До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2
Шрифт:
Их-то и направили на север, отбивать Великие Луки. Но 4я танковая группа ломилась на юг, во встречных боях отбрасывая наши соединения в стороны, создавая небольшие котлы и двигаясь дальше. Своим хаотическим движением наши и немецкие части и подразделения превратили местность к югу от Великих Лук и востоку от Витебска в бурлящий котел - советские и немецкие войска постоянно сталкивались друг с другом, вступали в перестрелки, устраивали атаки и засады. Немцы начали вязнуть, терять темп, поэтому довернули восточнее, захватили Велиж (85 км на юго-юго-восток от Великих Лук), Демидов (еще 40 километров) и 22го июля ворвались в Смоленск (еще 60 км). (в РИ Велиж захвачен 13го июля 20й тд; 15го она в 80 км к северу от Смоленска - идет на восток, замыкая котел).
В это время у Смоленска была лишь 46я сд 16й армии, которую тоже начали перебрасывать сюда с Украины, как только в Белоруссии наметился кирдык. 152я сд этой же армии находилась у Орши, а 5й мехкорпус без моторизованной дивизии, оставшейся на Украине, был передан 20й армии для контрнаступления начала июля совместно с 7м мк. К тому же оборона города строилась прежде всего с расчетом отражения атаки с запада, поэтому немцы сравнительно легко прорывают ее оборону, но увязают в кровопролитных городских боях
(в РИ в Смоленск 16го врывается 29я мд, которая прорывает оборону между Оршей и Шкловом, сосед - 10я тд - движется южнее, а 7я тд 16го находится уже у Ярцево - 50 км почти на восток от Смоленска - то есть к середине июля наших не только плотно обложили, но и почти что окружили).
На минском направлении немцы тоже прорывают нашу оборону - они перебрасывают туда 12ю тд, которая до того воевала к югу от Минска (АИ) и сохранила больше всего танков - пусть основная их часть и чешские LT-38, но сконструированы-то они под руководством русского конструктора, так что в наших условиях бегали очень даже неплохо. К тому же тут были 7я и 19я танковые, 14я и 20я моторизованные, что не смогли добить наши 5й и 7й мехкорпуса. Из этих-то частей немцы и создали сильный кулак, сопоставимый с 4й танковой группой, шедшей с севера, да к тому же уже плотно подпертый пехотными дивизиями (в РИ разрыв между танковыми и пехотными дивизиями был до двухсот километров, что сильно напрягало немецкое командование, так что оно несколько раз порывалось отдать стоп-приказ, да Гудериан всех уверил в успехе). Так что немцы пробились вдоль шоссе к Орше и 25го практически замкнули окружение четырех армий - 16й, 19й, части 20й и 22й. Гитлер был вне себя от радости, на немецких солдат, офицеров и генералов пролился дождь наград и званий.
Вот только шкура медведя была все еще на нем, да и с востока подходили новые армии. Что там происходило после 25го июля мы пока толком не знали, но к концу августа Смоленск был пока еще наш - отбили, Полоцк оставили в середине августа (в РИ - 16го июля, причем тоже по приказу), немцы смогли удержать Псков после нашего наступления в середине августа (в РИ - контрудар под Старой Руссой), но на север пока не наступали (в АИ немцы не наступают еще и потому, что 4я тг воюет под Смоленском), хотя сделали попытку продвинуться на восток от Великих Лук в сторону Ржева - заняли Торопец, старую Торопу (100 к востоку от Великих Лук), но дальше пока не пошли - леса, болота, партизаны и части РККА напрочь сковали всякую возможность двинуться дальше. В Прибалтике еще держался Таллин и сдавать его пока не собирались (в РИ его оставили 28го августа - наша 8я армия была оттеснена в Эстонию и немцы в своей самонадеянности выделили для ее уничтожения всего две пехотные дивизии, за что вскоре жестоко поплатились - в ротах одной из них - 217й пехотной - через несколько дней боев оставалось 15-20 человек (из двухсот по штату), так что немцам потребовалось срочно перебрасывать туда еще три пехотные дивизии. В АИ эти дивизии нужны к северу от Пскова, чтобы заменить 4ю тг, отправленную к Смоленску; в РИ 4я тг в августе прорывает лужский оборонительный рубеж и после 20х чисел августа окружает наши войска у Луги, 8 сентября начинается блокада Ленинграда).
