Дочь Озара
Шрифт:
Дул не удержался и свалился в воду. Сиук успел инстинктивно отпустил перевязь плота, но течение тут же сбило его с ног, и он кубарем скатился вниз, задев пару выступов.
К счастью для наших героев, перепад высот оказался небольшим, а глубина во внутреннем гроте, где они очутились, не достигала и метра. К тому же течение сразу ослабло. Потерявший голову от страха, Дул молотил руками и ногами по воде, как заведенный, пока Сиук не схватил его за шкирку, и не поставил резким рывком на ноги. Почувствовав под ногами твердую каменистую почву, дикарь обнял вария
Они побрели в кромешной темноте по ходу течения. Вскоре наткнулись на застрявший между камнями плот. Дул шустро забрался на него, а Сиук пошел сзади, толкая плавсредство вперед. Еще через какое-то время забрезжил дневной свет. Впрочем, когда они выбрались на открытое пространство, то увидели, что солнце почти легло на впадину между двумя горами. День в хлопотах и приключениях пролетел незаметно.
Почти сразу по выходу из тоннеля река образовывала справа широкую отмель. Сиук решил причалить к левому, крутому и каменистому берегу, чтобы под его укрытием развести костер и переночевать. Ну а утром уже решать, что делать дальше.
Вытащив плот на берег, натаскали из леса сушняка для костра, наломали еловых лап на подстилку. Спать легли голодными. Дуловская лягушка вывалилась из запазухи, когда он барахтался в воде. 'Надо завтра хоть рыбы наловить', - подумал Сиук. Они толком не ели больше трех суток.
Дикарь сразу же уснул, а ответственный варий остался поддерживать огонь. В лесу периодически ухал филин, похохатывали гиены. 'Где-то сейчас Вада? — думал Сиук. — Может быть, совсем рядом? Как, наверное, ей страшно одной'.
На востоке уже начало розоветь, когда он растолкал безмятежно посапывающего глота. Надо было хотя бы немного поспать. Только прилег на лапник, как сразу провалился в сон. Дул, усевшись около костра на корточки, тоже бодрствовал недолго. Этой ночью ему, впервые за последнее время, приснились толстозадые красотки. И он не удержался от соблазна досмотреть сладкий сериал до конца. Сторож и караульный из Дула был никакой…
Так их и взяли дикари — спящих.
Сиук пришел в себя от резкой боли в голове. Приоткрыл глаза, затем попробовал шевельнуться, но безуспешно. Он был крепко примотан лианами к толстому тису. Память возвращалась урывками.
Кажется, его кто-то схватил, он попытался вырваться и тут же получил несколько сильных ударов по голове. Кажется… Оставалась надежда на то, что приснился плохой сон. Во сне и не такое случается. Сейчас еще подремлю, и все пройдет, — попробовал успокоить себя Сиук. Но тут он услышал голоса и понял, что надо открывать глаза.
Разговаривали на незнакомом отрывистом языке. Женщина и мужчина. Голоса приближались сбоку, поэтому он не видел людей. Но разглядел, что находится на высоком речном берегу. Река текла слева. Прямо перед ним, в нескольких десятках шагов, густые заросли терновника. Посмотрел на воду: на камнях пенились барашки. Похоже, он находился на той же самой реке, только ниже по течению. Поднял глаза выше и увидел в отдалении, в синей
А направо голова не поворачивалась. Мешал толстый сук, в который упиралась щека. Но в той стороне горел костер. Тянуло запахом дыма.
Двое подошли к нему, и по цвету кожи Сиук сразу определил, что это глоты. Чернокожие, кудрявые, приземистые. Вот те на! Он в плену у людоедов?
Мужчина довольно скалил широкие зубы. Нос у него был широченный, с огромными вывернутыми ноздрями. Женщина стояла чуть поодаль, за левым плечом 'носа'. Толстые бедра обернуты козлиной шкурой. Крупные, вытянутые, словно дыни, груди лежат на выступающем животе.
'Нос' что-то произнес и слегка хлопнул вария по щеке, как будто проверяя его состояние. Сиук разозлился: чего они о себе мнят, уроды!
— Ну, чего надо? — он постарался произнести это грубо, мужественно, но распухший язык еле ворочался, и получилось невнятное бормотание. Только сейчас юноша почувствовал, что сильно хочет пить.
'Грудастая' с озадаченным лицом подошла вплотную. Надавив двумя большими пальцами, подтянула пленнику веки к бровям, рассматривая роговицу. Потом бесцеремонно задрала на нем малису… 'Медосмотр' ее удовлетворил. Повторяя жест 'носа', ударила Сиука ладонью по щеке, но гораздо сильнее. Засмеялась, когда юноша непроизвольно дернулся.
'Нос' повернулся налево, туда, где горел костер и выкрикнул несколько слов.
Вскоре подошли еще двое. Первый, не высокий, но очень широкоплечий мужчина с мощными бугристыми мышцами, кутался в накидку из шкуры лесного оленя. В нем ощущалась огромная физическая сила, но лицо выдавало болезнь: по щекам расползались багровые пятна, а глубоко запавшие глаза лихорадочно блестели. Такие же пятна выступали и на шее.
А второй… А вторым из подошедших дикарей, к ошеломлению Сиука, оказался его верный спутник Дул.
Увы, увы! Храбрость и даже некоторое мужество, проявленные глотом во время преодоления водных преград, не выдержали более серьезного испытания на прочность. Когда внезапно напавшие дикари захватили в плен мирно спавших путников, первое время Сиук и Дул находились в равном положении. А именно — обоих пленников вероломные захватчики оттащили на стоянку и привязали к соседним деревьям, рядышком со своей пещерой. Но Дул очнулся первым: он ведь не оказывал никакого сопротивления и поэтому отделался лишь одним ударом по голове.
Услышав голоса незнакомцев, глот понял, что они говорят почти на одном с ним языке. Хотя попадались и незнакомые слова, но в целом речь неизвестных он понимал. Уяснив это, Дул продумал тактику защиты, а потом и сам подал голос.
Сначала подошел весьма упитанный дикарь, которому, видимо, поручили приглядывать за пленниками. Глот обозначил его для себя, как 'толстяк'. Услышав, что пленник внятно изъясняется на его языке, 'толстяк' подозвал грудастую женщину с копной кудрявых волос. Чуть позже выяснилось — колдунью.