Дитя порока
Шрифт:
— Тогда объясни ей это. У меня нет времени нянчиться с ней.
— Нет, ты не... Тебе придется найти время на множество вещей, потому что она станет твоей женой, а это значит, что остаток ее жизни люди будут интересоваться ею. Мы знаем, как одиноко может быть в особняке.
— Значит, больше ничего стоящего. Спокойной ночи. — Он положил трубку.
Опустив телефон, я прикончила виски и поставила стакан.
— Мэм?
Я повернулась и увидела парикмахера.
— Ты закончил?
— Все, что мог сделать до ночи. Она потребовала возможности поспать. Ей больно, — сказал он.
— Ладно. Иди.
Кивнув, он позвал
Я подождала, пока они все уйдут, а затем вошла в ее комнату. Девушка лежала на кровати, свернувшись калачиком, в одном халате.
— Неплохо, — прокомментировала я, увидев ее гладкие ноги, маникюр и педикюр. Маска на ее лице не давала возможности толком разглядеть состояние кожи, но уверена, завтра она будет лучше, чем сегодня. Ее волосы были накручены на бигуди.
— Меня депилировали в тех местах, о потребности депиляции в которых я даже не знала, — прошептала девушка, устремив взгляд в потолок.
— Всегда, пожалуйста, — ответила я, присаживаясь на край кровати.
Наклонив голову, девушка сосредоточила на мне взгляд голубых глаз, которые выглядели намного ярче без кошачьих прядей на лице.
— Если бы я показалась этому Итану такой, как пришла сюда, он бы подумал, что я уродина?
— Он бы не думал о тебе вовсе, — ответила я честно. — Почему-то женщины в наши дни хотят, чтобы мужчины их любили в первозданном виде… милая мысль, но в реальности это значит «люби меня, даже если я не прикладываю никаких усилий». Зачем? Если ты не приложишь усилия, чтобы позаботиться о себе, даже твое собственное тело откажется от тебя и сломается, так что зачем требовать, чтобы от тебя не отказался другой человек? Наряжаться, как ты выразилась, негативный аспект только для тех людей, которые по разным причинам не в состоянии сделать это самостоятельно. Мы судим книгу по обложке. Оцениваем рестораны и отели по интерьеру. Мы делаем выводы. Прими это и убедись, что тебя судят так, как ты того стоишь.
Вздохнув, она села, скрестив ноги.
— И выйдя за него замуж, я стою много.
— Сегодня мы потратили на тебя почти миллион.
— Что? — Ее глаза округлились.
Я кивнула.
— Но этот миллион, как пенни в семейном сейфе... Я лишь говорю тебе то, что ты знаешь, да, ты стоишь много.
— Я ненавидела вашу семью очень долгое время. — Она опустила голову. — Проклинала вас всех каждый день моей жизни. Я выросла с людьми, которые проклинали вас всех. Каллаханы, ирландские воры, убийцы...
— Бандиты, — закончила я за нее.
— Так это правда, — девушка покачала головой. — Вы, ребята, действительно продаете наркотики?
— Я владею отелями, — ответила на это я.
И она закатила глаза.
— Ага. Ну да.
Я улыбнулась.
— Ты как моя дочь.
— У тебя есть дочь?
Я подняла палец, чтобы она увидела кольцо на моей руке.
— Но тебя зовут...
— Мисс Каллахан? — ответила я, кивая. — Да. Я Нари Каллахан, приемная дочь Нила Каллахана, дяди Итана. Моя мать вышла за него замуж, когда я была подростком. Он официально сделал меня своей дочерью. Моя мать, которая когда-то была бедна, а ее брат дрался за еду, поднялась, чтобы стать женой Каллахана, занять позицию, за которую ее часто презирали, конечно, у нас за спиной. Никто из них не решался сказать это нам в лицо. Я знала, что когда стану достаточно взрослой, никогда не отдам свою фамилию. Это единственная моя связь с этой семьей. Конечно,
— Гм... — простонала девушка. — Знаешь, ты сегодня третий человек, который пытается все выставить так, будто я выхожу замуж за королевскую особу.
— Оглянись, Айви, — ответила я, вставая. — Так и есть. Если ты борешься, пытаясь соединить то, что слышала о семье Каллахан, и то, что видишь сейчас, тогда думай об этом таким образом. Семья Каллахан — американские роялти. Ты женишься на короле. И для того, чтобы стать королевой, тебе нужна депиляция во всех местах, о существовании которых ты не знала, и тебя нужно ткнуть сверху, снизу и сбоку, и так дважды. От тебя будут ожидать улыбки, даже когда ты хочешь заорать, ждать, что ты скажешь «все в порядке», даже когда небеса в огне... потому что так делают королевы. Глядя на них, красота кажется плевым делом, а страх бессмысленным.
Когда я подошла к двери, Айви спросила:
— Когда я получу конституцию Каллаханов, чтобы произнести клятвенную речь? До сих пор меня все называли смелой в словах, а папа говорил, что я остра на язык.
— Я подарю тебе ее на свадьбу.
Закрыв за собой дверь до того, как она смогла бы еще что-то сказать, я опустила взгляд на кольцо на пальце и напомнила себе, что...
Люблю своего мужа.
Но никогда бы не отказалась от имени Нари Каллахан.
На выходе из пентхауса оба охранника кивнули мне. Я вошла в лифт, доставая телефон. Один гудок, и он ответил.
— А я-то думал, что кто-то обо мне забыл.
— Я не забыла. Не у всех есть куча свободного времени, чтобы просто околачиваться весь день.
— Прости. Во-первых, после такой тяжкой жизни нет ничего плохого в большом количестве отдыха. Во-вторых, у меня нет ни минуты на отдых, после того как стал владельцем бара и гриль-ресторана... ой! — заорал он. — Мы стали владельцами бара и гриль-ресторана!
Улыбнувшись, я покачала головой. Они никогда не изменятся.
— Папа, вы с мамой можете отложить открытие. Итан скоро женится.
— Когда это вы все так повзрослели? Только вчера вы были детьми, бьющимися за возможность сесть сзади на мой мотоцикл.
— Ты разрешал им сидеть на твоем мотоцикле? — закричала на него мама.
— Ты можешь злиться из-за этого сейчас! Это было много лет назад.
— О, правда, а не только вчера?
Я могла слушать их перепалки вечность.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Заблуждается тот, кто думает, что новые благодеяния могут заставить великих мира сего позабыть о старых обидах.
Никколо Макиавелли
АЙВИ
— Святое дерьмо! — закричала я, хлопая ладонью по губам и поворачиваясь лицом к команде у меня за спиной. Все, что смогла сказать, это: — Святое гребаное дерьмо!
— Чудеса существуют, — ответила Нари, оглядывая меня сверху до низу, а затем доставая из сумки кредитку и передавая ее кому-то из персонала. — Просто дай тем, у кого есть Visa или Express.