До свидания, Светополь!: Повести
Шрифт:
На подносе оставалось лишь две чистых кружки, а Карловне хоть бы хны. Что с того, что у клиента обеденный перерыв, что он ещё должен успеть домой или в столовую!
Попова — та Карловну не поторапливала: на руку было, что не хватает кружек, — берегла пиво для выгодного вечернего клиента. Аристарх Иванович медленно, будто прогуливаясь, прошёл между столиками, собрал кружки, неторопливо в мойку отнёс и здесь, скрытый от посторонних глаз занавеской, быстро прополоскал их в чанах с горячей и холодной водой, сложил
И тут увидел Игоря. С ранцем за плечами, нерешительно стоял у двери — толстый, медлительный мальчик. Что-то стряслось, раз он здесь: Аристарх Иванович категорически запрещал сыну являться к нему на работу.
Не глядя, поставил куда-то тяжелый поднос с кружками. Задетый подносом, в металлическую мойку со звоном скатился стакан. Он хотел было поднять стакан, но забыл о нем, двинулся в зал.
Игорь трусливо опустил глаза.
— Что случилось? — деревянным голосом произнёс Аристарх Иванович.
Но страх уже отпускал его.
— Идём! — приказал тихо и, не оборачиваясь, направился в свой крохотный кабинетик. Подождав, прикрыл за сыном дверь. — Ну, так что случилось? — Умышленно сзади держался — непривычно и неловко было ему разговаривать с сыном в белом халате. —Оглох, что ли? Я спрашиваю, что случилось?
— Домой не пускают.
— Кто не пускает?
— Мальчишки… Из класса.
— Куда домой? — не понял Аристарх Иванович.
— Домой… — Толстые губы задрожали, но он справился с волнением. — На углу стоят…
Аристарх Иванович сунул руки в карманы халата.
— Ну и что с того, что стоят? Мало ли чего они стоят там.
— Они меня ждут… Они с портфелями.
— Со школы — потому и с портфелями.
А сам уже понял, что портфелями они собираются бить его сына. На острых плечах натянулось тонкое полотно.
— Поссорились, что ли?
— Не ссорились… Они так…
— Только не реветь! — внезапно раздражаясь, сказал Аристарх Иванович.
Игорь сжал зубы. От напряжения у него порозовели уши.
— Я не реву… Они так…
— Так не бывает! — отрезал Аристарх Иванович.
Несправедливый, неподвластный ему гнев накипал в нем. Он понимал, почему дети не любят его сына; не за что-то конкретное, а его самого не любят — жирного, неловкого мальчика, подхалима и сладкоежку; ему не обязательно делать им что-то плохое — достаточно, что он существует такой.
— Тебе не надо бояться их. Они потому и пристают, что боишься. Пусть стоят, а ты иди. Смотри им в глаза и иди.
— Они драться будут.
— И ты дерись! Докажи, что ты не трус, тогда они отстанут от тебя.
Игорь тупо глядел перед собой светлыми и крупными — материнскими — глазами.
— Как доказать?
Аристарх Иванович вспыхнул:
— Я же объясняю тебе!
Он
— Ты слышишь меня? Что ты стоишь как истукан? Ступай, и чтоб больше не являлся ко мне с ябедами — я предупреждал тебя.
— Я не ябедничал…
— А что ты делал? Зачем ты пришёл сюда? Ты знаешь, я не разрешаю тебе ходить сюда.
— Я не ябедничал. Ты сам спросил.
— Зачем ты пришёл сюда, я спрашиваю?
— Они стоят там…
— И пусть стоят! Меня не касается это! Ты хочешь, чтобы я домой тебя отвёл? Я спрашиваю, ты хочешь, чтобы я отвёл тебя?
— Да…
— И воображаешь, после этого отстанут от тебя? Да они ещё сильнее будут презирать тебя! Сильнее, понял? — Аристарх Иванович распахнул дверь. — Иди! — выдохнул он.
Игорь не двигался. Потом, ссутулясь под тяжелым ранцем, покорно и неуклюже повернулся, прошёл с опущенной головой. Когда Аристарх Иванович, справившись с волнением, вышел в зал, его там уже не было.
Быстро и сосредоточенно собрал пустые кружки, прополоскал сперва в горячей воде, которая была уже не горячей, а тёплой, потом в холодной. «Воду поменять надо», — произнёс мысленно. Сердце нехорошо стучало.
Снова в зал вышел. Взяв было освободившуюся кружку, подержал её и поставил на место, к двери направился.
На улице ярко светило солнце. Пахло акацией.
— Открыто? — спросили рядом.
Сообразив, что загораживает проход, Аристарх Иванович неловко отступил в сторону. Страшная картина встала перед глазами: Игоря бьют тяжелыми портфелями — по голове, покрытой рыженькими волосами, по лицу; он заслоняется слабыми руками, падает…
Аристарх Иванович быстро вошёл в павильон, скинул в кабинетике халат и выбежал через заднюю дверь, прихлопнув её за собой. Звонко щелкнул замок.
Дойдя до угла, нетерпеливо и далеко окинул взглядом улицу. Сына не было. Пошёл другим путём, в обход? На следующем углу опять придержал шаг, осмотрелся. Никого…
Возле дома постоял с минуту, ожидая, не вынырнет ли откуда Игорь. Поднялся, открыл своим ключом дверь.
Пахло жареной говядиной. Что-то бурно, торопливо зашипело, — должно быть, Лиза вывалила на раскалённую сковороду картофель.
— Игорь не приходил? — громко спросил Аристарх Иванович.
Не дождавшись ответа, посмотрел под ноги, на сверкающий пол, но туфли снимать не стал. Шагая широко и на цыпочках, приблизился к двери, заглянул в маленькую комнату. Это была комната сына и тёщи. Старуха сидела на неприбранной кровати, перебирала церковные свои причиндалы: крестики, маленькие иконки, календари с буквой «ять». В седых космах нелепо торчала кокетливая красная ленточка. Кровать Игоря — такая же, как у Старухи, высокая — была аккуратно заправлена.