Дочь реки
Шрифт:
— Он по моему наитию здесь, — проговорила Беляна твердо. — Потому что я к нему пошла с недобрыми вестями. Теперь вот тебе расскажу, если хочешь послушать.
Князь позабыл, кажется, о Рароге: подошел к дочери и обхватил лицо ее ладонями. А Беляна аж вздрогнула всем телом и вдруг всхлипнула жалобно, хватаясь за руки отца, как за спасение какое. И показалось, что сейчас тот напомнит ей обо всем, что она натворила по своему разумению, но ни слова упрека не сорвалось с губ князя. Он притянул дочь к себе и она обхватила его за пояс, вжимаясь в грудь.
— Любор идет с войском на подмогу Ярдару Медному, — забормотала она глухо. — Много их там. И русины тоже есть.
— Значит, встречать будем, — просто ответил князь. — Останешься в моем стане. Тебе и подруга тут есть, если говорить с тобой захочет.
Он и головы в сторону Рарога не повернул в этот миг, не взглянул даже мельком, но отчего-то почудилось, что и сейчас качнулась предупреждающая волна угрозы в его сторону: чтобы чудить не вздумал.
— Так что, князь? Помощь нужна? Или гнать меня станешь от себя, сам со всеми справишься? — все же спросил Рарог, не надеясь на приветливый ответ.
— Я неволить тебя не стану, — тот пожал плечами, отпуская дочь из объятий. — Помощь лишней не будет, да ты можешь своей дорогой пойти, коли тебе или твоим ватажникам все это кажется опасным.
Снова распахнулся полог за его спиной. И Рарог вмиг позабыл о том, что князь говорил только что. Потому что внутрь вошла Гроза. А следом за ней, тихо ворча и даже поругиваясь, едва поспевала наставница. Она встала, едва ступив под сень шатра, скомкала пальчиками обернутый вокруг шеи убрус, не глядя больше ни на кого — только на Рарога. Не на князя, который тут же побагровел, укором во взоре впиваясь в наперстницу, которая не сумела подопечную удержать в стороне. Не на Беляну, которая тут, кажется, никак оказаться не могла. Только его она видела. А ему видеть было больно супружий убор на ней — все же больно, как он ни готовился к тому. Ведь на их свадьбе она должна была голову покрыть. С ним в опочивальню отправиться после всех обрядов, под звонкое подбадривание гостей. Он старался гасить в себе ревность, зная, что ни в чем Гроза не была виновата. Что все случилось только одной лишь волей Владивоя. А все равно словно бы огненный комок разрастался в подвздошье от мысли одной. И до того она была красивая сейчас — словно в издевку: когда рыжие всполохи волос не отвлекали от больших, плавного разреза глаз, от губ, ясно очерченных, вкус которых Рарог, кажется, помнил до сих пор и все отдал бы, чтобы ощутить снова.
— Зачем пришла, Гроза? — без особой злобы, но твердо одернул ее князь. — Здесь ничего не говорится, что тебе непременно знать надо.
— А ты меня не гони. Я тебе не прялка с ногами и не… — она осеклась. — Тоже знать хочу все!
— Узнаешь, как надо будет, — Владивой взмахом велел притихшей наставнице уводить меньшицу.
Та сбросила руки женщины и даже шагнула внутрь еще дальше. Теперь уж взглянула на Беляну — без удивления и обиды, а там снова взор на Рарога обратила, ничуть того не скрывая. Тогда уж только князь из себя вышел.
— Не заставляй кметей звать, чтобы тебя увели, Гроза. После все расскажу. Или Беляна расскажет. Ничего не утаим. Иди.
Она вцепилась вдруг в платок, одним рывком развязала его и сбросила на плечи, не видя как будто, что упало очелье прямо на притоптанную землю. Вспыхнули рыжими отсветами ее толстые косы: отрасли уже чуть. Она повернулась и вышла прочь сама, оставив мужа закипать от ярости, что багровой краской заливала его лицо. Никому из мужчин, кроме мужа, нельзя косы жены видеть. Никому силы ее женской касаться. А она сама так решила, глядя прямо в глаза Рарогу — на смотри. Вся сила тебе предназначена, как бы то ни казалось. И Владивой, видно, понял это тоже.
— Я остаюсь, князь, — проговорил тот громко, заставив кметей, что были в шатре и уже начали тихо переговариваться, после общего удивленного молчания, снова смолкнуть. — Мои люди уже все решили тоже.
— Твое право. Тогда оставайся. Будем решать, что делать дальше.
На том решили, что Рарог с ватажниками на своих лодьях выступят навстречу Люборову войску. Надежды не было их остановить, но потрепать можно было хорошенько особенно если знать, в какой стороне скрыться, чтобы ответным гневом не зацепило слишком сильно.
После долгого разговора с князем и его старшинами, вернулись в свой стан уже глубоким вечером. Ватажники встревоженно встретили предводителя, расспрашивать принялись, о чем договориться удалось с Владивоем и не думает ли он лютовать за то, что Рарог натворил однажды.
Собрались кормщики всех стругов напоследок: еще раз обсудить, кто и куда последует, как будет от князя приказ выдвигаться. Но толку долго сидеть на берегу тоже не было: так, глядишь, Любор успеет раньше до Белого Дола добраться.
Потому выдвинулись уже на другой день, как ни хотелось задержаться, чтобы удачи попытать и дорваться до встречи с Грозой, хоть себе по горлу ножом полоснуть вернее — та же смерть, коли князь узнает. Рарог наперво отошел в место укромное
— перед дорогой требы реке принести: чтобы легко было по ней идти, чтобы не попалось коварных камней на дне, ведь глубина Волани, ее проток и рукавов здесь порой была не так уж велика. А если торопиться, то можно много чего не заметить.
Погрузились на струги, по скамьям гребным расселись ватажники. Волох привычно глянул в ясное небо, выгоревшее за больше чем половину лета: уже под откос время покатилось — к осени. Но пока было жарко: даже утром ранним, когда Око лишь едва поднялось вдоль копий еловых верхушек к самому их краю. Что же дальше будет — хотелось у самого Сварога спросить. А каково придется, когда завяжется схватка?
— Быстро дойдем, — выдал Волох. — Ветер попутный поднимается.
Толкнули струги с берега. Рарог последний раз бросил взгляд в гущину леса. Там, за этой непроглядной стеной осталась в становище Владивоя Гроза. Княжеская жена — хоть вслух скажи, хоть повтори сотню раз, а все равно не верится. Да только ее Владивою он оставлять не собирался. Если Перун позволит выжить во всем, что сейчас заваривалось в русле реки и вокруг него, то подарок этот Рарог попусту не потратит.
На одной из проток разделились с одним стругом — на котором Волох кормчим был
— проверить нужно, не пошел ли Любор какими путями окольными, чтобы незаметнее к Белому Долу подобраться. Дальше двинулись оставшимися тремя лодьями. Позже и Делебор со своими парнями тоже ушел в сторону, по другой протоке. Чуял Рарог, что недалеко осталось до встречи с Любором. Если вспомнить все, что говорила Беляна, они должны отыскаться, может, уже к вечеру. Уже подготовлены были горючие помасленные комки из соломы, твердые, плотные, что камни: чтобы Долесские лодьи подпалить. Обычно на стоянках возле кораблей оставляют дозорных, но тут уж и они многое не успеют сделать, если момент выгадать. А уже если на воде доведется столкнуться — тут уж только успевай вертись.