До раскола луны: Липирия
Шрифт:
Выйдя на улицы Лагрима, Акефамий сразу обратил внимание на то, что в городе стало значительно меньше жизни. Можно было разглядеть невысокие здания и спокойно двигаться без общего течения. Но превыше всего стоял вопрос еды и воды, а не наслаждения красотами столицы.
В центре города не было магазинов, да и столовой в столице не было. Это всё вызывало сложности, ведь Акефамий питался лишь дома, либо в общей столовой, в которую приходили все жители Логем-Ирсума. А в силу того, что город был разделён на районы, в которых были здания только одного типа, еду, в жилом районе, Акефамий не мог найти. Как бы он не пытался и не искал, но рядом с местом, где он купил комнату на ночь, возможности найти еды,
Направившись в торгово-ремесленный район, Акефамий чётко понимал, что там должна быть еда. Посреди района стоял сквозной навес, под которым виднелось всё, что только могло быть в столице. На прилавках сверкали украшения, слитки юра и новые, заточенные мечи. Также была видна еда, конечно, не такая разнообразная и свежая, как в Логем-Ирсуме, но всё же съедобная. В столице ничем, кроме управления королевством, не занимались. Была академия и лабел, что свидетельствовало о интеллектуальном труде, нежели физическом. Но всё равно, в торгово-ремесленном районе были маленькие жилища, переоборудованные в кузни и другие ремесленные мастерские. Так что, единственным привозным товаром была еда и материалы для ремесленников. А так как из Логем-Ирсума, города – кормильца королевства, еда везётся в течении трёх дней, она не такая вкусная, как в столовой, в которой Акефамий завтракал, обедал и ужинал.
Дойдя до прилавков, Акефамий сразу заметил выставленный хлеб. Подняв глаза, его взгляд пересекая с взглядом продавца, который в тот же момент произнёс:
– Я вижу, как вы голодны, одна булка – одна монета.
Акефамий не размышляя, протянул монету. Он умел считать только до десяти, и только устно. Так что оплатить еду и комнату ему было проще, чем найти дверь, к которой подходил ключ.
Протянув булку хлеба Акефамию, продавец наблюдал, как изголодавший пришлый поедает заветный хлеб.
– Сколько дней вы не ели? – удивлённо произнёс продавец, смотря на оставшуюся половину булки.
– Один день, – ответил ему Акефамий с набитым ртом.
Продавец решил протянуть Акефамию деревянный стакан с водой, чтобы тот не подавился. Но голод не позволил бы этому случиться.
– А вы откуда и как попали в Лагрим?
– Из Логем-Ирсума, перевёз хлеб и здесь остался.
– Я видел вас, весь день ждал, когда привезут, до вечера ожидал и самым первым забрал у охранников. А с чего вдруг остался, почему тебе позволили войти в город?
– Леторием хочу стать, – произнёс Акефамий, проглатывая последние кусочки хлеба.
– Уважаемо. Слушай, а не думаешь на меня поработать?
– Как? – недоумевая, спросил Акефамий.
– Охранять меня и моё дело, как иначе? – произнёс липинец, жестикулируя руками. – Я – личность занятая и важная. Алпи идут в мои руки, как дети к матери. К слову, о монетах, – добавил хозяин прилавка, – за воду сможешь не платить.
Акефамий воодушевился щедростью липинца и согласился.
– Замечательно! После выдачи снаряжения буду ждать тебя здесь же, – произнёс липинец, поставив точку в вопросе работы на него.
– Но мне завтра отправляться в Арпил, я не смогу прийти сюда, – сказал Акефамий.
– Так дела не делаются, ты сначала говоришь, что согласен, а теперь отказываешься. Таких как ты, в нашем ремесле, не любят.
– Но я ведь и так буду защищать вас, даже будучи леторием.
– Ты будешь защищать всех, а мне нужна личная охрана. Я продаю еду – это самый важный товар. Если со мной или моим товаром что-то случится,
Акефамий, молча слушал и замечал, что под личностью щедрого торговца скрывается жадная, эгоистичная крыса. Продолжая слушать его рассказы о важности его персоны, Акефамий медленно начал пятится назад.
– Да даже король делает меньше. Что сложного в том, чтобы сидеть и руководить? Я договариваюсь с перевозчиками… – продолжал торговец, жестикулируя руками все энергичнее. Спустя мгновения, его возмущение перешло в публичное выступление, и Акефамий наблюдал за тем, как бывшего торговца ведёт пара леториев.
– Да кто вы, а кто я!? Вы обязаны меня защищать! Если бы не я, вы бы все умерли с голоду! – все продолжал он и продолжал.
Подобные приступы были редкостью в столице, но все-таки были. Зачастую это связывали с родословной. На юге, много лет назад, случались вспышки безумия, во время которых, большинство твердило о келинирах. Также, после великой войны, жители юга, подвергшиеся тирании и воздействию рудэлиза, славились кратковременными приступами. До прихода Капифения к власти, на территории разваливающейся республики, практиковалось лечение, которое было признанно непрактичным. Никто из тех, кто подвергался лечению от приступов, не прекращал говорить о келинирах и не восстанавливался после тирании с зависимостью. Поэтому все учреждения, практикующие лечение от приступов, были либо переведены в жилые помещения, либо становились общими поликлиниками. Мученики недуга, в свою очередь, возвращались в общество, выживали и строили свои семьи, одаряя отпрысков ослабленным или практически незаметным недугом, как у предка.
О том, как предки южан попадали в столицу, было всем известно. После освобождения юга, большая часть жителей переходила на сторону нового порядка, и за вклад в победу, они получали жильё в Лагриме. Но вся картина достаточно удивила Акефамия и дала точно понять, что никакой встречи, после выдачи снаряжения, не будет.
Наевшись и напившись, у Акефамия в распоряжении осталась четверть дня, вечер и ночь. Солнце все больше близилось к горизонту и краями уже касалось вершин стен. Оживление на улицах столицы не намечалось. Только с наступления вечера, жители столицы возвращались по домам, после работы или иных дел. Акефамий решил воспользоваться возможностью и оставшуюся четверть дня посвятить изучению города.
Не смотря на статус столицы, Лагрим был не плотно застроен. В жилом районе и центре, было много свободного места. От чего там резвились дети и устраивались выступления в честь праздников, кроме лирры. В столице лирра не праздновалась из-за специфики взглядов жителей. Сам из себя этот праздник представляет оргиастическое празднество. Среди липинцев говорят, что этот праздник принесла Арпира, чтобы липинцы поддались животным инстинктам, стали сильнее и их численность росла. Но линирцы считают, что это оставшийся инстинкт для компенсации кратковременности жизни. Так как раньше липинцы жили в два раза меньше, чем сейчас, и чтобы не исчезнуть, каждый год они устраивали оргии. Но даже не смотря на взгляды жителей Лагрима, лирру празднуют только крепко верующие липинцы, объединяющиеся в группы.
На северо-западее от центра, за лабелем, располагался жилой район. Каждый житель столицы был на расстоянии вытянутой руки от праздников. Так же, как и от всех остальных районов в городе. Справа от жилого района стояла академия, упирающаяся в стену, как и жилой район. Ниже академии был линирский район, для тех, кто не желал ночевать в академии или покинул её. Он был в окружении стен, и имел лишь один подход, через центр города. Всю юго-западную часть города, занимал торгово-ремесленный район, имевший подход только со стороны жилого района и центра. Город имел изящную, плавную форму, напоминающую букву «П».