До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2
Шрифт:
Наши тоже понесли огромные потери. Так, если в 3м авиакорпусе Скрипко на начало войны было 136 ДБ-3 и 93 ТБ-3, то на 30е июня - уже только 80 ДБ-3 и 77 ТБ-3. Именно эти самолеты стали привлекаться для сброса топлива и боеприпасов войскам, выходившим из белостоксокго, а потом новогрудского мешка. Вообще же к началу июля в ВВС фронта осталось только 498 самолетов (374 бомбардировщика и 124 истребителя), объединенных в семь авиадивизий. Немного, поэтому самолеты и летчиков надо было беречь, тем более что уже приходило понимание - как именно это надо делать. Массировать удары. Так, первую половину дня бомбардировщики работали на бобруйском направлении, вторую - на борисовском (РИ). И это нововведение приносило результаты. Первые несколько дней войны немцы во время налетов нашей авиации не прекращали марша. В последующем при появлении советских самолетов их колонны останавливались и рассредотачивались, что значительно замедляло темп продвижения немцев на восток. Гитлеровское командование было вынуждено усилить зенитное прикрытие своих частей. Пришлось им усилить прикрытие и понтонных переправ - самого узкого места во всем их плане, тем более что советская авиация бомбила их все активнее. Так, в ночь на 4 июля уже около 50 самолетов ТБ 3 'работали' по переправам в районе Слуцка (в РИ - Бобруйска).
Немецкая авиация также выполняла налеты на коммуникации. Как отмечал начальник оперативного отдела 13-й армии С.П. Иванов: 'Вражеская авиация непрерывно бомбила эшелоны в пути и на пунктах разгрузки. Графики движения нарушались, нередко приходилось выгружать войска еще до прибытия на станцию назначения и вести их далее походным порядком'. Правда, это было только в первые дни - затем немцам все больше и больше приходилось переключаться на поддержку своих наступающих танковых дивизий - Гитлер требовал как можно быстрее устранить задержку под Слонимом (АИ), поэтому немецкие генералы, наплевав на стратегические цели, все чаще стали привлекать авиацию для проламывания обороны советских войск - нагрузка на железные дороги снизилась, что позволило более оперативно подтягивать резервы из глубины страны. Да и сами налеты порой бывали неэффективны. Так, в одном из докладов говорилось - 'Смоленск бомбардировался 7 самолетами, из сброшенных бомб около 60% не разорвалось.' (РИ).
Причем и по аэродромам игра шла не в одни ворота - наши отвечали фрицам взаимностью. Так, в первые же дни войны был разработан и утвержден план уничтожения вражеских самолетов на аэродромах на Северо-Западном направлении. В рамках этого плана рано утром 25 июня 236 бомбардировщиков и 224 истребителя нанесли первый массированный удар по 19 аэродромам. Враг, не ожидая такого удара, был фактически застигнут врасплох и не сумел организовать противодействия. В результате советские летчики успешно произвели бомбометание по стоянкам самолетов, складам горючего и боеприпасов. На аэродромах был уничтожен 41 вражеский самолет. Советская авиация в ходе этой операции потерь не имела. В последующие пять суток по этим же и вновь выявленным воздушной разведкой аэродромам было нанесено еще несколько эффективных ударов. По данным воздушного фотоконтроля, советские летчики, атаковав в общей сложности 39 аэродромов, произвели около 1000 самолетовылетов, уничтожили и вывели из строя 130 самолетов противника. 8 июля 1941 года Ставкой ВГК был организован массированный удар по аэродромам противника почти на всем советско-германском фронте. На рассвете этого дня соединения дальнебомбардировочной авиации нанесли удар по 14 аэродромам, а ВВС Северного, Северо-Западного и Юго-Западного фронтов - по 28 аэродромам. Всего было совершено 429 боевых самолетовылетов. На немецких аэродромах было уничтожено много самолетов, в том числе ВВС Западного фронта вывели из строя 54 немецких самолета.
Но силы таяли. На 6е июля оставалось только 103 истребителя и 150 бомбардировщиков. Прибывавшие из глубины части страны слегка выправляли положение. Причем особенно эффективными были некоторые части, в которых собирались летчики-испытатели. Например, такой частью был 401й истребительный авиационный полк под командованием подполковника С.П. Супруна. Прибыв под Могилев, летчики на истребителях МиГ 3 сразу вступили в воздушные бои с противником. Ведя бои над Березиной и Днепром, они наблюдали и анализировали действия фашистских асов, изучали сильные и слабые стороны вражеских самолетов с тем, чтобы выработать грамотную тактику и приемы ведения воздушного боя. За короткий срок летчики полка, по советским данным, уничтожили несколько десятков вражеских самолетов. Только подполковник Супрун за три дня боев сбил 10 немецких машин. Правда, 4го июля он погиб в бою с шестью немецкими истребителями, но одного с собой прихватил.
