До раскола луны: Липирия
Шрифт:
Пусть город и имел большие, просторные улицы и много свободного места, но всё равно оставался самым крупным городом в Липирии. Акефамий был в восторге, забыв о всех делах, мыслях и проблемах, которые его ранее мучали. Сытый, счастливый и знающий, что ночь он проведёт на кровати, гулял по городу, восхищаясь его величием. Каждый шаг сопровождал его новыми эмоциями. «Я мечтал попасть сюда и вот он – Лагрим» – повторял Акефамий в мыслях и продолжал шагать по городу. А вместе с его шагами, шагало и время, всё больше приближаясь к вечеру и наступлению нового дня.
Пяти и трёхэтажные здания, и дома,
***
Дойдя до здания, в котором его ждал ключ от комнаты, Акефамий задумался. Он убедился в том, что навыки общения ему необходимы, как и способность принимать решения с холодной головой. «Так дела не делаются, ты сначала говоришь, что согласен, а теперь отказываешься. Таких как ты, в нашем ремесле, не любят», – звучало в его голове. «Может, не только среди торговцев?», – спросил себя Акефамий. Но резко вспомнил, что надо начать принимать решения с холодной головой, он отправился к липинке за ключом.
Только войдя в здание, она сразу же поймала Акефамия взглядом и провожала до стойки. Не успев открыть рот, она уже положила ключ на стойку и произнесла:
– С возвращением, – на её лице виднелась лёгкая улыбка.
– Спасибо, – произнёс Акефамий в ответ, слегка растерявшись.
– А откуда вы?
– Из Логем-Ирсума.
– А как попали сюда и почему?
– Стать леторием, – Акефамий ответил коротко, по нему было видно, что этот вопрос прозвучал слишком много раз.
– А каково это, жить вне столицы?
– Ну… – Акефамий замялся, так как такой вопрос ему ещё никто не задавал, – не знаю.
– Как не знаете? – удивлённо спросила липинка.
– Я здесь первый день. Здесь всё сложнее и непонятнее.
– В смысле?
– Районы, высокие дома, торговцы странные, у нас такого нет.
– А жизнь как, живётся как?
– Живётся хорошо, работаешь, ешь, всё что нужно – имеется.
– Я почему-то думала, что вне столицы всё живее и красивее, – произнесла она с грустью в голосе. – Здесь ты должен всегда работать, договариваться, быть аккуратным, нет времени на себя и на веселье. Даже семью построить невозможно, каждый день здесь сижу, а денег только на еду хватает.
Акефамий молча слушал жалобы липинки. Ему были чужды все эти проблемы, так как он работал с мыслью, что это приведёт его к мечте. И именно этой мысли ему хватало, чтобы не печалится и не думать не о чём другом.
– А почему вы не знаете букв и цифр? Вы же липинец, вас должны были обучить родители.
– Меня ничему не учили, – ответил Акефамий.
– Как, почему? – удивлённо спросила липинка. – Вы же… ну вы же липинец, вам положено… родители должны были научить…
– Не знаю, меня ничему не учили.
Липинка была в изумлении от ситуации.
– Неужели, вне столицы, липинцы не умеют читать и считать?
– Умеют, но не все.
Удивлению липинки не было предела. В столице каждый липинец умел читать и считать, кроме леториев,
– И как вы там живёте? – спросила липинка. Наверняка всё как в доисторический период. Чем же можно заняться в таком месте?
– Много чем, – ответил Акефамий. Помимо работы мы каждый вечер собирались и слушали истории стариков.
– Не богаты земли вне Лагрима развлечениями…, – с грустью произнесла липинка.
– А в Лагриме какие развлечения есть?
– В детстве мы все играли в бандитов, бегали от продавцов, прихватив хлеб или ягоды с прилавка, и смотрели за тем, как линирцы творили чудеса. Но это было раньше.
– Чудеса? – спросил Акефамий.
– Ну, они называют это силой рун. Тряпка превращается в воду или огонь. Пытаются рубить друг друга мечами, а мечи и одежду разрезать не могут, но как только ими же режут простую ткань, будто сама рассекается. «Чудеса» – одним словом. Но сейчас они представлений больше не устраивают.
– Почему же, что изменилось?
– Демон крови… – в голосе липинки слышалось отвращение и страх.
– Кто? – недоумевающе спросил Акефамий.
– Кипелин, основатель академии и прародитель всех линирцев.
– А что он сделал?
– Во имя Липира, вы, в провинции, вообще ничего не знаете!? – воскликнула липинка. – Он запретил публичные выступления. Кипелин считает, что чудеса и знания предназначены не для всех.
– Может это не просто так?
– Он щелчком пальцев сжёг одного из прошлых глав Лагрима. Во время великой войны сжёг ещё больше, просто проведя рукой перед ними, – по виду Акефамия было видно, что он прибывал в страхе.
– И… он живёт в Лагриме…? – в ужасе спросил Акефамий.
– Да, в академии, поэтому туда никто не ходит, кроме линирцев.
– Но я там был, прямо перед первым приходом сюда…
– Что, правда?
– Да…
– И что там, изнутри, ты видел его? – во взгляде и голосе липинки читалось детское любопытство.
– Я не знаю…, меня попросили помочь с уборкой и взамен дали пять алпи…
– Так, успокойся и расскажи, что там было?
Акефамий успокоился и начал повествовать ей о том, что произошло в академии. Он рассказывал все в подробностях, часто заговариваясь и переходя к воспоминаниям о прошлом. Липинка же слушала его очень внимательно, задавая все больше вопросов. Акефамий разговорился на столько, что невозможно было поверить в его неспособность заводить знакомства и беседы. Он рассказывал ей о том, как в его душе зародилась мечта стать леторием, о том, как он ушёл в Логем-Ирсум, работать на склад.
К моменту, когда повествование дошло до сопровождения груза в столицу, липинка ожидала продолжения детских и забавных историй. Но все события и мысли Акефамия, в период пути, более не вызывали смех. Улыбка сменилась немым шоком и лишь в момент, когда Акефамий посмотрел на её лицо, он решил прекратить повести о своём пути. Он принял решение исправить ситуацию и перейти к более позитивным рассказам. Немой шок на лице липинки сильно напоминал ему выражение лица Кавелия перед словами: «Неужели всё и в правду так плохо, ты вообще ничего не понимаешь?». Поэтому Акефамий считал, что снова делает что-то не так и будет лучше сменить настроение повествования.