К востоку и югу от Минска дела для немцев тоже шли не блестяще. Они чуть не потеряли Минск, когда начали перебрасывать пехотные дивизии к северу, чтобы добить наши окруженные войска - тут же последовало наступление наших войск, которое немцы с трудом отбили - пришлось возвращать обратно две пехотные дивизии, которых, похоже, немцам и не хватило, чтобы окончательно запечатать Смоленский котел, так что тот был сравнительно быстро прорван. Могилев еще держался, Бобруйск оставили в конце июля, но в августе в его окрестности наведались с рейдом чуть ли не две кавалерийские дивизии. Южнее Могилева Днепр, а то и реки западнее еще были нашими (в РИ немцы на 200-250 км восточнее, к 6му августа - на Десне, чуть не доходя до Брянска, но взяли Ельню (70 км на восток-юго-восток от Смоленска)), а к северу немцы смогли удержать Оршу, но уничтожить наши войска севернее нее у них уже не получилось - те под ударами отходили, но окружать себя особо не позволяли. На Южном фронте немцы тоже топтались у Киева. Так что блицкриг провалился, и, по слухам, Гитлер приказал провести мобилизацию чуть ли не пяти возрастов, поснимать бронь с рабочих, привлечь на работы больше гастарбайтеров, увеличить выпуск танков и боеприпасов - что-то там про 'сплотимся перед угрозой с востока' (в РИ - наоборот - производство вооружения снижалось до конца 1941го года - рассчитывали быстро победить).
И тут, в такой тяжелой для всех обстановке, на большую арену выходим мы.
ГЛАВА 44.
Как я уже писал ранее, мы довольно громко хлопнули распахнутой дверью. К началу сентября нами были освобождены несколько крупных городов и большая площадь западной, а частично и восточной Белоруссии. Так, в ста километрах к востоку от Барановичей мы освободили Слуцк, к западу - Слоним (60 км), Зельва (еще 40 км), Волковыск (еще 30 км) и - временно - Белосток, от которого мы потом отошли, но все-равно до Волковыска оставалось еще 80 километров - практически вся Супрасльская пуща, находившаяся к востоку и северу от Белостока была нашей - массив лесов и болот размером сорок на восемьдесят километров, протянувшийся с северо-запада на юго-восток, где он плавно переходил в Беловежскую пущу. Ее мы тоже контролировали почти что полностью, только Гайнувка на западной опушке пущи осталась за немцами, да Пружаны (80 км на восток, немного к югу) немцы потом снова захватили, сделав вмятину на юго-западе нашей территории. Но к востоку от Пружан мы закрепились на Ясельде, протекавшей с северо-запада на юго-восток в двадцати километрах от Пружан. В сорока километрах на восток от Пружан находилась Береза-Картузская - ее немцы тоже снова захватили, но и там мы закрепились на восточном берегу Ясельды - город находился в прямой видимости. Да и в лесах-болотах между Кобрином и Пружанами с Березой хозяйничали наши ДРГ - немцы как-то держали дорогу и эти города, а чуть в сторону - и начиналась наша вотчина.
В сорока километрах на юго-восток от Березы линия обороны поворачивала на юг - там через двадцать километров находился Дрогичин, в тридцати километрах на восток - Янув, еще в пятидесяти - Пинск - мы все-таки решили захватить эту ветку железной дороги - она шла сквозь северную окраину припятских болот, к северу от нее тоже шли болота - немцам там все-равно будет сложно развернуть крупное наступление, а удерживать эту местность нашими ДРГ - напротив, сравнительно легко - так пусть будет у нас. Также мы отжали Лунинец, находившийся в шестидесяти километрах на восток от Пинска - по тем же причинам, к тому же от него к Барановичам шла железная дорога - эти сто километров стали для нас удобным средством перевозки грузов и войск.
