До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2

Суханов Сергей Владимирович

Танкист 12-й танковой дивизии Ганс Беккер: 'На Восточном фронте мне повстречались люди, которых можно назвать особой расой. Уже первая атака обернулась сражением не на жизнь, а на смерть'.

Артиллерист противотанкового орудия вспоминает о том, какое неизгладимое впечатление на него и его товарищей произвело отчаянное сопротивление русских в первые часы войны: 'Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!'. Гальдер также отмечал - 'На отдельных участках экипажи подбитых и неисправных танков противника покидают свои машины, но в большинстве случаев запираются в танках и предпочитают сжечь себя вместе с машинами'

Можно привести слова офицера, служившего в танковом подразделении на участке группы армий 'Центр: 'Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда

дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить...'

Гнетущее впечатление на наступающие войска производили и такие эпизоды: после успешного прорыва приграничной обороны 3-й батальон 18-го пехотного полка группы армий 'Центр', насчитывавший 800 человек, был обстрелян подразделением из 5 солдат. 'Я не ожидал ничего подобного, - признавался командир батальона майор Нойхоф своему батальонному врачу.
– Это же чистейшее самоубийство - атаковать силы батальона пятеркой бойцов'. Хотя - казалось бы - чего тут самоубийственного - ну, обстреляли колонну - мы с Лехой такое и вдвоем совершали. Немцы - странные.

В середине июля (в РИ - в середине ноября 1941го) один пехотный офицер 7-й танковой дивизии, когда его подразделение ворвалось на обороняемые русскими позиции в деревне, описывал сопротивление красноармейцев. 'В такое просто не поверишь, пока своими глазами не увидишь. Солдаты Красной Армии, даже заживо сгорая, продолжали стрелять из полыхавших домов'.

В общем, немцы находились в легком 'офигении', но еще на что-то надеялись. Их окончательный план стал понятен лишь с ударом с севера. В Белоруссии фрицы наступали тремя клиньями - на Оршу, на Борисов и на Могилев. Получался трезубец, вилка, на которую они собирались нанизать советские войска. А ударом с севера - отрезать их от основной территории и схарчить в ряде окружений. Правда, с потерей к середине июля большинства танков 2й и 3й танковых групп все три зубца окончательно затупились, и немцам оставалось только методично продавливать нашу оборону, но у них 'за лесом' были соединения ГА 'Север', которые 8го июля захватили Псков (РИ) и еще продолжали продвигаться на северо-запад. 13 июля 1941 года в Ставке Гитлера было принято решение отказаться от немедленного наступления на Ленинград (в РИ - на Москву) после достижения танковыми группами района Пскова (в РИ - Смоленска). На совещании высшего руководства вермахта было признано необходимым первоначально провести специальную операцию смежными флангами групп армий 'Север' и 'Центр' для разгрома невельской группировки советских войск, для чего часть сил 4й танковой группы (в РИ - 3й - 57й мк) направлялась на Великие Луки и Холм.

ГЛАВА 42.

