Дневник черной смерти
Шрифт:
Мальчик кивнул с серьезным видом; возможно, это был не тот ответ, который он хотел услышать, но пока с него хватит.
– Отдаю за гроши! – посетовала жена Купера, открывая дверь для соседа, который протопал мимо, сгибаясь под тяжестью большого металлического котла.
Она вернулась в дом и прошлась по маленьким опустевшим комнатам. Остальное имущество было уже распродано евреям в гетто; это оказалось нелегким делом и тянулось долго, но с каждым днем ее кошелек становился все тяжелее. От Авиньона до Парижа она доедет в карете, а в Кале поскачет на коне – это совсем не то что мул, на котором она более десяти лет назад ехала
Сумки были упакованы и лежали у двери. Карета прибудет на рассвете. Она развернула единственное оставшееся одеяло, такое ветхое, что за него не удалось выручить ни су, и расстелила на грязном полу. Ее ждет последняя трудная ночь за долгое время, ведь завтра и в остальные дни путешествия она будет останавливаться в удобных придорожных гостиницах; по крайней мере, в этом заверял ее джентльмен из транспортной конторы.
Она легла и прикрылась половиной одеяла, надеясь уснуть. Но нет; прошло всего несколько мгновений, и ее начали кусать блохи, привлеченные теплом тела. Она вскочила и с силой встряхнула старое одеяло, поднимая клубы пыли и не удержавшись от нескольких крепких словечек.
«Еще одна, последняя ночь», – мысленно повторила она, снова накрылась краем одеяла и поклялась себе, что все, больше никогда никаких блох.
Нигде не было видно ни де Шальяка, ни Филомены. Алехандро надеялся, что сможет проследить, где она остановится, и позже зайти к ней, как они договорились. Прошел ужин, за ним вечерня, но ни тот, ни другая не появились. Гильом уснул на коленях Алехандро, и он не возражал, почувствовав, что мальчика внезапно охватила тоска по дому. Алехандро уложил его на тюфяк и накрывал одеялом, когда услышал позади голос де Шальяка.
– Кое-кто желает поговорить с вами.
Алехандро выпрямился и обернулся.
– Кое-кто, – он ткнул себя пальцем в грудь, – желает поговорить с вами.
Он вывел де Шальяка из маленькой комнаты, где спал Гильом, и плотно закрыл за собой дверь.
– Сегодня произошло много непонятных для меня событий. Хотелось бы получить объяснение.
– Получите, получите – в свое время, – ответил де Шальяк. – Пока могу сказать лишь, что многое на деле обстоит не так, как вам кажется. И снова прошу довериться мне. Впереди у вас долгий, нелегкий путь, в том числе и после того, как мы окажемся в Париже. Пожалуйста, коллега, не волнуйтесь попусту из-за того, что не имеет к вам никакого отношения.
– Эта женщина. Почему она путешествует с нами?
– Я взял ее с собой в Париж, чтобы держать под своей защитой. Есть люди, которые желают ее погибели.
– Ради бога, почему? Она что, совершила ужасное преступление?
– Некоторые считают, что да. Она сама расскажет вам, почему едет с нами, – если пожелает. А если нет… ну, вряд ли вы или кто угодно другой смогут заставить ее говорить.
– Ну, так избавьте меня от хлопот, расскажите сами! У меня нет времени на всякие глупости.
– Ни у кого из нас нет времени на глупости, друг мой. И меньше всего у меня. Однако ее история отнюдь не глупость. Проявите терпение. В свое время все выяснится.
Де Шальяк привел Алехандро в комнату Филомены и ушел. Она, казалось, ждала его. Волосы свободно рассыпались по плечам, и с
Она указала Алехандро на кресло и пригласила сесть. Он послушался, но был так взволнован, что тут же снова вскочил.
– Пожалуйста, сядьте, – попросила она. – От того, что вы ходите туда-сюда, только пол пачкается.
Он снова рухнул в кресло.
– Только женщина способна думать о подобных вещах в такие моменты.
Выражение негодования вспыхнуло на ее лице, но почти тут же исчезло.
– Воспринимаю ваше замечание как комплимент. Надеюсь, так оно и было задумано. Отец Ги сказал, что вы настаивали на встрече со мной, так что…
– А мне он сказал, что это вы желаете побеседовать со мной, – прервал ее Алехандро.
– Вы говорили ему, что мы собирались встретиться сегодня вечером?
– Нет, конечно, нет. Вы же просили, чтобы я помалкивал, как я мог не уважить вашу просьбу?
– Я тоже ему не говорила.
Алехандро снова вскочил.
– Выходит, он ничего не знал.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, а потом одновременно рассмеялись. Напряжение начало спадать, взаимная подозрительность исчезла, и они разговорились.
– Когда началось наступление «черной смерти», всех лекарей Авиньона вызвали во дворец Папы, – начал свой рассказ Алехандро. – Шел тысяча триста сорок восьмой год, я только что прибыл туда и, желая подготовиться к приезду семьи, купил практику у вдовы умершего лекаря. Придя, чтобы вступить во владение практикой, я увидел на двери вызов от де Шальяка, предназначавшийся моему предшественнику. Поначалу де Шальяк не вспомнил меня. Я стоял в ряду дюжины других людей, а он расхаживал перед нами и не узнал во мне своего бывшего ученика по Монпелье. Конечно, как еврей, я во время обучения старался держаться в тени, опасаясь вызвать злобу и язвительные замечания других студентов. Однако это удавалось не всегда, иначе я рисковал упустить возможность узнать что-нибудь важное. В мои времена в Монпелье именно де Шальяк вскрывал одно тело в год – ровно столько, сколько позволял Папа.
Алехандро задумчиво помолчал.
– Если бы не близость де Шальяка к Папе, в Монпелье вообще не было бы никаких вскрытий. Я всегда благодарил судьбу за это.
– Я тоже, хотя… – заговорила Филомена после паузы. – Отчасти я соглашаюсь с этими ограничениями в отношении вскрытий. В конце концов, тело – храм, который Бог предназначил для нашей души, пока мы пребываем на Земле. И осквернять его не следует.
Алехандро с опаской погрузился в рискованные воды этой дискуссии.
– Пожалуйста, простите… я не хочу оскорбить вас… но как мы сможем позаботиться об этом храме, если ничего не будем знать о его устройстве?
– Некоторые считают, что Бог направит нас. Я же думаю, что он наделил нас волей и умом, благодаря чему мы сами сможем разобраться в устройстве этого храма.
– Значит, у нас нет разногласий, – заключил Алехандро. – По крайней мере, до некоторой степени.
– Похоже на то. – Филомена с улыбкой наклонилась к нему. – А теперь продолжайте свой рассказ.
Его воспоминания были все еще свежи, а она оказалась прекрасной слушательницей, и слова хлынули из него потоком.
– Он учил меня, как защищаться от чумы, в основном путем изоляции. Именно так он спас тогдашнего Папу Клемента. Меня отправили в замок Виндзор, чтобы защищать короля Эдуарда и его семью. Мои усилия не пропали даром, несмотря на некоторое сопротивление. Когда моя работа там закончилась, я надумал остаться в Англии.