До особого распоряжения
Шрифт:
Путеводитель откровенно говорит о значении среднеазиатской дороги: переброска войск и развитие
торговли.
В 1930 году в журнале «30 дней» были опубликованы путевые очерки Ильи Ильфа и Евгения Петрова
о поездке на Турксиб в составе группы советских и иностранных журналистов.
«Как видно, многие стремятся сейчас побывать в Средней Азии.
Вероятно, поэтому московский букинист ни за что не дает дешевле десяти рублей «Туркестанский
край» Семенова-Тянь-шаньского».
И дальше так же весело:
«Имеется еще несколько поджарых брошюрок на русском языке о мечети Биби-Ханым и о городище
Афрасиаб, но купить их можно только в Самарканде под голубым куполом усыпальницы Тимура из рук
чалмоносного служителя культа.
В итоге - десять рублей переходят к букинисту, а «настольная книга для русских людей» - к советскому
путешественнику. Из этой книги он ничего, конечно, не узнает о теперешней жизни среднеазиатских
республик».
Жизнь менялась удивительно быстро. Огромная стройка - Турксиб - была событием для всей нашей
страны.
Сейчас, когда мчатся скорые поезда с комфортабельными вагонами, проносятся тяжеловесные
составы, странно будет выглядеть попискивающий паровозик. И уж совсем странно вспоминать
караванные пути. Но мне доводилось путешествовать с караванами, доводилось жить в странах, где
железные дороги считают метрами.
Новая магистраль соединила два огромных края - Туркестан и Сибирь. Мне рассказывали, что к
рельсам подходили старые люди и гладили металл, осторожно, словно маленьких детей по головкам.
В тридцатом году появились стихи Гафура Гуляма, которые выразили чувства миллионов людей:
И теперь по нему,
По пути, что так стар,
Вереницей летят эшелоны,
Мчится хлеб, и железо, и лес,
И руда
Днем и ночью, как неотвратимый,
Неуклонный,
В грудь врага устремленный
Удар,
Чтоб скорее покончить с врагом
Навсегда,
Чтоб исчезла беда
Без следа,
Чтоб не запахом крови и гари,
А свободы дышали ветра,
Обвевая счастливые эти года...
Из разговоров с японскими дипломатами стало ясно, что они разрабатывают план нескольких
диверсий. Цель одна: в случае войны прервать движение по Турксибу - отрезать Сибирь и Дальний
Восток от всей страны.
ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ
58
Муфтий скептически относился к «святым людям». В плохом настроении называл их босяками или
шарлатанами. Он брезгливо морщился, когда видел шумную толпу во дворе караван-сарая, старался
побыстрее проскочить мимо дервишей, бродячих табибов и предсказателей.
Устроившись на новой квартире, муфтий сказал:
– Уже ради того, чтоб не слышать этих шарлатанов, нам нужно было давно перебраться сюда.
Махмуд-бек выразил сомнение: в караван-сарае легче встречаться с нужными людьми.
Садретдин-хан одобрительно посмотрел на своего секретаря:
– Вы правы, сын мой. Меня, кстати, радует, что вы стали серьезно обдумывать каждый поступок.
– Я хотел сказать об этом раньше. Но, вероятно, японским друзьям неудобно бывать в караван-сарае.
– Да, да, сын мой. Они познакомились со мной на улице. Я просто сохранял в тайне наш разговор.
На улице произошла и еще одна встреча.
Вначале муфтий шарахнулся в сторону, по-женски испуганно замахал руками:
– Идите, идите...
Махмуд-бек узнал по ярким, но оборванным одеждам двух странников, упорно торчавших под окнами
Аскарали. Муфтий принял их за гадальщиков. Из-под живописных лохмотьев у оборванцев выглядывали
кривые жилистые ноги. На плечи одного, несмотря на жару, небрежно брошена потертая шкура барса.
Лица - смуглые до синевы. Странники приблизились к муфтию. Старику некуда было деться. Он
прижался к забору.
Встреча произошла в узкой улочке, ведущей к узбекской мечети, маленькому жалкому сооружению.
«Гадальщики», несомненно, поджидали муфтия. Он ежедневно приходил в мечеть, почти в одно и то же
время.
«Барсовая шкура» осматривал переулок, а второй «гадальщик», громыхая какими-то железками,
резко наклонился к муфтию:
– Муттахидал муслими.
Садретдин-хан давно не слышал этого пароля: «Воссоединение мусульман».
– Откуда вы, дети мои?
– удивился муфтий.
– Из Индии, от ваших старых друзей.
В конце переулка показались сгорбленные фигурки верующих-эмигрантов. Их всех хорошо знал
муфтий.
– Дети мои, - заторопился он, - мы задержимся с вами в мечети после молитвы. Вы зайдите за
благословением.
«Гадальщики», сжимая сучковатые, отполированные крепкими ладонями палки, поклонились.
После молитвы произошел разговор, на который муфтий уже давно не надеялся. Индийские
мусульмане оказались агентами английской разведки. Они сообщили муфтию о положении в Кашгаре и
других восточных странах, о подготовке к борьбе с Советами. Эти люди, прикидывающиеся дурачками,
шарлатанами, глубоко разбирались в политических вопросах. Заканчивая беседу, «босяки» просили от
имени английских друзей держать под контролем Синьцзян.
– У нас есть там свои люди, - не выдержал Садретдин-хан.
– Очень хорошо, - похвалил тот, что был в барсовой шкуре.