Дочь реки
Шрифт:
Гроза задохнулась на миг, ясно представив вдруг, как нависает лицо Рарога над ней, так близко, так жарко сияют его глаза, словно бы наполненные плавленым золотом. Как он гладит заботливыми руками ее талию и бедра — чтобы в следующий миг раскинуть их в стороны и взять то, что ему принадлежит. Не обрядом свадебным — против воли — а самой душой Грозы. Тем, что лишь подтверждалось теперь жизнью, крепнущей в ней с каждым днем все больше.
Как рассказать? До слез больно в груди от того, что он не знает еще. Одна она только несет это знание в мыслях, в ощущениях тела, что меняется с каждым днем все заметнее. Скоро уж все догадываться начнут.
— Да перестань же ты ходить туда-сюда! — не выдержала сидящая неподалеку Беляна.
Она и тут нашла себе занятие: верно, для того, чтобы мысли унять. Устроилась у небольшой разведенной в углублении теплины и плела на дощечках ленту. Гроза тоже пыталась руки занять да все забывалась, останавливалась. И усидеть на месте никак не могла.
— Боюсь я, — ответила подруге.
Взглянула на нее, остановившись рядом. И вдругорядь отметила, как поменялась княжна. И дело-то вовсе не в платке, что покрывал ее голову, не в лице сосредоточенно-хмуром. А в чем-то, что ускользало от взора и впивалось иглами в самую глубину разума, тревожа и заставляя приглядываться. Заставляя хотеть найти эту разгадку. За все это время Гроза ни разу не спросила, как жилось Беляне с Любором, к которому она так стремилась. Может, знала, что услышит. Жилось хорошо: она по-прежнему любит его. Да вот сила рода, который княжна оставила так резко и опрометчиво, не забылась. Не порвалась эта нить — и она-то притянула ее обратно к отцу — рассказать об опасности.
— Ты-то и боишься? — усмехнулась княжна. — У тебя вон меч в ларе лежит.
Гроза невольно на тот ларь покосилась. Лежит, родимый. Покоится пока в ножнах, да и хотелось, чтобы там ему и остаться. Хоть и готова она была взяться за его прохладную рукоять. Готова была кровь пролить, если люди Ярдара сюда доберутся вдруг. Даже если люди Любора — все равно.
Но она не знала, что будет даже через миг. И чувство это — неизвестности — словно бы разрывало ее, четвертовало. Медленно, до хруста в костях.
Тянуло костром в щель полога, снедью приготовленной Драгицей и Варьяной нарочно для оставшихся здесь. Женщины говорили о чем-то тихо между собой. Бубнили кмети озадаченно, раздосадованные тем, что им здесь пришлось остаться, в то время как остальные с варягами и долессчанами рубятся. Оно только издалека кажется, что битва — лишь то, к чему стремиться надо. Одно лишь занятие, достойное мужа и сильного воина. А как попадешь в ту сечу — и, верно, она не покажется забавой. Вот только молодым кметям, которые всего-то прошлой осенью стали дружинниками зваться после отроков, то не вдруг втолкуешь. Они не нюхали еще крови и пота чужого, что брызжет в глаза, смешиваясь с пылью, не месили ногами вздыбленную, стонущую от боли землю, нахлебавшуюся пролитой в нее густыми алыми струями людской жизни. Не видели, как падает замертво тот, с кем ты еще, кажется, миг назад бок о бок шел, предвкушая разрастающуюся во всем теле ярость грядущей сватки.
Потому хоть и бранились помалу Драгица и Варьяна на парней, которые то и дело принимались ворчать на свою незавидную скучную долю, а все равно не могли их унять.
— Велика ли честь вас, баб, сторожить! — огрызнулся наконец кто-то из гридей.
— Вот негораздок ты! Негораздок, как есть! — пророкотала Драгица и, судя по звуку, даже шлепнула зубоскала ширинкой. — О матери своей подумай. Она только рада будет, что жив остался. А что сторожил кого-то, жизнь чужую хранил, в том ничего зазорного нет. Да за Грозу тебе от князя только больше благодарности будет.
А та стиснула кулаки, до боли вонзаясь в ладони ногтями. Да что ж они все ее держат за ларь с казной, который Владивой только и хранит, чтобы не умыкнул никто? А что она чувствует, никому и дела нет. Поплыло все перед глазами от злых слез, задрожало в коленях. Гроза шаг сделала — к Беляне присесть, да вдруг качнулось что-то в нутре дурнотно. А запах вареного мяса, что еще мгновение назад казался таким приятно-душным, вдруг стал духа болотного омерзительнее. Гроза едва огляделась и, добежав до случайного ведра, что стояло недалеко от входа, вцепилась в его края и, наклонившись над ним, содрогнулась в рвотной дрожи. Метнулась прогорклая горечь по горлу, ударило темнотой в голову — и стало немного легче.
— Гроза! — воскликнула сквозь короткую глухоту Беляна, которая уже тут же оказалась.
Схватила за плечи, встряхнула легонько. А после на колени рядом опустилась, поглаживая по спине. Гроза не хотела смотреть на нее, не хотела даже взглядом выдать, что сейчас с ней творится: не доверяла она больше подруге, хоть и понимала многое из того, что та сделала.
— Ты что же?.. — начала было Беляна. И в голосе ее послышалось смущенное придыхание. Будто и сама она с трудом решилась на столь сокровенный вопрос. — От отца?..
И Гроза уж рот открыла, чтобы огрызнуться, сказать, что не ее это дело, да прислушалась к возникшей вдруг в стане тишине — резкой, словно камнем обрушилась. Подскочила резво и к ларю кинулась. Откинула крышку и единым махом выдернула из ножен меч.
— А ну, стой! — гаркнул кто-то
— Тихо-тихо, не шумите. И все будет хорошо, — вдруг донесся сквозь смутную, но нарастающую возню голос, от которого все так и подпрыгнуло в груди. — Никому вреда не причиним. А будете кидаться — придется.
Но кто-то все ж налетел: видно, кмети, что сидели недалеко от лодьи, следя, чтобы никто не подобрался с воды. Короткий лязг, удары стали о сталь и кулаков в тело. Грохот по земле и пыхтение в пылу борьбы. Ругань отборная, от которой даже на языке горько делается — и снова еле разборчивая возня.
— Принесло же тебя нужным ветром, — беззлобно проворчала Драгица, как все немного стихло.
Гроза подошла ближе к пологу, и Беляна встала тоже, цепляясь за ее руку. Она-то, видно, голоса не узнала. И в толк пока взять не могла, кто так тихо и решительно пожаловал в княжеский стан. Да, видно, числом немалым, раз приструнить смог целый отряд, оставленный здесь Владивоем. Отталкивая держащую ее княжну, Гроза бросилась к кошме и, откинув ее тут же едва не повалилась в пахнущие кровью и землей объятия.
— Уходим, Гроза, — короткий приказ.
Теперь им некогда выжидать. Она кивнула, поднимая взгляд на Рагога и кинулась хоть какие-то вещи собрать, на ходу срывая с себя убрус вместе с колтами. Хватит уж, набылась княжеской женой. Вытерпела многое, выждала невыносимо долгие дни и с ума не сошла. Пока она набивала заплечный мешок тем, что могло быть нужно, Беляна стояла в стороне, наблюдая за ней ошарашенно, но не пыталась мешать. Вновь зазвучали голоса мужчин в стане. Кажется, обсуждали ватажники успеют ли уйти до мига того, как вернется сюда хоть малая часть войска Владивоя.