Добывайки на реке
Шрифт:
— Это она, это она…
Хомили подошла поближе, и Под обернулся, чтобы помочь ей перебраться через завал. Вид у него был озадаченный, казалось, он теряется в догадках. Со спины у него, как скользкий хвост, свисал длинный кусок водоросли.
— Что с тобой. Под? У тебя все в порядке?
Позади них раздались вопли ужаса — это Кривой Глаз, вынырнув из глубины, пытался нащупать ногой дно. Напуганная Хомили схватила Пода за локоть.?
Не бойся, — сказал он, — ему не до нас. Во всяком случае, сегодня…
— Что случилось, Под? Веревка лопнула — или что? А может, сломалось
— По-видимому, — сказал Под, — веревка. Но я не пойму — как. Послушай, что говорит Арриэтта. — Он кивнул на берег. — Она говорит — там стоит барка Спиллера.
— Где?
— Там, под куманикой.
Хомили, уцепившись за Пода, чтобы не упасть, вытянула вперед шею. Берег был совсем рядом — какой-нибудь один человечий шаг.
— Это она, я знаю, что она. — снова вскричала Арриэтта, — вот та штука, похожая на бревно!
— Она похожа на бревно, — сказал Под, — потому что это и есть бревно.
— Спиллер! позвала Хомили, повышая голос, и еще внимательнее стала всматриваться в куманику. — Пустое дело, — сказал Под. — Мы уже звали. И если бы там была его барка, он бы ответил. Спиллер! — снова позвал он громким шепотом. — Ты здесь?
Ответа не было.
— А это что? — воскликнул Под, оборачиваясь.
На противоположном берегу, где-то возле бечевника, мелькнул огонек.
— Кто-то едет, — шепнул он.
Хомили услышала шорох велосипедных шин, затем скрип тормозов. Велосипед остановился. Кривой Глаз перестал ругаться и отфыркиваться и замер, хотя все еще был в воде. Тишину нарушал лишь плеск реки… Только было Хомили открыла рот, как Под предостерегающе схватил ее за руку.
— Ш-ш, — шепнул он.
Человек на противоположном берегу продирался сквозь кусты. Снова вспыхнул огонек, описал круг. Он слепил глаза, полумрак стал мраком.
— Хелло… хелло… — раздался голос.
Это был молодой голос, строгий и вместе с тем веселый. Голос показался Хомили знакомым, хотя чей он — она пока сказать не могла. А затем она вспомнила последний день в Фирбэнке под полом кухни, вспомнила, что творилось наверху и что им пришлось пережить. Ну конечно же, это голос старинного врага миссис Драйвер, полисмена Эрни Ранэйкра.
Она обернулась к. Поду.
— Ш-ш, — опять прошептал он.
Круг света от фонарика задрожал на воде. Под знал: если они не будут двигаться, их трудно будет разглядеть среди веток. Вдруг Хомили громко перевела дыхание.
— Ой, Под! — воскликнула она.
— Тише, — настойчиво повторил Под, крепко сжимая ее локоть.
— Наши ножницы, — не отступалась Хомили, понизив, голос до еле слышного шепота. — Погляди же, Под. На ясене, посредине отвода…
Да, это было его собственное лезвие от ножниц; оно висело, поблескивая на фоне коры, держась каким-то таинственным образом на свободном конце веревки, которую оставил болтаться Кривой Глаз.
— Значит, это все-таки барка Спиллера, — взволнованно шепнула Арриэтта.
— Спокойней, не шевелитесь, — умоляюще произнес Под, почти не разжимая губ, — пока он не перестанет сюда светить.
Но, по-видимому, Эрни Ранэйкр, стоявший на другом берегу, — не замечал ничего, кроме Кривого Глаза.
— Эй! услышали они его напористый голос — типичный голос полисмена. — Что тут происходит?
И луч света скользнул в сторону и остановился на цыгане.
Под облегченно вздохнул.
— Так-то лучше, — сказал он своим обычным тоном и немного расслабился.
— Где же Спиллер? — не могла успокоиться Хомили. Зубы ее стучали от холода. — Может быть, с ним случилась беда?
— Но он же был на ясене, — горячо прервала ее Арриэтта, — спускался по коре на землю, а лезвие висело у него на плече.
— Ты что — видела его?
— Нет, Спиллера увидеть нельзя. Только если он сам захочет.
— Он вроде бы слился с корой, — объяснил Под. — Но если вы его не видели, — спросила, помолчав, Хомили, — как вы можете быть уверены, что он там был?
— А мы и не уверены в этом, — сказал Под.
Хомили еще сильней растревожилась:
— Вы думаете, Спиллер разрезал веревку?
— Похоже на то, — сказал Под. — Влез по свободному концу на дерево — ведь она спускалась донизу, — как, помнишь, я лазал дома по тесьме?
Хомили уставилась на куманику.
— Но, послушай, если там, под ветками, и правда стоит его барка, — в чем я сомневаюсь, — почему он не придет и не заберет нас?
— Я уже говорил тебе, — устало произнес Под, — он дожидается темноты. Подумай сама, Хомили. Спиллеру нужна эта река… она дает ему средства к жизни. Верно, он мог вызволить нас. Ну а вдруг бы Кривой Глаз его заметил? С той минуты все цыгане стали бы его выслеживать… его и барку. Понимаешь, что я хочу сказать? Глаз бы не спускали с реки. Порой, — продолжал Под, — ты такое городишь, словно ты — не добывайка. И ты, Арриэтта — обе вы. Словно вы и не слышали о таких вещах, как укрытие и в этом духе, не говоря уже о том, что для нас значит, если нас увидят. Вы ведете себя так, словно обе вы — человеки.
— Право, Под, — запротестовала Хомили, — совсем ни к чему браниться.
— Но я и правда так Думаю, — сказал Под. — К тому же Спиллер знал, что с нами все в порядке, и можно подождать до темноты. Раз мы отрезали крючок.
Они замолчали, прислушиваясь к плеску воды у другого берега. Привлеченная звуком знакомого голоса, Хомили отошла от Пода, желая знать, что там происходит.
— Ну-ка, вылезай, — говорил Эрни Ранэйкр, — ставь ногу на этот корень. Так. А теперь дай мне руку. Рановато для купания, я бы сказал. Я бы лично в воду не полез. Скорей уж попробовал бы поудить… конечно, если бы мне было наплевать на запрещение… Ну что там, давай, шевелись. — У него прервалось дыхание, точно он тащил какую-то тяжесть. — Раз, два, три — хоп! Вот мы и здесь. Ну-ка, взглянем, что в этой корзинке…
Чтобы лучше их разглядеть, Хомили влезла на ветку и тут почувствовала ладонь Пода у себя на плече.
— Смотри! — в волнении вскричала она, хватая его за пальцы. — Он сейчас найдет эту рыбу — его добычу. Зеркальную форель, или как там она называется…
— Пошли, — шепнул Под.
— Одну минутку, Под…
— Но нас ждет Спиллер, — настойчиво сказал Под. — Он говорит, что лучше отчалить сейчас, пока они занимаются корзинкой… и что от света фонарика на берегу река кажется темной.