Тем временем с начала июля на северном фланге Западного фронта и без того шли упорные бои. Основной удар пришелся на Себежский УР, который находился к северу от Полоцкого и был слабее последнего - менее восьмидесяти сооружений на фронте в шестьдесят пять километров, да и то многие строения были еще незакончены. Его обороняла 22я армия в лице 186й сд, затем она сдала позиции 170й сд, которая к концу 5го июля выгрузила в районе Себежа 16 железнодорожных эшелонов войск, остальные эшелоны еще были в пути. Выделенная в резерв 22й армии 179я дивизия доукомплектовывалась в Невеле - 95 км на юго-восток от Себежа и 90 км на северо-восток от Полоцка. Помимо задержек с сосредоточением на наши войска оказывал деморализующее влияние вид отступавших советских войск. Дивизионный инженер В.А. Иванов вспоминал: 'Идут и едут на подводах и автомашинах военнослужащие. С оружием и без оружия, босиком и обутые, с шинелью и без оной, с противогазом и без него. Перед нами грузовая машина, а в ней полный кузов военнослужащих и даже на подножках стоят и в кузове не сидят, а стоят... Почти все, как правило, без документов. Узнать что-либо почти невозможно. Солдаты сплошь и рядом отвечают, что 'всех разбили, один лишь я остался'. И так круглосуточно до момента встречи с противником'. Да и Конев отмечал - 'По шоссе навстречу нам двигался беспорядочный поток - машины, повозки, лошади, колонны беженцев и среди них немало военных. Все спешили в сторону Смоленска. Движение наших машин в направлении Витебска совершенно исключалось. Шоссе было забито. Я решил с офицерами штаба навести на шоссе порядок, дал команду всех военных задерживать, организовывать подразделения пехоты, отдельно собирать артиллеристов, танкистов и направлять всех обратно к Витебску. К моему удивлению, от Витебска в сторону Рудни двигались даже танки - несколько тяжелых КВ и несколько Т-26. Особенно странно было видеть отступающие танки новых образцов. Три таких танка КВ двигались на Рудню якобы на ремонт. Буквально угрожая оружием (просунув револьверы в люки механиков-водителей), мы остановили эти танки, кстати, они оказались исправными, и взяли их под контроль. Таким путем удалось к вечеру собрать около батальона пехоты, батарею 85-мм зенитных орудий и батарею 122-мм пушек армейской артиллерии.'

И к этому рубежу с запада двигались немецкие соединения. 3го июля на Себеж от Резекне повернул 56й моторизованный корпус Манштейна, но увяз в заболоченной местности - несколько суток саперные подразделения расчищали гать, забитую техникой, брошенной отступавшими советскими войсками. Поэтому первыми к укрепрайону подошли пехотные дивизии двух армейских корпусов 16-й армии ГА 'Север', которые впервые атаковали Себежский УР 6го июля. На следующий день немцы навалились уже в полную силу и вклинились в нашу оборону.

Чтобы

не позволить им выйти в тыл 22й армии, Тимошенко приказал на следующий день контратаковать их силами отошедших сюда 5й и 33й сд 11й армии Северо-Западного фронта. К сожалению, эти дивизии были уже сильно потрепаны в предыдущих боях - артиллерии в них было не более сорока процентов, а станковых пулеметов и того меньше - всего десять. Немцы упредили контрудар, возобновив наступление утром 8го июля. 9го июля под натиском подошедшей моторизованной дивизии СС "Мертвая голова" пришлось оставить Себеж - наши вели бои за город даже в условиях обхода его с двух сторон. Эсэсовцы тоже понесли потери - более двух тысяч человек, в том числе выбыл из стоя и их командир Теодор Эйке, получивший серьезные ранения ног, когда его машина подорвалась на мине. Так что с учетом выбытия с начала войны уже шести из пятнадцати тысяч человек дивизию было решено вывести в тыл на переформирование. Да и Манштейн был ими недоволен - 'Мертвая голова', имевшая хорошую дисциплину на марше, оказалась очень слаба в тактическом отношении и способности быстро прорывать укрепленную оборону советских войск. Младшие командиры этой дивизии оказались неспособны быстро принимать правильные тактические решения на поле боя, из-за чего им постоянно требовалась помощь командиров вермахта. Еще бы - их ведь набирали из охранников концлагерей.

Через два дня наши начали оставлять и другие участки укрепрайона, но борьба за УР продолжалась до 14го июля - части 170 й стрелковой дивизии и гарнизоны долговременных огневых сооружений яростно отбивали атаки фашистов. Немцы обошли укрепрайон с флангов и появились в тылу нашей обороны, перерезав дороги, ведущие на Себеж, а советские воины продолжали сражаться и только по приказу отошли с занимаемых позиций. Да и советское командование, пользуясь тем, что позиции через Двину между Полоцком и Витебском еще не были атакованы немцами (в РИ этот рубеж уже прорван), спешно снимает два полка 186й стрелковой дивизии и возвращает из обратно под Себеж. На Двине снова остается только один полк 186й сд, на который приходится фронт обороны длиной 27 километров. Но его почти тут же пришлось снова укреплять частями и подразделениями, собранными буквально по нитке - к Двине подходили передовые части 6го армейского корпуса вермахта - в дело вступала пехота ГА 'Центр'.

