Добро Пожаловать В Ад
Шрифт:
Грязь непролазнейшая! В ней утопало и серое здание с облупившейся штукатуркой, и разлапистые густые ели, росшие под стенами…
«М-да… — окинув заложенные мешками окна, подумал Меньшов, осторожно сойдя на землю. — Как тут запущено! И это — армия?!»
Ему пришелся на память дивизионный плац, который летом дневальные начищают сапожными щетками, чтобы выглядел как новый; чисто выметенные дорожки — ни пылинки, ни спичинки, зимняя окантовка сугробов… Все для порядка! Ведь говоря «порядок», подразумевают армию, а, упоминая армию — подразумевают чистоту и порядок.
Картина запущенности, представшая перед ними, ни в коем случае не могла отождествляться с армейским бытом. Не в каждом захолустье встретишь такой свинарник!..
Стукнув дверями, из здания выплыл солдат и, не разбирая брода, прошел мимо Меньшова, не замечая его и не изъявив желания отдать честь или иным образом поприветствовать офицера.
Первым желание капитана было вернуть его на исходную и поупражняться строевой, но он тут же отказался от затеи. Кто знает эти местные порядки?!
Кроме поразительного безразличия к старшему по званию, воин имел вид весьма диковатый и более подобающий бомжу, нежели армейцу. Лицо небрито, бушлат в прорехах, никогда не видевших штопки, и в масляных пятнах, как комбинезон тракториста.
Отыщи-ка подобное убожество в частях поближе к первопрестольной, где не всякая рабочая подменка выглядит затрапезнее этой повседневки!..
— Побудь здесь, — велел ротный высунувшемуся из кабины лейтенанту Баранову. — Черемушкин, пойдешь со мной.
В помещении было темно и сыро, застоявшийся воздух отдавал плесенью. Черемушкин растеряно завертел головой, выискивая в пустоте коридора признаки жизни. Крохотный луч света, в котором роилась и клубила пыль, пробивался в выложенную мешками бойницу, высвечивал в конце коридора приоткрытую дверь.
— Нам туда, — сказал он Меньшову.
На двери висела табличка с расплывшейся надписью: «Дежурная часть».
Комната, в которую они попали, освещалась подслеповатой, стосвечовой лампой. Обстановка скуднейшая: пошарпанный стол, которому место давно гнить на свалке, на нем старый телефон, тумба с рацией, возле которой, уронив голову на сложенные руки, сонно сопел дневальный.
Меньшов взял стул, подсел к спящему, выводившему заливчатые трели и деликатно кашлянул.
Спавший вздрогнул, оторвал растрепанную голову от рук. В мутных глазах пустота. На низком лбу краснел впечатавшийся кругляш наручных часов. От него явственно попахивало свежачком.
«Сверхсрочник!» — уверенно определился Черемушкин.
— Ну? — промычал он, спросонья тупо рассматривая офицеров.
— Где командир батальона?
«Сверчок» потер заскорузлым пальцем соловелые глазки и, немного очухавшись, спросил:
— А вы кто?
— Где комбат?! — сухо повторил Меньшов.
— Да кто его знает…
«Бардак!» — в который раз прикинул Черемушкин, по крупицам собирая увиденное в общую картину: и небритых, одетых непонятно во что, милиционеров, и непролазную грязь, на которую, похоже, всем начихать, и бойца во дворе с обмороженными глазами, и этого полупьяного сверхсрочника.
В Омске «сверчок» стоял бы перед ними навытяжку и дышал в пуговицу, боясь шелохнуться. А за расхлябанность, за опухшую от беспробудной пьянки морду не вылазил бы с гауптвахты.
Зарождающий конфликт разрешился мирно, без шумных разбирательств и выяснения отношений.
В комнату вошел невысокий мужчина с подстриженными усиками, в поношенной куртке, имевшей прежде песочный цвет, заправленной в пятнистые брюки.
— По вашу душу, товарищ майор, — не поднимая задницы, буркнул «сверчок».
Вошедший с интересом посмотрел на них, безошибочно признал в Меньшове старшего и поздоровался.
— Командир батальона майор Сушкин.
— Капитан Меньшов. С пополнением… Хороши, однако, у вас подчиненные, — не умолчал ротный, покосившись на трезвеющего сверхсрочника.
Комбат неприязненно глянул на виновника. Тот весь подобрался.
— Опять наклюкался, Иванов?
— Никак нет… Виктор Петрович, — с трудом ворочая языком, нагло врал «сверчок». — Ночью — было дело… В свободное от службы время… Спал плохо. И температура. Болею я…
— Такой контингент нам и попадает. Кого-то сокращают, а на их место… таких вот, по контракту.
Он взгромоздился на стол.
— Пополнение — это хорошо! Главное, что ко времени. Я получил приказ прибыть к тридцатому числу в станицу Петропавловскую. Это в трех километрах от Грозного…
— Значит, все же Чечня? — взволнованно перебил его Черемушкин.
— А вы думали, вас на минеральные воды послали?.. Там, на месте, будем ждать дальнейших указаний.
— Какова наша функция? — спросил капитан Меньшов.
— Ребята, вы откуда приехали?.. Будем разоружать бандформирования и обеспечивать конституционный порядок… Сколько с вами людей?
— Тридцать три человека.
— Не густо, — качнул головой Сушкин. — А узкие специалисты? Гранатометчики, снайпера?
— Нет, — пожал плечами ротный.
— Что у вас за вооружение?
— Стрелковое оружие, — с обидой за насмешливый тон, заявил Черемушкин.
— И все?! Ну, блин, спасибо. Удружили…
Он слез со стола и пружинно прошелся к единственному в кабинете окну, превращенному мешками в огневую точку. Остановился, разглядывая яркую отдушину.
— В запросе я требовал классных специалистов. Понимаете, именно классных. Нам не в бирюльки играть предстоит.