До особого распоряжения
Шрифт:
– Хозяин, все готово, - сообщил проводник, - сейчас будет еда. Вон...
Под котлом билось пламя, жадно пожирая прошлогодний кустарник. За всю дорогу Махмуд-бек ни
разу не вмешивался в его дела, и сегодня не из-за лошадей и завтрака так рано поднялся.
– Надо было бы поесть в харчевне...
– сказал Махмуд-бек.
– Очень рано, - ответил проводник.
– Попросить японца...
Проводник пожал плечами.
– Или японец хочет, чтобы я быстрее ушел?
– Ему... все равно...
– не очень уверенно ответил проводник.
Махмуд-бек провел ладонью по лохматой, спутавшейся гриве коня. И конь благодарно кивнул
головой.
– Выносливые, - сказал Махмуд-бек.
– Выдержат весь путь?
– Выдержат, хозяин.
– Ты осенью последний раз был здесь?
– Да...
– До снега?
– Да, хозяин. Еще до снега...
Наверное, надо поговорить е парнем откровенно. Да тот и сам уже понял, куда клонит Махмуд-бек.
– Ты знаешь, что я был в тюрьме вместе с вождем твоего племени? - спросил Махмуд-бек. - И
молодой вождь обещал, что ты будешь верно служить мне.
– Я служу, хозяин, - растерянно произнес проводник.
– Что еще надо?
– Мне надо знать о том человеке, которого ты вел. Он встречался здесь с японцем?
– Мы обедали вместе...
– И все?
Проводник наморщил лоб.
– Нет, - сказал он.
– Потом на другой день тот человек рано утром пошел в харчевню.
– В такое время?
– спросил Махмуд-бек.
– Да...
– Но в харчевне еще ничего не готово.
– Я ему сказал. А он говорит, что хочет посмотреть, как японец делает тесто.
Махмуд-бек невольно улыбнулся. Проводник ответил тоже улыбкой. Он понимал, насколько наивен
был повод для встречи. Человек идет к границе, будет ее переходить. Напряженное состояние не
покидает его все дни... До кулинарных ли рецептов?
– Он был очень смелый?
– спросил Махмуд-бек.
– Он уже начинал болеть. Он говорил, что в это время ему всегда плохо. То холодно, то жарко.
– Малярия?
– Да, малярия. Так сказал доктор в Гульташе...
– Тоже японец?
Проводник удивленно замигал глазами и кивнул:
– Да, японец. Вы знаете о нем?
– Слышал, - небрежно сказал Махмуд-бек и спросил: - Ты проводил того человека?
– Мне надо было возвращаться домой. До снега оставалось очень мало.
– Он успел уйти?
– Не знаю, господин. Он очень болел.
– А сейчас смог бы уйти?
– Наверное, смог. Уже пять - семь дней назад там можно было пройти через перевал.
В щели и трещины скал умело, с удивительной точностью вбиты колья. На кольях не очень прочный
настил из хвороста, камней, земли. Это и есть овринг - участок горной тропы, которая тянется вдоль
отвесной скалы.
178
Махмуд-бек и Адхам молча наблюдали, как проводник, поглаживая по шее, словно успокаивая, вел
первого коня. Потом вернулся за вторым. За третьим. Он словно доказывал, как прочна и удобна эта
шаткая дорога. На всякий случай он подбодрил:
– Четыре-пять манов выдержит. .
Ман на Памире чуть больше 35 килограммов.
Махмуд-бек и Адхам пошли, изредка касаясь ладонями отвесной скалы, ощущая ее вечный холод.
Солнце сюда не заглядывает, постоянно стекают тонкие, почти невидимые, ручейки... Где-то тает снег, и
вода находит трещинки среди плотных камней.
Казалось, искусственная тропка пружинисто прогибается под ногами, испытывает нервы.
– Как, Адхам?
– спросил Махмуд-бек.
– Хорошо, господин...
– с показной лихостью ответил юноша.
Вечером их ждет Гульташ. А там еще один переход. И все. Парню становится труднее скрывать свое
нетерпение. Скоро... Очень скоро он будет дома. Не наделал бы глупостей у Джанибека-кази. Надо будет
настоять, чтобы Адхама сразу же переправили через границу.
Джанибек... Как он встретит Махмуд-бека? Что дошло в эти дикие горы о нем, о муфтии Садретдин-
хане, о размолвке с Пулатходжаевым?
Махмуд-бек уже убедился: вести из долины, несмотря на грозные перевалы, каким-то чудом
просачиваются в горы. Пусть по капле... Будто вода через плотные, покрытые зеленым лишайником
скалы.
Махмуд-бек неожиданно поймал себя на мысли: он тоже с нетерпением ожидает конца пути. Пугает
ли неизвестность? А кого и когда она не путала... И, услышав предложение проводника отдохнуть,
Махмуд-бек искренне отказался:
– Пошли до Гульташа! Лишь бы выдержали лошади.
– Выдержат. .
– сказал проводник.
Маленький караван вновь пополз в горы. Вновь зацокали копыта послушных, выносливых животных.
Было очень тихо. И вдруг неожиданно, постепенно нарастая, в этой тишине раздался рокот самолета.
Наконец он, небольшой, юркий, вынырнул из-за вершины, слегка качнул крыльями и снова скрылся
уже за другой вершиной.
Проводник восхищенно покачал головой.
– Как быстро...
– И вздохнул: - Интересно...
Рокот постепенно стихал, и вот уже стал слышен только равномерный цокот копыт.
Махмуд-бек не успел осмотреться в комнатке караван-сарая, не успел умыться, как прибежал Акбар,