Добрые времена
Шрифт:
— Нет, спасибо, — ответила Ира. — Вам ведь самим мало.
После такого ответа кусок не шел в горло.
— Гордые, — хмыкнул Стас.
— Не ломайтесь, идите, — сделал попытку примирения Ромка.
— Подавитесь, — фыркнула Алка и затянула не своим голосом: «Поле, поле чистое, отчего, скажи, жать уже мне не хочется колосистой ржи».
К ужину мирное соревнование поваров враждующих сторон привело к замечательным результатам. Люда, потрясенная виденным утром, так же сварганила жареную картошку с мясом.
— Ведь можешь, когда захочешь? — съехидничал Ромка.
Та только повела горделиво плечиком.
Но то, что сотворили Михаил со Светиком, не поддавалось никакому описанию.
— «Метрополь!», «Арагви»! — орал в полном восхищении Василий.
Действительно, бифштексы с яйцом и розовым луком таяли во рту. На третье был сюрприз — кисель с оладышками. Восторженным восклицаниям не было конца. Михаил и Светик купались в фимиаме всеобщего поклонения.
Став благодушными после такого ужина, ребята пытались завязать разговор с девушками.
— Ну, собака, скажи, знает, чье мясо есть, — хохотал Ромка. — Натэллочка, правда, смешно?
Но Натэллочка, обычно такая смешливая, лишь смерила его холодным взглядом и не ответила.
И все остальные попытки бесславно разбивались о щит холодной обиды и ненависти.
Поздно вечером, когда уже все улеглись, пророкотал мотор «газика».
— Наверное, Андрей приехал! — вскакивая, сказал Стас.
Повскакали и остальные, намереваясь встретить командира. Но не успели, поскольку тут же услышали девичий гомон:
— Товарищ Андрей! Заберите нас отсюда. Не хотим с ними одним воздухом дышать! Мужчины называются. Ничего джентльменского! В душу плюнули.
— Бедный Андрей! — уныло сказал Василий. — Это они сейчас все, что накопилось, на него выльют.
Еще нерешительно потоптавшись, ребята разбрелись по своим постелям. Утром с аппетитом поедая и похваливая макароны по-флотски, Андрей выговаривал Стасу и Ромке:
— Нехорошо получается, девчат обидели!
— Так они же сами! Гусыни! — клокотал от негодования Стас.
— Да, может, они не правы. Но не забывайте, что они — де-вуш-ки, — назидательно изрек Андрей. — Нежного обхождения требуют.
— Ну, и что делать? — спросил Стас. — В ножки им опять поклониться?
— Не знаю. Решай. На то ты и командир. Но держать на кухне троих, причем двоих парней — роскошь непозволительная.
После завтрака хмурый Стас отозвал в сторону Михаила.
— Миш! А один сможешь кашеварить? Двоим не разрешают.
— Ты что? — возмутился Михаил. — Такого уговора не было. Один не буду. И вообще мне уже это дело надоело. Я брался доказать, что можно лучше готовить, и доказал.
— Доказал, — досадливо согласился Стас. — А дальше что делать?
Все приуныли. Казалось, что костлявая рука голода вновь протянулась к ним. Положение спас вдруг Василий.
— Ребята! Пожалуй, я на кухне останусь.
— Один? — не поверил своим ушам Стас.
— А чего же? Справлюсь.
— А с девчонками как быть?
— Их не надо обижать, — серьезно сказал Василий. — Буду на всех вместе готовить.
— Так кто у нас благороднее оказался? — с торжеством спросил Иру Ромка.
— А я и не знала, что ты такой ехидный, — вдруг серьезно, глядя ему в глаза, сказала она.
— Почему? — опешил Ромка.
— Как ты на поле смеялся!
— «Смеяться право не грешно...»
Ирка сокрушенно покачала головой.
* * *
Андрей приезжал, собственно, не для разбора конфликта. Начиналась уборка зерновых, и он проверял готовность бригад.
— Сегодня — все на ток! — торжественно перед началом работы сказал управляющий. — Будете принимать первое зерно.
На току их встретила агроном — высокая, широкая в кости некрасивая девушка в брюках. Она два года назад кончила сельскохозяйственный институт и где-то в душе считала себя еще студенткой. Говорила она с ребятами и девчатами просто, быстро расставила всех по местам. Ребята должны были работать с машиной под названием «зернопуль».
— Засыпайте в бункер зерно вот этими совками, машина будет его провеивать. Девчата должны отметать мусор-полону, уже провеянное зерно остальные ребята на носилках будут носить в хранилище. Ясно? Ну, и поскольку машины у нас, — улыбаясь, добавила она, — еще пока не все самосвалы, кое-какие придется разгружать вручную.
Подошла первая машина, украшенная алым лозунгом. Быстро ссыпав зерно, укатила обратно. Диким зверем взревел «зернопуль». Михаил и Светик, приставленные к нему, кинулись заполнять бункер. Над током будто пошел золотой дождь. Девчата, укрыв головы платками так, что лишь остались щели для глаз, встали под струей и метлами отгоняли в сторону мириады мелких соломинок.
Агроном долго ощупывала зернышки в образовавшейся куче, даже пробовала на зуб и наконец радостно сказала:
— Семенной! Можно в хранилище.
«Зернопуль» чуть повернули в сторону, и ребята взялись за носилки. Здесь, на небольшой площадке, сразу стало видно, кто как работает. Вскоре определились лидеры — Стас и Ромка со своими напарниками.
— Седьмые! — нарочито громко кричал Ромка, переворачивая носилки.
— Девятые, — вроде равнодушно и негромко, однако так, чтоб слышали все, говорил Стас, выворачивая свои носилки рядом.
А машины все подходили и подходили. Мишка, сначала решивший, что «зернопуль» не носилки и можно работать с прохладцей, начал уставать и злиться.