Мы еще продвинулись на восток - километров на шестьдесят, и там фронт длиной 110 километров шел уже на север вдоль Случи до Слуцка - местность также была болотистой, удобной для обороны, чем немцы и воспользовались, отгородив южный фланг ГА Центр с запада этой рекой. И дальше к северу от Слуцка фронт, а скорее граница наших территорий, также шла через лесисто-болотистую местность - сначала 40 километров на север от Слуцка, а потом заворачивала на северо-запад и шла по Неману - город Столбцы на шоссе Минск-Барановичи был наш, Дзержинск, Ивенец ближе к Минску - немецкие, Копыль, Клецк, Несвиж, Городище, Новогрудок, находившиеся к западу от Немана - снова наши. В Налибокскую пущу, находившуюся к востоку от Немана, мы пока особо не лезли - несколько ДРГ делали туда рейды, выводя оставшихся в окружении бойцов и местное население - и все.
Итак, в сорока километрах к северу от Слуцка Неман тек на северо-запад, затем, через 160 километров, поворачивал на юго-восток, и тек так 120 километров, проходя к югу от Лиды - она на десять дней снова стала нашей, но потом немцы нас оттуда выбили, и Неман стал естественным разграничителем освобожденной и оккупированной территории. Затем он снова поворачивал - уже на северо-запад, и через 80 километров был уже Гродно, у которого Неман поворачивал на север. Вот в районе Гродно мы вылезли за Неман - в десяти-пятнадцати километрах от него к северо-востоку начиналась дуга лесисто-болотистой местности, огибавшей город на 120 километров - ее-то мы и сделали предпольем гродненского УРа - даже залезли на территорию Пруссии, в Августовскую пущу, ну, как это было о войны - после нападения немцы включили в состав Восточной Пруссии западные области Белоруссии вплоть до Волковыска, так что с немецкой точки зрения мы оттяпали уже часть германских земель. Ничего, утрутся. Августов оставался у немцев - нас остановили в двадцати километрах к востоку от города. И гродненский УР мы отбили только наполовину - как раз до железной дороги Августов-Гродно - там Бобр и его притоки давали хороший рубеж обороны с юго-запада. А от этой дороги еще шестьдесят километров на юг - и Супрасльская пуща - круг замкнулся. Географически. Так-то его немцы периодически прорывали - слишком мало у нас было войск, чтобы держать периметр в девятьсот километров и площадью сорок тысяч километров. Да, две трети из них составляли леса и болота, но были и открытые участки.
И особую проблему составлял Гродно. Он и Слуцк оттянули у нас половину наших сил - тридцать тысяч человек, причем двадцать тысяч были именно вокруг Гродно, так как он получался как бы на отшибе нашей территории, слишком выдаваясь на север и на запад.
Остальные территории требовали от нас гораздо меньшего внимания. Так, на юге, вдоль Припяти, нам по сути требовалось подпирать только вход и выход железной дороги - Дрогичин с запада и Житковичи с востока. Там-то мы и строили укрепрайоны, и держали почти по тысяче человек личного состава - три батальона (мы перекомпоновали оргштатную структуру частей под наши возможности, да и то - некоторые пока не дотягивали до нужного количества, а потом выявился еще полезный побочный эффект - большое количество наших частей заставляло немцев осторожничать - еще бы - по документам, данным разведки и радиоперехвата, немцы насчитали у нас двадцать пять дивизий. В принципе, примерно столько соединений у нас и было, вот только они были в два-три раза меньше советских по количеству людей (в РИ дивизиями такой численности мы вели наступление в конце войны), хотя по активности воздействия на фашистов - прежде всего за счет сильной диверсионной работы - мы, думаю, советские дивизии превосходили, ну или как минимум не отставали).