Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему
Шрифт:
— Ну что? — спросил кучер.
— Пока ничего, — ответил лакей.
Арман-Луи понял, что он не ошибся в своих опасениях. Попробовав лезвие кинжала о палец и обернув плащ вокруг руки, чтобы воспользоваться им как щитом, г-н де ла Герш решительно вышел из леса.
— Это ты, Конрад? — крикнул ему кучер.
Арман-Луи ускорил шаг и подошел к экипажу.
— Я дворянин, я заблудился, — обратился Арман-Луи к кучеру. — Не могли бы вы указать мне дорогу в Готембург?
— Дворянин или нет, иди своей дорогой,
Г-н де ла Герш, опершись левой своей рукой на круп лошади, скрыл тем самым движение правой руки, занятой отсечением постромок.
— Я говорю вежливо, и ты изволь отвечать вежливо! — сказал Арман-Луи.
— Что?! Не проломить ли мне голову этого болтуна? — взбеленился кучер, вынув пистолет из-под длинной холщовой одежды.
— Тихо, — успокоил его лакей, стоящий у дверцы. — Вспомни, нас же просили не делать шуму… Эй, дружище! — обратился он к Арману-Луи. — Вы спрашиваете дорогу на Готембург?
Арман-Луи поспешил подойти с другой стороны экипажа и стал там, тоже будто бы опершись на круп другой лошади.
— Если вы укажете мне дорогу, я готов и заплатить за это, — сказал он.
Лакей наклонился, чтобы поднять риксдалер, монету, которую Арман-Луи только что ему бросил, — и несмотря на то, что движение лакея было довольно быстрым, де ла Герш успел перерезать постромки с левой стороны экипажа, что уже сделал с правой.
— Пойдете через лес, увидите тропу, идите по ней, она прямо ведет к Готембургской дороге, — объяснил лакей.
— Спасибо, что сказали, — поблагодарил г-н де ла Герш, сделав вид, что направляется в лес.
И уже через три или четыре минуты развернулся и спрятался за стволом сосны.
Оттуда, где он теперь стоял, можно было разглядеть калитку в изгороди, окруженной кустарником, у которой, неподвижно стояли с обеих сторон два человека.
Вдруг калитка распахнулась, и всадник в сопровождении двух слуг, которые под руки выводили женщину, появился вначале дороги у оврага. Это был не тот человек, которого Арман-Луи видел только что на черной лошади.
— Быстро в экипаж! — крикнул всадник.
Слуги ускорили шаг, один из них открыл дверцу, другой вскочил на подножку.
— Помогите! — крикнула женщина, сопротивляясь.
Арман-Луи выскочил на дорогу.
Однако лакеям удалось затолкать её в экипаж, при этом, чтобы заглушить её крики, одному из них пришлось замотать её лицо вуалью.
— Помогите! — успела ещё раз крикнуть женщина, задыхаясь.
Два человека на лошадях пошли впереди экипажа, третий всадник пристроился сопровождать карету слева, а тот, что руководил ими, четвертый — справа.
— Эй, кучер, трогай! Галопом! — прокричал главный. Подгоняемые кнутом, лошади тронулись было, но пристегнутые только хомутами, сделав лишь рывок, не сдвинули карету с места.
— Разрази меня гром! — крикнул кучер. —
Арман-Луи приблизился к ним с обнаженной шпагой, другая его рука держала под плащом пистолет.
— Я слышал крик женщины, которую вы затолкали в экипаж! Что происходит? — громко спросил он.
— Назад! — вместо ответа угрожающе рявкнул на него всадник, пустив свою лошадь прямо на г-на де ла Герш.
— Играем в открытую! — приставив свою шпагу к носу лошади всадника, выкрикнул гугенот.
В ответ прозвучал выстрел, но пуля пролетела мимо.
— Ты этого хотел! — сказал Арман-Луи и, вскинув пистолет, выстрелил.
Всадник упал.
Другой всадник обрушился теперь на г-на де ла Герш, но, увернувшись от удара, Арман-Луи ударом шпаги, вонзившейся в того целиком, свалил негодяя с седла, и тот рухнул на землю.
— Кто третий? — холодно проговорил г-н де ла Герш.
Но третий был уже над ним, с занесенной шпагой. В лунном свете он разглядел его могучий рост и рыжую бороду.
— Капитан Якобус?! — крикнул г-н де ла Герш.
Капитан Якобус в свою очередь узнал его.
— Ах, это опять ты?! — прорычал он. — Проклятье! На этот раз ты заплатишь вдвойне.
— Берегись! Наши встречи не приносят тебе счастья, капитан!
— Эй, кто-нибудь, ко мне! — взревел капитан Якобус.
Двое лакеев, остававшихся у кареты, подбежали, и оба выстрелили из мушкетов. Одна пуля продырявила шляпу Армана-Луи, другая разорвала его камзол.
— Негодяй! — крикнул г-н де ла Герш.
Он сделал ответный выстрел из пистолета, который уложил ближайшего из нападающих.
У него были ещё два противника, а если считать кучера, поддерживающего их, то целых три. Он занял позицию на повороте дороги и, убедившись, что сзади на него не нападут, вскоре оказался перед капитаном Якобусом и его приспешниками, обнажив шпагу и придерживая в левой руке свернутый плащ.
Скоро раздалось лязганье железа, глухие проклятия, иногда сопровождавшие его, говорили о том, что шпага вонзалась в тело, после чего драка возобновлялась с ещё большим упорством и ожесточением.
Рапира г-на де ла Герш сверкала вокруг него, отражая тройные удары, но, сколько бы он ни был ловок, изворотлив, он не надеялся выйти победителем из этой схватки. Он чувствовал, как трудно выдерживать все учащающиеся выпады. Его камзол уже был густо забрызган кровью.
— Держитесь! Нападайте! — командовал капитан. — Ко мне, Петрус!
Капитан не думал больше о пяти сотнях золотых экю; ничего, кроме мести, не занимало сейчас его мысли.
Петрус, все это время связывающий постромки, перерезанные Арманом-Луи, бросил карету и побежал на помощь капитану, но в тот момент, когда он вытаскивал шпагу из ножен, на тропе, которая вела к изгороди, появился человек верхом на лошади.