До особого распоряжения
Шрифт:
Он сбросил это украшение и сидел гордый, с чувством собственного достоинства. Вытащив из
лохмотьев кожаный мешочек, он положил его к ногам муфтия:
– Это пригодится вашим людям.
Муфтий поблагодарил и, оживившись, подробнее рассказал о воинах ислама.
– Мы слышали о Фузаиле-курбаши, - скромно заметил «гадальщик».
Весь вечер у муфтия было прекрасное настроение.
– Смотрите!
– восклицал он.
– Босяки принесли золото! Ах, какие молодцы! Как они работают!
– Эта
похвала относилась к англичанам.
– Мы теперь можем вернуть долг Аскарали.
Представился удобный случай побывать в караван-сарае.
– Конечно, нужно вернуть, - согласился Махмуд-бек.
– И вот что еще, сын мой, - сказал Садретдин-хан. - Подумайте, кого бы мы могли послать на
несколько дней в Кашгар. Это, - он хлопнул по стопке газет и журналов, - нам ничего не дает.
Аскарали решил, что в Кашгар необходимо ехать Махмуд-беку.
Фузаил Максум снова ускользнул. Ускользнул ловко и неожиданно. В Синьцзян он двинулся дальней
дорогой через кочевья свободных племен и даже краем прошел соседнюю страну. Караван, который, по
предложению Садретдин-хана, курбаши должен был нагнать в пути, давно прибыл в Кашгар, купец уже
распродал товары и собирался в обратную дорогу, а Фузаил Максум все еще где-то петлял по чужим
степям. Сопровождало курбаши трое всадников. Он отобрал лучших джигитов за час до выхода из
города. Салима в их числе не оказалось. Фузаил не желал доверять новичкам, пусть их даже
рекомендует сам муфтий. Он словно чувствовал расставленные сети и, посмеиваясь, обходил их.
В кочевьях свободных племен жили лихие люди, далекие от политики. Но у них веками складывались
собственные обычаи и традиции. Фузаил являлся в кочевье и просил пристанища. Племя обязано было
укрыть его, будь он даже отъявленным преступником, который еще не вытер кровь с лезвия ножа.
Хозяева при случае даже вставали на защиту человека, искавшего пристанища. Пользуясь этим
59
обычаем, Фузаил Максум спокойно спал в дырявой юрте или под открытым небом. Рядом жались друг к
другу овцы, приглушенно ржали кони.
Курбаши отвык от походов, от ночевок в степи, в горах. Теперь к нему будто вернулась молодость. Он
лежал с открытыми глазами и мечтал собрать огромные силы. Даже - поднять эти племена, повести их
на столицу, захватить власть. Потом подготовиться к большому походу на Советы. Фузаил представлял,
как он врывается в Душанбе, Самарканд, Ташкент.
В степи просыпаются рано. Еще не потускнели звезды, а где-то заплясал под черным котлом первый
огонь. Дым от кривых веток саксаула какой-то сладковатый, напоминает становище и маленькие уютные
кишлаки.
Мечты обрывались сразу же, стоило только вспомнить темную комнатку полицейского участка и
унизительную процедуру, которая называлась - личная явка. Курбаши знал в лицо и по именам всех
полицейских. Когда за хрупким, стареньким столиком сидел офицер, процедура была короче и тактичней.
Сержант задерживал Фузаила несколько дольше, задавал ему вопросы. Рядовой полицейский в
полинявшей гимнастерке прятал под столик босые ноги и упивался временной властью. Фузаил скрипел
зубами. Лицо багровело. Но полицейские привыкли к налитым кровью глазам. В глубоких ямах зинданов
громыхали цепями подобные головорезы. Одежда тех бандитов уже изрядно потрепалась. Через
лохмотья проглядывала дряблая кожа да кости.
Добравшись до границы Синьцзяна, курбаши решил не ехать в Урумчи или в другой крупный город.
Он остановился в кишлаке, где жили узбеки, дунгане, уйгура и даже монголы. Такое пестрое население
устраивало курбаши. у
Фузаил Максум поселился на окраине кишлака. Мимо глинобитного домика проходила тропинка в
горы. По ней изредка поднимались стада. Хозяин домика, одинокий человек, по нескольку дней пропадал
на горных пастбищах. Вскоре вместе с ним стал уходить и Фузаил. Он боялся людей.
Ферганский чайханщик спешил навстречу. Он с должным почтением относился к ближайшему
помощнику муфтия. Лица посетителей чайханы тоже светились расположением к Махмуд-беку.
Чайханщик с поклоном поставил поднос. Махмуд-бек редкий гость. На Фруктовом базаре у него нет
никаких дел, значит, он пришел к нему, к хозяину.
– Что еще нужно господину?
– Вы нужны.
– Я ваш слуга, господин.
Махмуд-бек отпил несколько глотков, осторожно поставил пиалу.
– Мне нужен хороший человек. Я собираюсь в дальнюю дорогу.
– Хороший джигит?
– Да, - согласился Махмуд-бек, - в дороге все может случиться.
– Из людей Фузаила Максума?
– вслух размышлял чайханщик.
– Я мало кого знаю.
Чайханщик лез из кожи, чтобы угодить дорогому гостю.
– А не подойдет ли ваш земляк? Он крепкий парень.
– Как он там живет?
– поинтересовался Махмуд-бек.
– Я даже забыл о нем.
– Благодарен за кров. Сдружился с нашими воинами.
– Хорошо. Подумайте. Я очень надеюсь на вас.
Чайханщик нагнулся еще ниже.
Турецкий консул одобрил предложение Садретдин-хана.