Дитя порока

МакЭвой Дж. Дж.

— Уверена. Я уверена. Что мне нужно сделать? — спросила я в третий раз.

— Отдать свою фамилию.

И вот тогда я уверилась, что дьявол — это пожилая женщина с впечатляющим чувством стиля.

— Мне известен этот взгляд. — Она усмехнулась. — Но нет, дорогая, я не худшее. Я просто старая женщина, которой поручили подготовить тебя к худшему. Так что теперь можешь пугаться, пропустить это через себя, выбросить, если потребуется, а когда закончишь, мы начнем.

Я сглотнула собравшуюся во рту слюну, садясь ровнее.

— Я в порядке.

— Блестяще. —

Она открыла сумочку, доставая телефон и нажимая на одну кнопку, прежде чем снова взглянуть на меня. — Все произойдет очень быстро. Тебе что-то нужно?

— Мне? — спросила я.

Она кивнула.

— Что-то, кроме очевидных потребностей, вроде душа, шампуня, кондиционера, депиляции и... многого другого. Я могу заставить их перевести тебя в личную камеру. По крайней мере, тогда ты сможешь помыться и избавиться от этой ужасной раскраски вокруг глаз, из-за которой похожа на енота. Еда? Может, что-то хочешь?

— Поесть?

— Пожалуйста, прекрати повторять каждое мое слово. — Дама нахмурилась и покачала головой. — Ладно. Ни о чем не волнуйся. Позволю твоему разуму все осмыслить до того, как задам тебе еще больше вопросов. Просто поешь и поспи... на этом все.

Она встала, и когда подошла к двери, Джимми подбежал к ней снова, будто лиса с болтающимся между ног хвостом.

— Айви. — Ее тон изменился... Став более пугающим и вежливым. — Это мистер Кили. Мистер Кили, это Айви. Я вновь представляю вас ей, потому что то, кем она была для вас раньше несравнимо с тем, кто она сейчас. Если она ударит большой пальчик, я обвиню вас. Если ей будет неловко по любому поводу, я обвиню вас. Если кто-то узнает, что я была здесь, я обвиню вас. Ясно?

— Да, мэм. — Он кивнул ей.

— Замечательно. Пожалуйста, не забывайте, мой внук плохо относится к напоминаниям о чьей-то небрежности. Даже не хочу себе представлять, как он разозлится, если что-то случится с его невестой.

— Его кем? — разом спросили мы с Джимми.

Она не ответила ему, просто нежно погладив меня по голове.

— Запомни: поешь, поспи... и, возможно, еще расчеши волосы, дорогая моя.

И вот так она ушла, стуча каблуками.

— Какого хрена только что произошло? — прошептала я.

— Каким хером... — он смолк, его глаза округлились, когда мужчина снова взглянул на меня. — Гм... Я устрою вашу комнату... мэ... мисс О'Даворен. Не хотите ли поесть? Мы можем что-то вам принести.

Да ну на фиг. Если бы Джимми не выглядел так, слово испытывает сильную физическую боль, произнося эти слова, я бы подумала, что сплю. Он не потрудился спросить о чем-то еще. Вместо того, расстегнул наручники на моих руках, а затем наклонился и сделал то же самое с наручниками на ногах. Потерев ноющие запястья, я не могла прекратить глазеть на него, гадая, какого рода пришельцы захватили его тело. Парень даже не стал поднимать меня силой со стула.

— Какой сегодня день? — спросила я.

— Вторник.

Я улыбнулась.

— День спагетти с фрикадельками.

— Тебе виднее, — пробормотал он перед тем, как заговорить в микрофон рации. — Двери.

Дверь

открылась перед нами.

Я вышла первой и тут же прижала руки к бокам. Когда вошла в коридор, то убедилась... это, бля, какая-то сумеречная зона. Несколько часов назад троим мужчинам пришлось тащить меня в наручниках и цепях в эту самую комнату. И вот они были передо мной, по ту сторону стеклянного окна – мистер Башка, мистер Вонючка и ползучий гад с голубыми глазами. Все смотрели на меня так, будто я — незнакомка. Но ведь я не изменилась. Все та же Айви. Это они вели себя странно. Они глядели на меня, пока мы не встретились с ними взглядом, после чего мужчины притворились, будто чем-то заняты.

— Двери, — повторил Джимми, как только мы достигли конца коридора.

Я не осознавала, что мы оказались в другой части тюрьмы, пока двери не открылись, и перед нами не предстала пультовая.

— Иди быстро, — велел он, но не стал меня подталкивать.

Кивая, я быстро прошла через помещение, держа голову опущенной, пока не достигла металлической спиралевидной лестницы вниз и не спустилась до последней ступени.

— Дверь. Общий блок. На вход, — произнес Джимми, дверь открылась, и я наконец-то поняла, что оказалась... в столовой.

К счастью, охранник не последовал за мной. И здесь это было нормальным явлением. Никто не смотрел на меня, потому я быстро схватила поднос и направилась в очередь. Я поставила на край подноса молоко, когда пара коренастых рук забрала его.

— Ну, разве это не Психо-Айви, народ!

Ой, давай! У меня не было сегодня сил на драку.

— Кому пришлось отсосать, чтобы выйти из одиночки...

До того как она успела закончить предложение, кто-то схватил ее за запястье, и мы обе подняли взгляд на... женщину среднего возраста с оливковой кожей и волнистыми черными волосами.

— Кто ты на хрен...

Женщина сжала сильнее, и я оглянулась на охранников, они отвернулись...

— Non ho male a nessuno dal 1984...ma posso, — сказала она Даллас, и я, было, подумала, что это испанский, но судя по смущенному взгляду на лице моей оппонентки, ошиблась.

— Перевожу. — Другая женщина встала у Даллас за спиной. — Сядь и захлопни варежку, пока тебе не сделали больно, карлик.

— Для этого потребуется больше, чем две итальянки-ведьмы... — Даллас замерла, когда заметила, что две бой-бабы, которые обычно ее прикрывали... уже вовсе ее не поддерживали. Вместо этого, они ели в углу столовой. — Эй.

— Две? Попробуй снова посчитать, — сказала ей первая женщина, по-прежнему сжимая запястье Даллас.

Я не до конца понимала, что происходит, или как так вышло, но вся столовая погрузилась в молчание, а это было довольно ужасающе, если бы не сердитые взгляды... и очевидное предупреждение от по крайней мере дюжины женщин. Простое предупреждение: хочешь умереть?

Ошеломленная, я взглянула на единственного человека, который вел себя со мной нормально, — на Даллас, что вот-вот собиралась обделаться от страха. И этого, кажись, хватило женщине-итальянке, чтобы отпустить руку Даллас.