До особого распоряжения
Шрифт:
– Подождите пока, - сказал Махмуд-бек.
– Хорошо, господин, - отвернувшись в сторону, глухо бросил Адхам и вышел из комнаты.
Из-за Махмуд-бека спать никто не ложился. Он долго растирал ногу, пытаясь успокоить боль.
– Попробуйте закрыть глаза...
– посоветовал Акбар.
– Сейчас должны уснуть.
– Не привыкну... к опиуму?
– слабо улыбнулся Махмуд-бек.
– Так сразу не привыкают. .
– серьезно ответил хозяин.
Он накрыл гостя одеялом и тоже вышел из комнаты. Махмуд-бек окунулся в странный плотный туман.
Этот туман наползал, обволакивал, мягко касался лица, нес непонятные, фантастические сны.
Вырастали чудовища. У них были теплые лохматые лапы. Чудовища, словно заигрывая, дотрагивались
до него лапами нежно, осторожно. И от этих прикосновений Махмуд-бек заснул. Сон был недолгим, но он
почувствовал себя бодрее. Боль немного успокоилась.
– Я позову японца...
– решил хозяин.
Махмуд-бек взглянул на него и, соглашаясь, кивнул:
– Да... Без японца не обойтись. Я могу застрять у вас надолго.
– Вот и хорошо...
Хозяин хотел шагнуть к двери, но Махмуд-бек его остановил:
– Подождите... Мы вместе пойдем к японцу.
Осторожно ступая на больную ногу, Махмуд-бек двинулся по комнате. У шкафчика, в дверцах которого
поблескивали небольшие зеркальца, он остановился. Худое, небритое лицо... Колючая щетина скрывала
острые скулы. Глаза ввалились.
Как же он выглядел вчера, до этого короткого тяжелого сна? Махмуд-бек провел по щетине, невольно
усмехнулся.
От зеркал, по дверцам, отходили лучи: аляповатые листочки. Видно местный художник старался
угодить богатому хозяину, разрисовав старательно шкафчик, не жалея самых ярких красок. Усталое,
небритое лицо в этом диковатом обрамлении было немного смешным.
– Вы так щедро нас угощаете, дорогой Акбар. А вид у меня страшноватый...
– Пройдет, - успокоил хозяин. - Пройдет. Японец все сделает. Он умеет и ноги резать. Одного от
Джанибека привозили. Японец хорошо резал. Тот живой остался. С деревянной ногой теперь.
Неприятный холодок пополз по спине. Махмуд-бек еще ни разу серьезно не задумывался над
причиной болезни. Что с ногой? В который раз уже боль дает о себе знать так резко? Неужели гангрена?
– Японец все сделает. .
– продолжал слишком откровенно и грубо успокаивать Акбар.
– Только лежать
долго надо.
Лежать... Махмуд-бек качнул головой. Тогда он останется лежать в горах навсегда. Через несколько
дней братья Асимовы вернутся в Гульташ. Расправиться с больным человеком они смогут в считанные
минуты.
Лежать Махмуд-бек не имеет права. Надо немедленно возвращаться вниз, в город. Надо уточнить
расположение банды Джанибека и возвращаться. Любым путем. А сейчас так хотелось самому
послушать радио.
– Может, сюда позвать японца?
– предложил хозяин.
– Нет. . Мы пойдем к нему. Так надо!
– твердо сказал Махмуд-бек.
Этот японец ничем не отличался от своего земляка, хозяина харчевни в поселке Ага-хана. Такой же
юркий, худенький, с подобострастными поклонами, человечек. Он поблескивал стеклышками очков, за
которыми щурились близорукие глаза. Наверное, очки надо было давно заменить. Дешевенькая
металлическая оправа потерлась.
184
И одежда, и убранство комнаты свидетельствовали о бедности человека, которого судьба занесла
далеко от родной земли.
Японец не удивился приходу неожиданных гостей. Он ничему не удивлялся. То нервное потрясение, о
котором говорил Акбар, уже прошло. Вероятно, в день окончания войны его человек с новым заданием
перешел границу
Взглянув на правую ногу Махмуд-бека, японец понял причину появления этих людей. Он отвел
больного в маленькую комнатку, уложил на ветхий топчан и стал стягивать сапог.
– Сейчас, - на местном диалекте прошептал японец.
Он словно рассматривал сапог, хотел примериться, как легче снять его, и вдруг ловко и резко рванул.
Удивительная сила была в этих тонких, цепких пальцах. Махмуд-бек невольно ойкнул.
– Сейчас, - опять прошептал японец.
Он ощупывал красную, вздутую ногу, так же ловко примериваясь сжать в самом больном месте, чтобы
понять причину этой боли.
– Сейчас...
Махмуд-бек сжал зубы. Он приготовился выслушать самое страшное заключение. По лицу, по глазам
японца ничего не поймешь. Японец кивнул Акбару и вышел с ним в другую комнату. Они шептались
минуты три. Только после этого Акбар стремительно, не скрывая радости, метнулся к своему гостю:
– Все будет хорошо. Японец будет лечить.
– Сколько?
– спросил Махмуд-бек.
– День-два... не больше. Но просит вернуться в большой город. Там нужно лечить. По-настоящему.
– Японец может включить радио?
– Я поговорю с ним.
Минут тридцать японец массировал ногу, втирал пахучую желтоватую мазь. Потом принес тряпку, от
которой шел пар. Прижал тряпку к ноге, подержал, словно испытывая терпение Махмуд-бека.
– Сейчас...
Закончив не очень сложную процедуру, он втащил небольшой приемник, батарею. Подключил ее к
приемнику. Все делал молча, спокойно, не обращая внимания на больного, не интересуясь его
самочувствием.
Приемник стоял рядом с топчаном. Махмуд-бек имел возможность крутить шкалу настройки.