Эти части уже плотно навалились на войска Западного фронта. На юго-западный фас советской обороны по Двине давил 23й армейский корпус, южнее шел 5й АК, еще южнее - вдоль шоссе Минск-Орша - 9й АК, которому существенно помогали недобитки из 7й и 19й танковых, 14й и 18й моторизованных - именно они составили ударный костяк, которым немцы собирались войти в прорыв, когда тот будет организован пехотой.

В этой ситуации немцы и собрались подрезать с севера советские войска. Как отмечал начальник Генштаба Сухопутных войск Германии: 'В настоящий момент наилучшие условия для развития успеха складываются на правом фланге группы армий 'Север' (в РИ - 'левом фланге группы армий 'Центр''). Поскольку правый фланг группы армий 'Север' успешно продвигается в направлении Великих Лук и таким образом создает противовес Великолукской группировке противника, танковой группе Гепнера (в РИ - '... группе Гота'), возможно, удастся фланговым ударом с севера взломать оборону противника в районе Великих Лук или даже Западной Двины (в РИ - 'Готу ... в районе Витебска') и тем самым создать предпосылки для крупного оперативного успеха. Если на юге противник отойдет за Днепр, то успех танковой группы Гепнера (в РИ - 'Гота') окажется особенно многообещающим, так как он позволит начать крупную операцию в южном направлении восточнее Днепра'. (напомню - в АИ группа Гота разбита на две части, которые наступают к юго-востоку и к северо-востоку от Минска)

К этому времени 4я танковая группа под командованием Эриха Гепнера уже шла от захваченного ими 9го июля Пскова на север, постепенно оттесняя 11ю армию, которая пыталась сдержать немцев между Чудским озером и озером Ильмень. Немецкий 41й моторизованный корпус (1я и 6я тд, 36я мд) шел на Лугу, а 56й (8я тд, 3я мд и злосчастная СС-Тотенкопф) - южнее, на Новгород - немцы стремились перерезать дорогу между Ленинградом и Москвой. Но на их пути, помимо 11й армии, еще стоял Лужский оборонительный рубеж. Это оборонительное сооружение длиной более трехсот километров протянулось от Нарвского залива до озера Ильмень и преграждало прямой путь от Пскова на Ленинград. Строительство началось еще в июне - сначала по инициативе Северного фронта, а потом, после 5го июля - это решение было одобрено директивой ставки ВГК. Десятки, а потом и сотни тысяч человек по десять часов в сутки копали траншеи и противотанковые рвы, устанавливали бетонные блоки, сборные броневые ДОТы, бетонные колпаки, тысячи мин в деревянных корпусах - быстро сделать металлические корпуса не получалось. Было протянуто даже электрозаграждение длиной сорок километров, для которого установили свыше трехсот километров высоковольтных проводов и построили 25 электроподстанций.

К моменту подхода немцев к обороне предполья сам лужский рубеж успели занять всего две стрелковые дивизии, одна дивизия народного ополчения, курсанты двух военных училищ - пулеметного и пехотного, по две тысячи человек каждое, горнострелковая бригада. На подходе была еще одна дивизия народного ополчения, в резерве - танковая дивизия, в которой к середине июля был всего 121 танк, из которых только три были КВ, остальные - легкие, и 44 бронеавтомобиля. Эти соединения не могли создать сплошную линию обороны - они и сами были растянуты на десятки километров, и несмотря на это между ними все еще оставались промежутки в 20-25 километров.