Дневник метаморфа
Шрифт:
— Огонь! — завопил он.
Началась всеобщая стрельба, Женька дважды выстрелил и промазал, волшебные пули достались экзоскелету, хорошо, хоть без вреда, пулей каркас не пробить. Но адский наездник был чудовищно, не по размеру быстрым и ловко прятался за Питоновым железным телом от выстрелов, не забывая уворачиваться. Вот он снова вскочил тому на загривок и с огромной силой врезал когтистой лапой по горбу своей «верховой лошади», словно знал, где находится мотор защитного механизма. И тот треснул. Вода хлынула внутрь, сыпанули искры, гигантский робот замер. Внутри бесновался главный группы, поливал
— Держи его! — рявкнул Питон, замкнутый в обесточенном, парализованном экзоскелете.
Железными руками спец вцепился монстру в хвост и рухнул на живот, подминая под себя его мокрое и скользкое тело.
— Держу! — крикнул он.
К ним устремился его товарищ с топором и пилой, но вурдалак щелчком отбросил хвост, подобно ящерице, весь извернулся, такой же, как и ящерица, быстрый. Чёрные когти мерзко скрипнули по металлу и вспороли шов. Второй экзоскелет пустил искру и струйку дыма, тут же забитую дождём, и замер бесполезной грудой металла.
К такому повороту Женька не готовился — зверь в самом деле понимал, что делает. Словно обладая человеческим разумом, он портил электромоторы, превращая боевых роботов в бессмысленный хлам. Да что ты такое?!
Рядом грохнул выстрел, и кудлатая башка бесхвостого теперь монстра резко и скупо дёрнулась от прямого попадания.
— Есть, — спокойно сказал Жуль, перезаряжая винтовку.
Женька готов был поклясться, что видел, как от меткой пули напарника лопнул и брызнул во все стороны глаз, но вурдалак тряхнул башкой, словно муху прогонял, и тяжело уставился на них одним янтарным глазом и кровавой дырой на месте второго. Он и не думал подыхать. Он ухмылялся во всю свою зубатую пасть!
— Да сдохни, пидор, просто сдохни!!! — яростно закричал последний упакованный и рабочий спец, врубая электропилу и бросаясь врукопашную.
Громыхнуло так низко, что Женька присел.
— От пидора. Слышу, — членораздельно произнёс вурдалак, ловко увернулся от удара пилы и в два прыжка скрылся из виду.
Из бесполезных теперь супер-костюмов выбрались спец с татуировкой мозгоеда на плече и Питон. Оба были в ярости, оба светили беззащитным и голым мясом перед лицом гиблого леса.
— Оно говорит? — онемевшими губами спросил Женька. — Это что, человек?!
— Оно им недавно являлось, — поспешно отстёгивая гранатомёт от замершей навеки железной руки, ответил Питон. — А ведь хорош, мерзавец!
И это были его последние слова. Голова треснула, как гнилая тыква, если бывают тыквы с багрово-белой мякотью. Раскололась пополам от удара чудовищной силы, фонтаном плеснула кровь. Новая молния разорвала небо и лес, дорогу и грозовую тьму. В ослепительной вспышке онемевший Женька увидел вурдалака — тот никуда не делся. Стоял чуть поодаль, по-человечески, на задних лапах. В передних же словно яблоко держал расколотый череп и длиной мордой кушал ленч. Затем отшвырнул пустую теперь башку Питона, обвёл их взглядом целёхоньких глаз янтарного
— Убейте.
Женька взял упор, прицел и выстрелил — теперь не промахнулся. Серебряная пуля легла прямохонько в грудь, за нею, рядышком, вторая. Зверь дважды вздрогнул, как всякий раз при прямом попадании, и… Ничего не изменилось. Или нет?! Вурдалак поднял острые уши, словно прислушиваясь к чему-то в себе, и вдруг затрясся, кудлатая бурая шерсть встала дыбом, светлея на глазах, меняя цвет всего его огромного тела.
«Началось!» — с замирающим сердцем подумал Женька. И кончилось. Перед ними стоял серебряный зверь, при вспышках молний шерсть, покрывавшая могучее тело, отливала белым металлом, кроме лысых шрамов и кровавых мест, где только что прошла регенерация. Подобно изощрённой работе скульптора, неизлечимо больного шизофренией, он даже был прекрасен по-своему. И он смотрел на Женьку.
«И я взглянул, и вот, конь бледный, — вспомнил тот, — и на нем всадник, которому имя смерть, и ад следовал за ним, и дана была ему власть над четвертой частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными».
— Ты что. Наделал? — спросил зверь земной и пошёл на него.
— Беги! — гаркнул Жуль и выстрелил ультразвуком.
Серебряный монстр взвизгнул и отпрянул. Из второй руки Жуль тут же всадил в него пулю. Зверь упал, но упрямо поднялся и снова получил ультразвуком, отчего глухо заворчал — не нравилось!
— Это приказ! — рявкнул Жуль. — Приводи подкрепление!
Женька не побежал. Они втроём — он, напарник, и спец в последнем рабочем экзоскелете, наседали на монстра с трёх сторон. Жуль глушил ультразвуком, Женька расстреливал в упор с тупым остервенением обычными разрывными, а спец бил кулаком, крошил элекропилой и, Женька видел — распорол серебряный бок, едва ли не пополам разрубил! Затем оттяпал лапу. Но истекающий кровью зверь вдруг совершил обманный бросок. Спец вскинул железные руки, не давая оседлать себя и разбить мотор. Монстр поднырнул под его боком, резво развернулся и прыгнул на Жуля. Сбил того с ног, ударил в грудь, одним укусом — едва коснулся — вырвал лицо и с хрустом сгинул в лесу.
— Нет, нет, нет! — забормотал Женька, опускаясь на колени в размякшее вязкое болото — так размыло тропу. Он забыл, что рейнджеры не плачут, и слёзы сами по себе хлынули из глаз. Или это дождь стекал? — Чёртов лягушатник, не смей меня бросать!!!
Напарник, кажется, слышал. Он поднял руку и показал ему средний палец. Кровь при дыхании выплёскивалась крупными каплями из дырки в мышечно-костяном месиве, их тут же смывало. Женька приподнял его голову, чтобы тот не захлебнулся дождевой водой.
— База, срочно прислать эвакуатор! — заорал в рацию спец. — У нас двухсотые, трёхсотые!!!
— Ами, не умирай пожалуйста, — просил товарища Женька. — Ты ещё не всех тянок трахнул. Мы не затащили в баню фиксика…
Жуль попытался что-то ответить, но языка больше не было, из горла вырвалось мычание и стон. Вот он булькнул в последний раз, дёрнул ногами и вытянулся. Поражённые, раздавленные Женька и спец посмотрели друг на друга. По ним двоим, по трупам вокруг, барабанил безжалостный дождь. Группа была разбита, а зверь ушёл.