Немалую роль играли и зенитчики. Как я уже упоминал, каждая бригада ПВО имела в своем составе 60 орудий среднего и 12 орудий малого калибра, 27 крупнокалиберных пулеметов, 81 аэростат - каждый из пяти зенитно-артиллерийских дивизионов мог прикрыть площадь в пять квадратных километров, причем вооружены они были почти что по штату - разве что по зенитным пулеметам было проседание - 122 вместо положенных 225, ну и среднекалиберных зениток 76-85 не хватало 10% - было всего 357 орудий. Зато малокалиберные были все 112 - по штату. Вот Части ВНОС приграничных округов были недостаточно обеспечены средствами связи - если телефонная связь имела 75% матчасти, радиосредствами были обеспечены всего на 25%. Важные населенные пункты прикрывались двухдивизионными полками ПВО, в каждом из которых было 24 орудия среднего и 8 орудий малого калибра, 12 крупнокалиберных пулеметов, 6 зенитно-пулеметных установок.
Но, несмотря на все трудности, наши как-то отбивались от немецкой авиации, как минимум над стационарными позициями - больше всего потерь было при перемещениях войск. К тому же сдвиг фронта к востоку начинал все больше помогать нам и, наоборот, мешать фрицам.
Дальность полета Ю-87В - 600 км, в 1й эскадре были уже Ju-87R - самолеты увеличенной дальности - до 700 км, а с подвесными баками, но с нагрузкой только в 250 кг - до 1400. А от польских аэродромов до Волковыска - почти 200, до Барановичей - уже 300, до Слуцка - 400, до Бобруйска - все 500 - тут уже доставали только горизонтальные бомбардировщики, которые по окопанным войскам действуют еще менее эффективно чем пикировщики.
Так что немцы с начала июля перемещались на захваченные советские аэродромы - Ружаны, Пружаны, Барановичи, Пинск и еще несколько. Работать стало вроде бы снова эффективнее, но тут появились мы - сформированные мною диверсионные подразделения - и потери в авиации у немцев снова резко возросли.
В общем, мы и в небе отчаянно сопротивлялись, постоянно спутывая карты немцам. Да и советское командование все время подбрасывало пополнения. Так, по 16е июля в ВВС Западного фронта поступило 709 самолетов, причем и части, сформированные из летчиков-испытателей - помимо упоминавшегося 401го истребительного авиаполка Осназ на МиГ-3 на запад прибыл и 430й штурмовой полк Осназ на Ил-2, также составленный из летчиков-испытателей. Целью этих полков было не только переломить ход воздушной битвы, но и изучить методику работы немецкой авиации и продумать меры противодействия.
Так что - в небесах и на земле - Западный фронт оказывал немцам упорное сопротивление. И победа фашистам уже не казалась столь уж близкой. Напротив, отчаянное сопротивление наших войск подрывало боевой дух, внушало отнюдь не оптимистические мысли.
Как отмечал Гот (в РИ - Гудериан): 'Однако противник, как всегда, оказывал упорное сопротивление. Его войска действовали умело, особенно следует отметить хорошую маскировку, но управление боем еще не было централизовано'. Тот же Гот (РИ) в донесении от 13 июля в разделе 'Оценка русских' написал: 'Русский солдат борется не из страха, а из убеждения. Он против возвращения царского режима. Борется против фашизма, уничтожающего достижения русской революции'. В донесении от 19 июля: 'Упадка боевого духа в русской армии пока еще не наблюдается'. Генерал Гюнтер Блюментритт, начальник штаба 4-й армии: 'Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись'.
Также немцы отмечали: 'Опыт польской и западной кампаний подсказывал, что успех стратегии блицкрига заключается в получении преимуществ более искусным маневрированием. Даже если оставить за скобками ресурсы, боевой дух и воля к сопротивлению противника неизбежно будут сломлены под напором громадных и бессмысленных потерь. Отсюда логически вытекает массовая сдача в плен оказавшихся в окружении деморализованных солдат. В России же эти 'азбучные' истины оказались поставлены с ног на голову отчаянным, доходившим порой до фанатизма сопротивлением русских в, казалось, безнадежнейших ситуациях. Вот поэтому половина нашего наступательного потенциала и ушла не на продвижение к поставленной цели, а на закрепление уже имевшихся успехов'.
Мнение нижних чинов вермахта также было не слишком оптимистичным: 'Эти огромные расстояния пугают и деморализуют солдат. Равнины, равнины, конца им нет и не будет. Именно это и сводит с ума'. Один из солдат группы армий 'Центр' 20го июля (в РИ - 20го августа) сетовал: 'Потери жуткие, не сравнить с теми, что были во Франции. Сегодня дорога наша, завтра её забирают русские, потом снова мы, и так далее'. Другой вторил ему: 'Никого еще не видел злее этих русских. Настоящие цепные псы! Никогда не знаешь, что от них ожидать. И откуда у них только берутся танки и всё остальное?!'.