Дочь куртизанки

Дэйн Клаудиа

– Нет, Каро, в этом и проблема: недостаточно интимно, – прошептал он и, взяв ее за подбородок рукой в перчатке, поцеловал, несмотря на резкие слова.

Боль желания пронзила ее сердце и сладко разлилась по спине. Она окунулась в него, в его тепло и огромность его тела, позабыв обо всем на свете, когда его губы нежно коснулись ее губ, такие влажные и настойчивые. Поцелуй был нежен и полон мольбы, осторожный и манящий. Она совсем не ожидала этого и была безнадежно сражена им: положила руки ему на грудь и почувствовала, как участилось его дыхание и заколотилось сердце. Он был к ней неравнодушен. В нем было

какое-то желание, нежность, что-то еще.

Она услышала, как Фредерикс пошевелился за дверью белой гостиной, и, медленно и смутно оценивая ситуацию, оттолкнула Эшдона. Он оторвался от ее губ и прошептал:

– Еще.

И тогда она позабыла обо всем на свете и упала в его объятия, обхватив его за шею, впившись в него губами. «Еще». Он сказал это.

От второго поцелуя она совсем потеряла голову, сгорая от страсти и наслаждаясь этим огнем. Прекращение пожара стало бы наказанием. Эшдон оторвался от ее губ, разомкнул ее руки и снял их со своей шеи. Он посмотрел на нее своими нежными голубыми глазами:

– Вы должны быть моей, Каро. Скажите, что мне делать.

Это неправильно… Он произнес совсем не то, что надо.

Туман страсти растаял. Она резко вдохнула, заморгала, стараясь вспомнить, что следует сказать. Эшдон смотрел на нее, его шелковистые волосы растрепались, глаза светились, а тело… именно тело сказало за него всё самое главное. Свидетельство его страсти было очевидно, будто шпиль Вестминстера.

– Кажется, – проговорила она, удивившись собственному дрогнувшему от страсти голосу, откашлялась и продолжила: – Кажется, я сказала, что пара жемчужных сережек вполне подойдет.

Во взгляде Эшдона что-то дрогнуло, но он кивнул и вынул из кармана превосходные жемчужные серьги самого высокого качества, большие и восхитительные, впечатляющего размера.

– Вы слишком предусмотрительны, – сказала она, протянув руку за серьгами. Он обронил их в ее руку, словно они обжигали его. – Как они прекрасны, благодарю вас, лорд Эшдон.

– Что дальше, леди Каролина? – коротко спросил он. – Мне запрещено бывать в вашем доме, а вам запрещено выходить. Как же вы будете заниматься своим делом, если не можете покинуть семью?

– Я молода, лорд Эшдон. Но я не глупа. Без необходимых сбережений я не могу уйти. Без…

– Необходимых мужчин, – прервал он ее хриплым голосом, – вы не сможете собрать нужную сумму. Совершенно вас понимаю.

– Я догадывалась, что вы поймете, – прошептала она, глядя на его губы и чувствуя, как колотится сердце.

– Что вам нужно от меня, Каро? – спросил он.

– Ожерелье к этим серьгам. Будет смотреться совершенно прелестно. Вы согласны?

– А что я получу за нитку жемчуга? Простой поцелуй кажется недостаточным за такой солидный подарок.

– Принесите мне ожерелье и узнаете, – пообещала она, глядя ему в глаза.

– Недостаточно, леди Каролина, – повторил он – Я прошу нечто более определенное.

– Более чем поцелуй.

– Насколько более? – прошептал он, поедая ее глазами.

Каролина облизала губы и сказала:

– Сколько жемчужин в ожерелье? Я не обману вас, лорд Эшдон.

– Леди, вы этого не сделаете, – зарычал он, резко развернувшись и выходя вон.

Дверь за ним захлопнулась, и дом содрогнулся.

Фредерикс открыл дверь белой гостиной, а София открыла дверь желтой гостиной. Они в ожидании

смотрели на нее, стоявшую в одиночестве посреди прихожей.

Каролина кивнула, пытаясь сдержать дыхание перед тем, как заговорить.

– Все прошло, как ты сказала, до последнего момента.

София улыбнулась и произнесла:

– Фредди, вели подать кофе, пожалуйста. Надо продумать следующую атаку.

Его действительно атаковали. Другого слова для этого не было. Он был атакован ее красотой, ее смелыми планами и ее губами. Господи, эти губы! Эшдон был в полумиле от дома на Парк-лейн, когда опомнился, справился со своей страстью и гневом. Он не мог понять, что было сильнее: его страсть или гнев. Но ему казалось, что это не имеет значения, если только удастся раздобыть красивое жемчужное ожерелье и задушить им Каролину Тревелиан.

О том, чтобы вернуться домой и увидеться с отцом, не шло и речи. В его состоянии единственным подходящим местом был боксерский клуб «Джентльмен Джексон». Решить его проблему можно было, только хорошенько поколотив кого-нибудь. Но он подозревал, что это решение временное.

Глава 13

Маркиз Руанский стоял в углу боксерского зала «Джентльмен Джексон». Он с нарастающим интересом наблюдал за поведением лорда Эшдона. Естественно, он знал о слухах, как и все в Лондоне. Разница была лишь в том, что он узнал о них от графа Уэстлина, отца лорда Эшдона, в темном углу клуба «Уайтс». Они с Уэстлином не были друзьями. Маркиз подозревал, что у Уэстлина друзей было немного, при его-то характере и темпераменте. Руан ничего не имел против Уэстлина, поскольку был человеком, не любившим праздную и поверхностную дружбу. Его очень устраивало собственное общество, оно его не утомляло, как это бывало с остальными. Уединение становится удовольствием, когда приятен сам себе.

Что заставило Уэстлина довериться ему, молено было только догадываться,. и первая догадка весьма поэтично привела его к ногам Софии, графине Дэлби. Он один из немногих, кто не был с ней знаком, но знал о ней. Прошло больше двадцати лет с того момента, как она приехала Лондон, и город до сих пор не насытился ею. Правда это или вымысел, не имело значения. Она была одной из тех, кто вызывает разговоры и слухи, всего лишь пройдя по комнате. Ярким примером этого стал Уэстлин. Из того, что знал Руан, Уэстлин не общался с леди Дэлби в течение многих лет, тем не менее все еще страдал по ней.

Хотелось бы увидеть женщину, которая могла сотворить с мужчиной такое.

Из того, что рассказал ему Уэстлин, похоже, что дочь обладала таким же талантом. Внимательно посмотрев на Эшдона, можно было убедиться в этом. По всем признакам Эшдон был совершенно нормальным человеком, пока не встретился с Каролиной Тревелиан. Хорошо бы встретиться с ней тоже.

Наблюдая, как Эшдон вдохновенно колотит одного из боксеров клуба, можно было поучиться проявлению бешеных эмоций, спровоцированного либо Софией, либо Каролиной, а возможно, ими обеими. Ему действительно надо найти способ повидаться с этими леди, чтобы составить собственное суждение. Уэстлин казался весьма сомнительным свидетелем, поскольку был непостоянен и мстителен. Хотя неудовлетворенная страсть способна сделать с мужчиной и не такое.