Дочь Озара
Шрифт:
Назревал серьезный внутриобщинный конфликт по родовому признаку, грозивший, как минимум, крупным мордобитием, а уж такого Зукун, как вождь, допустить не мог.
— Тихо! — крикнул он со всей мощью голоса и треснул древком копья по спине громко верещавшую особу в потертой заячьей безрукавке.
— Тихо! Замолчали все. Вождь будет говорить, — пронеслось по толпе, и она постепенно смолкла.
Вождь забрался на небольшой валун, валявшийся у шалаша колдуньи, и объявил:
— Поздно уже. Устали все. Сегодня наши воины вернулись с победой, разбив проклятых глотов. Такое дело надо отметить. Сейчас разожжем большой костер, будем плясать и пить муссу*.
Народ радостно загалдел, но Зукун поднял руку, требуя тишины:
— Завтра спросим у Оман Озары*, что нам делать дальше. Я, Уна и Ора будем лить воду. Все. Идем к костру.
Вождь племени Леопарда Бехи Зукун (Большие Лопухи) сидел на траве около своего шалаша и вяло, вполглаза, наблюдал за тем, как у костра веселятся сородичи. Ему шел четвертый десяток, что по меркам того времени считалось почти преклонным возрастом, но он был еще крепким и здоровым мужчиной. Его длинные черные волосы, скрученные в два узла по бокам головы, немного выше висков (такую прическу носили все мужчины-варии), открывали на общее обозрение огромные оттопыренные уши. Благодаря им, Зукун и получил после инициации свое 'говорящее имя'.
Изначально старейшины собирались назвать его по-другому. Но уже после того, как Зукун с честью выдержал последнее испытание, на одиночной охоте поразив стрелой оленя, перед заключительной церемонией один из старейшин стал делать Зукуну 'мужскую' прическу. Собрав волосы в пучок, при виде обнажившихся ушей, переживший всякое варий присвистнул и ошарашено произнес: 'Вот это лопухи!' Так будущий вождь неожиданно обзавелся совсем другим именем, впрочем, оказавшимся вполне счастливым.
Дотянув до тридцати с лишним лет, Зукун еще не потерял ни одного зуба, ни разу не свалился с каменной кручи, не попал на охоте под копыта рассвирепевшему кабану. И только однажды, будучи уже зрелым мужчиной и опытным охотником, он не сумел до конца увернуться от лапы медведя. Три когтя разъяренного зверя оставили неизгладимые следы на щеке Зукуна, к тому же располосовав его правое ухо на три части. С тех пор у Зукуна появилась привычка: нервничая, он начинал по очереди разминать пальцами каждую из частей разделенного уха, будто проверяя — все ли на месте.
Несмотря на солидный возраст, высокую должность и довольно-таки устрашающую внешность, вождь считался среди сородичей своим парнем, никогда не отрывающимся от широких масс. Вот и сейчас Зукун находился на виду, демонстрируя, что, вот он, я, рядом с вами, все вижу и слышу. Но сам в торжестве не участвовал, отдав управление праздником в руки глав родов, следивших за порядком. Собственно, проведение подобных локальных торжеств и не входило в его основные обязанности — так, ритуал соблюсти.
Социальное устройство племен вариев, исходивших из приоритетов семьи и рода, отличалось простотой. Заметим, что первобытная семья мало походила на 'ячейку общества', так хорошо знакомую всем нам, людям двадцать первого века. В племени Леопарда каждый из супругов продолжал жить в своем 'материнском' роду, поэтому семья состояла из матери и ее детей — братьев и сестер. Девочки вырастали и, достигая возраста половой зрелости, вступали в интимные отношения с мужчинами из другого рода, рожали детей. Так семья постепенно увеличивалась, обрастая горизонтальными и перекрестными родственными связями, и превращалась в большой род — клан. Таким родом или кланом управлял, по крайней мере, формально, старший в роду мужчина, а два рода образовывали племя.
Так как мужчины жили постоянно в роду матери, то их дети росли в чужом роду, а мужчины воспитывали племянников и племянниц. Старшая в роду женщина, приходившаяся остальным членам рода бабушкой, матерью, сестрой и тетушкой, по заведенной среди вариев традиции, выполняла обязанности колдуньи и знахарки. Эти обязанности с соответствующими знаниями передавались по наследству старшей дочери или младшей сестре.
