До особого распоряжения
Шрифт:
богатом кожаном переплете. Перевернул несколько страниц. На этих книгах но многих странах Востока
люди гадают. Первая строка на открытой странице удивила, даже потрясла своей томностью: «Ты
мудростью войну предотвращай...»
Аскарали делал это всю жизнь. Всю свою жизнь.
...Махмуд-бек узнал о смерти друга через несколько месяцев. Аскарали никогда никому даже слова не
сказал о тяжелой болезни. Продолжались бесконечные дела и поездки до самой последней минуты
редкой, удивительной жизни.
Шамсутдин не любил шикарные комнаты «Тадж-Махал». Он терпеливо ждал, когда Махмуд-беку и
Фариде надоест разгуливать по мягким дорогим коврам, сидеть на европейских стульях за столом,
покрытым хрустящей белоснежной скатертью.
Шамсутдин неловко чувствовал себя в этой обстановке. Получив задание, он старался побыстрее
покинуть отель. При встрече с Фаридой Шамсутдин с тоской смотрел на нее: почему она не вытащит
Махмуд-бека из этой роскоши в нормальный дом. Не прикоснись ни к чему, следи за каждым своим
шагом... А вдруг испачкаешь дастархан, оставишь следы на ковре.
Но и Шамсутдин порой понимал: пока Фариде нужно находиться здесь.
Шамсутдин являлся к Махмуд-беку с новостями. В город приезжали из Европы узбеки, таджики.
Многие из них бросались искать своих соотечественников. Было о чем поговорить, поспорить. Было о
чем вспомнить...
Махмуд-бек еще не бывал в кварталах эмигрантов. Но туркестанцы знали, что он вернулся в город.
Расспрашивали Шамсутдина о здоровье господина, передавали пожелания и приветы. Сегодня
Шамсутдин сообщил Махмуд-беку, что его очень хочет видеть Азими.
– Кто это такой?
– Культурный человек, - коротко ответил Шамсутдин.
– Почему ты так решил?
– улыбнулся Махмуд-бек.
– Он - доктор. Был советским доктором, военным. Сдался в плен к немцам. Жил... Говорит, хорошо
жил.
– Чего же приехал сюда? Нашим помогать?
– Помогать? - переспросил Шамсутдин и задумался. Потом решительно заключил: - Не будет
помогать.
– А об этом как ты догадался?
– Он лечит одного, берет деньги.
– Ясно!
– сказал Махмуд-бек.
– Он хочет со мной увидеться?
– Да, господин. Очень... Он хочет вас пригласить на свадьбу.
Свадьба... Это уже интересно. Значит, соберутся люди. Самые разные. Обязательно возникнут
разговоры и о прошлом, и о будущем.
– Пусть заходит. .
– разрешил Махмуд-бек.
– Нам этот человек пригодится...
– деловито сообщил Шамсутдин.
– Чем?
– Доктор!
– поднял указательный палец Шамсутдин.
– Настоящий! В Ташкенте учился. А вам нужен...
– Здесь у меня есть хороший врач.
191
– Ему надо платить...
– рассудительно проговорил Шамсутдин.
– А это свой...
– Но он тоже берет деньги.
– С вас не будет брать...
– уверенно сказал Шамсутдин.
И вдруг какая-то невероятная, совсем неожиданная мысль мелькнула в голове Махмуд-бека. Он даже
испугался этой мысли. Попытался от нее отделаться. Но она настойчиво беспокоила, заставила его
сорваться с места, зашагать вокруг стола.
– Что с вами?
– удивился Шамсутдин.
– Ничего, ничего...
– ответил Махмуд-бек.
– А ты передай... этому доктору, что я очень хочу его увидеть.
«Это свой!» Может действительно свой. Тот самый, кто должен приехать сюда, в мир еще опасных
врагов. Кто должен заменить его, Махмуд-бека. Свой! Свой!
Нет. . Азими действительно сдался в плен при первом удобном случае. До создания Туркестанского
легиона он мотался по гитлеровским концлагерям. Он узнал голод и холод. Его били... От смерти спасла
профессия врача, а затем согласие служить фашистам.
– Звери...
– с неприкрытой злостью сказал Азими.
– Я к ним пришел с поднятыми руками. А они...
Какой-то краснощекий солдат ребром ладони полоснул меня по шее. Как ножом. «Я же доктор...
– кричу
по-немецки.
– Настоящий доктор». А он, собака, мне в лицо: «Ты азиат. Мы вас уничтожим».
– Азими взял
чашечку, отпил глоток кофе.
– Собаки бешеные.
Рука заметно дрожала. Видно, это честолюбивый, гордый человек. В Красной Армии он занимал
обыкновенную должность: был хирургом, приходилось работать днем и ночью. Он считал, что способен
на более почетные дела, достоин более высокого звания; чем капитанское.
– Так им и надо... Подохнут, как собаки!
– заключил Азими.
Ясно... Азими сразу же отошел от немцев. Он бросился в азиатские страны. В Турции нашел невесту.
Привез девушку сюда, в чужую страну. Почему же не остался в Турции?
– Как наши живут в Мюнхене?
– спросил Махмуд-бек.
– Научились у немцев...
– с прежней злостью ответил Азими.
– Не очень дружно?
Азими усмехнулся:
– Сейчас расскажу. Я заходил к ним в комитет. Видел все... Разрешите закурить?
– Азими покосился на
закрытую дверь соседней комнаты: - Ваша жена, как я слышал...
– Ничего...
– сказал Махмуд-бек.
– Здесь можно. Курите.
– Я только одну сигарету.
А сигареты английские. И Азими к ним привык. Он стал рассказывать о работниках Туркестанского
комитета, о дрязгах, интригах, скандалах.
– Мы так на них надеемся...
– сказал Махмуд-бек.
– Зря!
– почти выкрикнул гость.
– Зря! Они подведут.