Шрифт:
Как только темнело, поганки вылетали из дневных укрытий, дразнили Харта, запертого в вольере, норовили ущипнуть меня или Айли за ухо, подлетая на полном ходу, пищали что-то (наверное, сильно обидное) своими тонкими голосишками, кидались мелкими кусочками гравия. Впрочем, пикси тут же убеждались, что двигаюсь я быстро, а стреляю из рогатки метко, придавая им ускорение с помощью точно летящих в цель тисовых зарядов.
Как это идея с рогаткой не пришла мне в голову в прошлый раз, когда пикси досаждали нам с Дэрин, сам удивляюсь! Впрочем, Маб-Эйланду не на что было бы сетовать: ни одна пикси не пострадала, кроме, разве что, морального ущерба.
Айли Барнетт…
Она забавляла меня своей непосредственностью, граничащей с детской: для эльфиек из высшего света, да и многих простолюдинок, такое поведение не характерно. Эльфийки полностью владеют своими эмоциями, учась контролировать их с самого детства. В плане сексуальной привлекательности Айли опьяняла: развитое и красивое тело было наполнено силой и желанием. Я бы увидел притворство, но его не было. Женщина получала удовольствие от близости со мной, которое обострялось от осознания того, что можно перейти грань дозволенного, тщательно спрятанную в тайники подсознания от себя самой. Почему она в свое время не осталась с Фринном, понятно: испугалась того, что может попасть в зависимость от темной стороны эльфийской чувственности. Тогда она была совсем юной и могла выбирать, что делать и как строить дальнейшую свою судьбу. Сейчас же вопрос выбора отпал.
Она полностью принадлежала мне и могла следовать своим интимным желаниям, не так уж далеким от моих.
Вот только непослушание… Дуреха! Встреча с рядовым Силаном в тисовой роще обнажила всю эту нелепую женскую тягу к самопожертвованию, болезненно и остро напомнив мне Дэрин. Ну, кто, кто просил лезть, когда мужчины в состоянии разобраться сами?! Рыжая же сунулась вперед, руководствуясь какими-то дикими рефлексами, да так быстро, что ошеломила не только меня! Ее дурацкая храбрость на грани безрассудства дала мне возможность живо представить, как Силан спускает курок. После этого я бы пристрелил его на месте, но толку-то!
Рыжая дуреха была бы мертва, а я… я был готов к этому значительно меньше, чем в процессе следствия, когда твердо знал — Айли не станет после заседания трибунала. Я не мог ее потерять!
Силан не смог выстрелить, посмотрев ей в глаза и увидев там то же, что и я — призраков. Я поговорил с ним, не вдаваясь в подробности, но он понял — Чудовище Айли такая же жертва, как и многие другие. Силан отправился под арест добровольно, и уже с гауптвахты подал прошение об отставке. Пока что я его не подписал, месяц ареста не истек, и я надеялся, что рядовой передумает.
С каким удовольствием я отшлепал строптивое Чудовище в тот вечер, словами не передать! Я упирал на то, что она расчесала татуировку под биопластом, но причина крылась именно в пережитой мною встряске в тисовой роще.
Не знаю, насколько эта мера повлияла на Dearg. Возможно, нужен был хлыст вместо ладони, а то импульсивная особа слишком легко отделалась! Позже я понял, что прав в своих предположениях: душевная стойкость женщины, способной выдержать подробный иллюстрированный рассказ о смерти близких, вряд ли дрогнет от нескольких болезненных шлепков. Для нее это только физическая боль — и ничего больше.
— Расскажи мне о Друммонде. — Потребовал я, и Айли тут же насторожилась. — Помнишь, я ведь говорил, что будут вопросы?
— Да, но… мне нечего рассказывать. Мне кажется, все уже было сказано на допросах?
Тема была ей неприятна, ну, а что ж делать? Каждый день мы оба
Хитрости рыженького Чудовища казались неуклюжими, но тем приятнее было им уступать, осознавая свое превосходство. Она уже выспросила у меня про большую часть своих приятелей и родственников и частично успокоилась. Никто из них не подпадал под смертную казнь, но большие тюремные сроки грозили нескольким, в том числе — Колину Барнетту, из близкой родни Айли по отцовской линии, и Алексу Маккензи, брату Луизы. За обоими числились подозрения в убийстве полицейских-людей, и если это подтвердится, то ими займется человеческое правосудие, с предсказуемым итогом в виде тридцатилетнего заключения.
— К тому же, — добавил я, — подробности о личности Уэсли Друммонда всплыли уже существенно позже того, как тебе вводили «Взломщик». А личность примечательная.
— Чем же? — Айли задумалась. — Каскадер, работал в кино и на телевидении. Пиротехник, мастер спецэффектов. Я с ним познакомилась тем вечером, двадцать седьмого, когда пыталась образумить толпу в эльфийском квартале. Уэсли нашел меня сам и все время был рядом. Думаю, остальное тебе известно, включая то, что он организовал обеспечение Сопротивления оружием.
— Кому Сопротивление, а кому Бунт… — поморщился я. — Это не все, ты же понимаешь. У тебя, или у твоих подружек, были основания заподозрить, что Друммонд — наномеханик-нелегал?
Судя по изумленному взгляду осенних глаз, таких оснований не было. Друммонд тщательно скрывал свой дар, да так, что о нем не было известно даже приемным родителям в английском Уэльсе, усыновившим мальчика в возрасте десяти лет. Его жизнь следователи собирали по крупицам, и версию о владении даром подтверждали всего-то несколько фактов, свидетельствующих: Уэсли Друммонд мог договариваться с металлом, как и другие наномеханики. Был ли он одним из детей-наследников Муна, сказать сложно. После ликвидации Лунного эльфа Светлые не дали разрешения на генетическое картирование, они сразу покинули Англию, увезя с собой останки для кремации на своей территории. Не исключено, что этот древний эльф, переживший Разделение Миров тут, на Земле, происходил из какого-то благородного Дома, и поднимать шумиху Solas не захотели…
К слову сказать, ученые до сих пор не могут обнаружить, какая комбинация генов отвечает за способности к наномеханике, иначе отыскать среди людей и эльфов таких носителей было бы довольно просто. Загадочный дар, который люди некогда называли «магией»…
Изначально мы считали, что Мун не стремился поддерживать связей со своими потомками, как это делал, например, тот же Двэйн. Мун понимал, что наследники Светлого эльфа растворятся в человеческой популяции гораздо быстрее, чем дети и внуки дроу, отчетливо выделяющиеся по цвету кожи. Форма ушей прослеживается только первые два поколения, затем признак исчезает. Светлого полукровку человек сможет спутать со Светлым эльфом, а вот эльфийский глаз сразу отличает, где свой, а где чужой… Средний рост эльфа выше человеческого, но это не определяющий признак, а вот пропорции лица несколько другие, включая расстояние от мочки уха до угла нижней челюсти. Один взгляд — и сразу ясно, кто перед вами.