Добывайки в поле
Шрифт:
— Там же ничего нет, — сказала она.
— Но вы же говорили…
Женщина расхохоталась — сердито и озадаченно:
— Их видел Кривой Глаз, а не я. Ему кажется, что видел. Нет там ничего, говорю тебе…
— Еще как видел, — сказал Кривой Глаз. Он растопырил большой и указательный палец. — Вот такого роста. Вроде как маленькая женщина и маленький мужчина.
— Не против, если я посмотрю? — спросил мальчик, поднимаясь по лесенке. Он положил ружье, и Арриэтта, не сводившая с него глаз, заметила, что он сунул украдкой одну руку в карман.
— Ой, — шепнула она и схватила отца за рукав.
— В чем дело? — еле слышно сказал Под, наклоняясь к ней.
— Карман… — заикаясь проговорила Арриэтта. — У него в кармане что-то живое.
— Хорек! — воскликнула Хомили, позабыв об осторожности. — Нам конец!
— Да тише ты, — умоляюще произнес Под.
Мальчик что-то услышал; он сел на верхней ступеньке и, наклонившись вперед, заглядывал под рундук. Когда раздался голос Хомили, глаза его расширились, лицо насторожилось.
— Что толку говорить шепотом? — жалобно сказала Хомили, понижая, однако, голос. — Нам конец. Теперь хоть песни пой, хоть во всю глотку кричи — все едино.
— Ш-ш-ш, — снова шепнул Под.
— А как вы думаете их оттуда достать? — спросил мальчик, не сводя глаз со щели. Его правая рука все еще нащупывала что-то в кармане.
— Проще простого, — объяснил Кривой Глаз, — выну из рундука вещи и подниму дощечки со дна.
— Видишь? — шепнула Хомили чуть ли не с торжеством. — Какое теперь имеет значение, что мы будем делать.
Под сдался.
— Ну, что ж, кричи, — устало предложил он.
— Дощечки, верно, приколочены? — спросил мальчик.
— Нет, — сказал Кривой Глаз, — я вынимал их, когда гонял крыс, и больше не приколачивал.
Мальчик, опустив голову, все так же пристально смотрел под рундук. С того места, где сидела, скорчившись, Арриэтта, она глядела прямо в его глаза; это были голубые, ласковые и задумчивые глаза.
— Скажем, ты поймаешь их, что потом? — продолжал мальчик.
— Что потом? — недоуменно повторил Кривой Глаз.
— Что ты хочешь с ними сделать?
— Сделать с ними? Посадить в клетку. Что еще?
— В какую клетку?
— А в эту. — Кривой Глаз дотронулся до птичьей клетки, клетка качнулась. «И кормить нас конопляным семенем», — еле слышно пробормотала Хомили.
— Хочешь держать их у себя? — спросил мальчик, все так же не отрывая глаз от рундука.
— У себя! Вот еще! Продам, — воскликнул Кривой Глаз. — И за хорошие денежки… вместе с клеткой.
— Батюшки, — всхлипнула Хомили.
— Спокойно, — прошептал Под. — Лучше клетка, чем хорек.
«Нет, — подумала Арриэтта, — лучше хорек, чем клетка».
— А чем ты их будешь кормить? — спросил мальчик; казалось, он хочет выиграть время.
Кривой Глаз снисходительно рассмеялся.
— Да чем попало. Объедками.
— Вы слышали? — негодующе шепнула Хомили.
— Ну, сегодня это был фазан, — напомнил ей Под. Он обрадовался тому, что она рассердилась, — гнев придавал ей храбрости.
Теперь и Кривой Глаз забрался в фуру, закрыл полностью солнечный свет.
— Подвинься-ка, — сказал он мальчику, — надо браться за рундук.
Мальчик чуть подвинулся, скорее, вид сделал.
— А как быть с котом? — спросил он.
— Верно, — согласился Кривой Глаз. — Лучше выгнать его. Пошли, Тигр…
Но кот оказался таким же упрямым, как мальчик, и полностью разделял его интерес к добывайкам. Ускользнув от Кривого Глаза, он вскочил на кровать, а оттуда (судя по мягким ударам прямо над их головой) перескочил на рундук. Кривой Глаз кинулся за ним — возле самой щели появились две большие ноги, на одной — их собственный милый ботинок с заплатой на носу, которую поставил Под. Казалось невероятным, что в нем — нога, да еще такая враждебная нога.
— Лучше передай его своей хозяйке, пусть подержит, — посоветовал мальчик, когда Кривой Глаз схватил, наконец, кота, — не то он опять сюда вскочит.
— И не смей, и не думай, — еле слышно простонала Хомили.
Под удивленно взглянул вокруг:
— Кому ты говоришь? — шепотом спросил он.
— Ему… Кривому Глазу… Как только он выйдет из фуры, мальчишка выпустит на нас хорька.
— Послушай… — начал было Под.
— Попомни мои слова, — продолжала Хомили испуганным шепотом. — Теперь я знаю, кто это: это молодой Том Доброу. Я не раз слышала, как о нем говорили на кухне в старые времена. И я не удивлюсь, если как раз его мы и видели тогда в окне… В тот день, когда убежали из дома. Помнишь? Говорят, он сущий дьявол, почище, чем его хорек… — Тише, Хомили, — умоляюще сказал Под.
— Зачем? Они все равно знают, Что мы здесь. Какая разница для хорька, будем мы сидеть тихо или кричать во весь голос?
Кривой Глаз вдруг чертыхнулся, — видно, кот оцарапал его.
— Вынеси его, — сказал опять мальчик, — и скажи, пусть она его держит.
— Чего ты волнуешься, — сказал Кривой Глаз, — можно закрыть дверь.
— Что толку? — возразил мальчик. — Верхнюю половину не закроешь, будет темно.
На пороге Кривой Глаз приостановился.
— Ничего здесь не трожь, слышишь? — сказал он. И постоял с минуту, прежде чем спускаться. На нижней ступеньке он, видимо, поскользнулся: добывайки услышали его ругань. — Чертов ботинок, — донеслось до них, еще что-то про каблук.
— Что там, все в порядке? — небрежно крикнул мальчик. Ответом ему было проклятье.
— Заткни уши, — шепнула Хомили Арриэтте. — О боже, ты слышала, что он сказал?
— Да, — сказала Арриэтта предупредительно. — Он сказал…
— Ах ты гадкая, невоспитанная девчонка! — сердито крикнула Хомили. — Как тебе не стыдно слушать такие слова!
— Тише, Хомили, — попросил Под.
— Ты знаешь, что там стряслось, Под? — Взволнованным шепотом спросила Хомили. — У него отвалился каблук! Что я говорила тебе, там, во рву, когда ты хотел выдернуть все гвозди?! — На один момент она забыла о своих страхах и тихонько засмеялась.