Из-за своеобразной системы 'перекрестного опыления' все обитатели племени (за исключением, естественно, пришлых) состояли между собой в той или иной степени родства, что налагало свой отпечаток на специфику сексуальных контактов.
Вождем племени по очереди становились старейшины обеих родов. Смена власти происходила раз в год, ранней весной, в период цветения подснежников. Вождь командовал мужчинами племени во время коллективной охоты, а также при военных стычках и набегах, распределял добычу, возглавлял церемонии совместных обрядов и ритуалов, а также выполнял функции третейского судьи при конфликтах между членами разных родов. Все значимые для племени решения принимались на сходе взрослых членов сообщества.
Поэтому сегодня Зукун мог отдыхать — во время сабая* за порядок отвечали старейшины родов. Родом 'черных', из которого происходил и Зукун, на время, пока он возглавлял племя, формально управлял его младший брат Боха Руник (Быстрый Змей). Руник как раз шумел у костра, успокаивая перебравшего муссы сородича. Но Зукуну было не до отдыха. Хотя он еще не знал понятия 'каша', но 'заварил' ее по полной программе. И теперь не представлял, как выпутаться из ловушки, которую, по сути, сам себе и соорудил.
Прежде всего, его тревожила ситуация с Вадой. Надо заметить, что вследствие существовавших в племени брачных отношений (выражаясь ученым языком, у вариев процветал 'парный дислокальный брак'), невеста его сына Сиука, приходилась Зукуну родной племянницей. Так что, у вождя вроде бы присутствовали весомые основания для глубоких переживаний. И он действительно переживал и нервничал так, что не спал уже несколько суток. Но голос крови имел тут очень слабое значение. Если имел вообще. Сам Зукун к тому времени был женат уже шестой раз и давно бы, наверное, сбился со счета своих детей, не говоря о племянницах и племянниках, если бы вел такой счет. Тем не менее, именно судьба Вады беспокоила Зукуна больше всего. И он бы, не задумываясь, послал на ее поиски людей, если бы не одно роковое обстоятельство…
Проблемы начались с того дня, когда Зукун пригласил в гости, на заключительный ритуал, завершающий обряд инициации девушек, вождя племени 'волков' Бехи Вира (Большого Волка).
Обряд назывался 'сокуха'* и совпадал с наступлением половой зрелости. Ее приход определялся на глазок матерью юной девушки и колдуньей, и в основном зависел от появления вторичных половых признаков: растительности на лобке, увеличения грудных желез, формирования тазобедренной части тела. Процедура инициации проходила раз в году поздней весной.
Все девушки, получившие 'добро', селились в большой хижине, которая сооружалась отдельно от общего поселения. Там они жили две недели, соблюдая строгий пост. За это время каждая из девушек должна была сшить из заячьих или лисьих шкур рубашку-сорочку, в которой и появлялась затем на 'публике' в заключительный день церемонии. Пока 'кандидатки' жили в хижине, колдуньи посвящали их в хитрости общения с мужчинами, включая премудрости секса, обучали традициям и правилам, которые должны соблюдать взрослые члены племени.
Когда наступал последний день, всех, вступающих в 'новую' жизнь, приводили к жертвенному камню. Там каждой девушке прокалывали нос, 'пуская кровь', затем вели к водоему, где происходил ритуал омовения, после чего девушка 'взрослое' имя. Ну а дальше, как и положено, песни и танцы, под удары бубна.
Понаблюдать за этой заключительной церемонией сокухи Зукун, развивая традиции добрососедства, и пригласил вождя племени Волка. Но идея посиделок возникла не на пустом месте.
В племени Леопарда, и без того не самом многочисленном среди вариев, не хватало мужчин. Проблема обострилась не сразу, но Зукун и другие старейшины проворонили ее развитие. Все началось с того, что двое 'леопардов' погибли во время неудачно организованной засадной охоты на кабанов. Потом кто-то не вовремя подвернулся под лапу медведю около пчелиного улья, еще кого-то с летальным исходом укусила змея… Дело, так-то, обычное, в первобытном мире подобные 'естественные потери' происходили периодически, и демографический дисбаланс потихоньку бы выправился сам собой. Но тут у 'леопардов' случилась очень серьезная стычка с глотами, при которой варии потеряли сразу четырех воинов. И Зукун как-то в одночасье и неожиданно для себя обнаружил, что число женщин в племени значительно превышает количество мужчин.