Дневник черной смерти
Шрифт:
В какой-то момент по дороге им завладело ощущение неловкости из-за того, что он вчера подслушивал. В конце концов, какое ему дело до того, что какой-то леди захотелось помыться? Это здоровое желание, которое он всячески приветствовал, в особенности когда дело касалось неопрятных французов. Испытывая потребность успокоить совесть, он говорил себе, что, возможно, назревает какой-то заговор, что в поведении охранников ощущается некое двуличие и что ради благополучного завершения их путешествия необходимо поставить в известность обо всем этом де Шальяка. Если Алехандро и впрямь обнаружит что-то предосудительное, он найдет способ еще до начала очередного дня пути отозвать своего бывшего наставника в сторону и сообщить ему о том, что разведал.
Внутри послышались звуки движения. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем дверь начала открываться. Отойдя на несколько шагов, Алехандро прижался спиной к холодной стене и замер, во все глаза глядя, как в коридоре появился… тот самый невысокий худощавый солдат!
– Боже милостивый! – воскликнул Алехандро. – Вы… женщина!
Она с удивительной силой схватила его за руку, втащила в комнату, закрыла дверь и повернулась к нему.
– А вы, сэр, еврей, – заявила она на безупречном французском.
На мгновение он утратил дар речи.
– Откуда вам это известно?
– Как вы разгадали, что я женщина?
– Я… Я шпионил за вами вчера вечером, приложив ухо к двери, когда вы мылись. И слышал ваш разговор с монахиней.
– Не понимаю… зачем вам это понадобилось?
– Я думал, что вы…
Он не мог заставить себя произнести «английский шпион», так велико было облегчение обнаружить, что, судя по ее речи, это не так.
– Дорожка на столе, – продолжал он. – Ваше восхищение кружевами пробудило во мне подозрение. Я подумал, вы просто из тех мужчин, которые любят все изящное… знаю, их немало… но это как-то не вязалось с вашим обликом.
– Вы очень сообразительны. Впредь буду осторожнее выражать свое восхищение.
Он сделал шаг вперед.
– Я хотел бы получить объяснение насчет того, что вы говорили обо мне.
– Отец Ги рассказал мне.
Пристально всматриваясь в ее лицо, он пытался понять, о ком речь. В сердце зародилось сильнейшее беспокойство; может, какой-то охранник знает, кто он такой, и рассказал об этом одному из братьев? Конечно, английский король готов заплатить приличную сумму за эти сведения.
– Я так понимаю, вы имеете в виду кого-то из здешних братьев, – сказал Алехандро. – Но как он мог…
– Нет. Отец Ги. Ваш учитель.
– Отец Ги? – Алехандро замолчал, в полном ошеломлении. – Вы же не имеете в виду Ги де Шальяка?
– Именно его я и имею в виду.
– Но он не священник. Мне это совершенно точно известно.
– Сейчас нет, но когда-то был им. Как иначе, по-вашему, между ним и святым отцом могли возникнуть такие близкие отношения?
Алехандро помолчал, переваривая эту поразительную информацию.
– А разве не потому, что он лучший лекарь Европы?
Женщина негромко рассмеялась; смех у нее был музыкальный, удивительно мелодичный.
– Он сказал бы, что это высокое положение по праву принадлежит вам.
Волна гордости окатила Алехандро, однако сейчас было не время забивать себе голову пустяками.
– Он ошибся бы, и, кроме того, в данный момент меня занимает совсем другое. Клянусь душой матери, я никогда даже не предполагал, что он был священником. За все время, что я его знаю, он ни разу не упоминал об этом. – Алехандро подошел ближе. – Как и о том, что с нами путешествует женщина. Говорят, это плохая примета. А раз так и раз наша поездка еще не окончена, позвольте мне, по крайней мере, узнать, откуда исходит опасность.
Он протянул руку и дернул за шнурок, которым крепилась на ее голове фуражка. Женщина не предприняла попытки остановить его. Фуражка свалилась, и волосы рассыпались по плечам; с раздосадованным видом женщина откинула их за спину.
– Я потратила столько времени, запихивая волосы под фуражку! Теперь придется делать все сызнова.
– Зачем, если вы разоблачены? Появитесь в своем естественном виде, как прекрасная женщина, кем вы и являетесь.
При этих словах она слегка отпрянула и сказала, уже без прежнего оттенка вызова:
– Вы меня разоблачили, да, но другие солдаты – так я думаю и надеюсь – по-прежнему не догадываются о моей истинной природе. У меня есть веские основания продолжать этот маскарад, и пусть все так и останется – ради нашей общей безопасности.
Алехандро сделал шаг назад, скрестил руки на груди и с легкой улыбкой на губах смотрел, как женщина с трудом заталкивает светлые локоны под фуражку.
– Я вас не выдам, – сказал он, когда она покончила с этим. – Меня зовут, хотя, возможно, вы это уже знаете, Алехандро Санчес. – Он слегка поклонился. – Счастлив познакомиться, хотя, наверно, время для официального представления уже упущено.
– Филомена де Фелиция. И спасибо за то, что вы не склонны болтать. – Теперь она снова выглядела как солдат. – На время этого путешествия я Филипп. И я, и отец Ги будем очень благодарны, если вы станете называть меня этим именем.
– Как пожелаете, – ответил он.
Однако это будет нелегко – учитывая, что он видел Филомену такой, какая она на самом деле.
Перед отправлением он сумел улучить момент и поговорить с Ги де Шальяком.
Заняв позицию подальше от него, чтобы никто не мог заподозрить, что они беседуют, Алехандро сказал:
– Я познакомился с Филиппом.
Де Шальяк резко повернул к нему голову.
– В высшей степени интересно, – продолжал Алехандро. – Этот солдат обладает множеством талантов. Точнее говоря, у него множество лиц.
– Так оно и есть, – негромко ответил де Шальяк, – но мы обсудим это в Париже. Смотрите, никому ни слова. Это очень важно, хотя вы не понимаете почему и не поймете, пока не узнаете больше. Сейчас вы должны просто довериться мне.
– Я уже не в первый раз слышу эти слова.