Догматика без догматизма
Шрифт:
Это в особенности касается сексуальной этики, о которой в последнее время ведется столько дискуссий. Важно, что сексуальность является естественным аспектом человеческого существа. Причем интересно, что во многих религиях, да и в христианстве, именно сексуальная область тесно сходилась с областью священного. Здесь можно вспомнить о ветхозаветной Песни Песней, о новозаветном сравнении отношений Христа и церкви с отношениями мужа и жены, о насквозь проникнутой эротикой мистике средневековых женских монастырей. По-своему сексуальность, эротика является областью человеческой жизни, особенно близкой к религии. Не случайно уже упомянутое нами обстоятельство: понятие «грех» чаще всего используется, когда речь заходит о сексуальности. Вероятно, причина здесь в том числе и в том, что половой акт со своей
Не случайно именно в нашу безрелигиозную эпоху секс, эротика становятся столь важны. И дело не только и не столько в «распущенности», которую любят обличать с церковных кафедр. Опыт священного в сексе – это порой единственно возможный для современного человека опыт священного вообще. Можно относиться к этому негативно, видя в «культе секса» эрзац истинной религии, но можно увидеть в нем отголоски или даже вполне легитимную в наш век форму реализации исконного религиозного чувства.
Как бы то ни было, сексуальность – это благой дар Бога. Поэтому отказываться от нее, пытаться ее подавлять было бы категорически неверно. Лютер настаивал на том, что «горячая потребность в женщине» создается и сохраняется в человеке самим Богом.
Разумеется, как и всяким другим даром, сексуальностью можно воспользоваться во вред. Традиционно в христианстве единственно «верным» способом реализации человеческой сексуальности являлся официальный пожизненный брачный союз одного мужчины и одной женщины, приводящий к рождению многих детей. Нельзя сказать, что эта форма полностью исчерпала себя. В какой-то степени она по-прежнему является наиболее укорененной в человеческом существе и наиболее естественной. Но в современном обществе мы наблюдаем и множество других форм – вопрос в том, как к ним относиться. «Вечные» заповеди здесь точно так же нуждаются в постоянной корректировке и уточнении. Мы уже коротко говорили о разводе, и перечень таких примеров можно продолжить. У нас нет и не может быть раз и навсегда данных готовых решений. Каждый случай нуждается в отдельной оценке. Главным принципом этических оценок (не только в сексуальной сфере, но и во всех остальных) должно быть благо людей. Верным можно и нужно считать то, что делает жизнь человека более яркой, наполненной, комфортной и радостной, помогает ему избегать бед и ненужных страданий. Ведь именно такой хочет видеть человеческую жизнь Бог.
Глава 21. Эсхатология
Под эсхатологией понимается учение о «последнем дне», а именно о конце человеческой жизни и о конце света. В соответствии с этим принято различать частную и общую эсхатологию.
Нужно сразу оговориться, что в эсхатологии особенным образом проявляется подчеркнутая нами тенденция к целостному мышлению: невозможность четкого разделения между образом и реальностью, между субъективным и объективным. Бог и Его реальность «находятся» по ту сторону этого – чисто человеческого, чисто научного – разделения, как «находятся» они по ту сторону бытия и небытия. Размышляя же об эсхатологических проблемах, о том, что «по определению» лежит за границами нашего земного опыта и нашей земной реальности, нам с неизбежностью придется быть особенно осторожными с любыми ясными и однозначными, «понятными» высказываниями. Если мы хотим говорить честно и ответственно, наша речь неизбежно будет образной, эмоционально насыщенной, «размытой», сложной для понимания. С этим необходимо смириться.
Обратимся сначала к общей или универсальной эсхатологии, т. е. к учению о «конце света». Эта тема была популярна всегда и во все времена. В наши дни эти слова стали особенно часто употребительными, даже затасканными. Ими обозначаются все возможные предполагаемые грядущие катастрофы: глобальное потепление, падение огромного метеорита, извержение супервулкана, возникновение черной дыры в результате работы адронного коллайдера и т. д. – словом, все, что может положить конец существованию нашего привычного мира.
Очевидно, что хотя в Писании и упоминаются всевозможные катастрофы и потрясения «в последние времена», смысл библейских ожиданий конца света совершенно в ином. В Писании речь идет о поистине полном преображении Вселенной, или даже о полном ее разрушении и создании новой – оба этих образа можно встретить рядом друг с другом – а не о частной катастрофе, которой оказывается затронута, да и то не так уж сильно, всего одна планета. Соответственно, конец света в библейском понимании не может быть вызван естественными причинами. Он исключительно Божье дело. Кроме того, конец света означает Второе пришествие (лучше, впрочем, будет назвать это вечным торжеством) Христа и наступление Царства Божьего – Царства справедливости, правды, истины, гармонии, радости и блаженства. Таким образом, ожидание конца света – это, по сути, радостное ожидание.
Итак, когда мы говорим о конце света в библейском, христианском понимании, мы имеем дело с чем-то радостным, а также с чем-то, что выходит за пределы нашей реальности, не вписывается в нее. Соответственно, к «концу света» относится все то же, что можно сказать о сотворении мира. Творение мира – не некое событие во времени, которое можно было бы поставить в один ряд с другими событиями, пусть даже и как самое первое из них. Точно так же и «конец света» – не некое «последнее» событие в истории нашего мира. Он вообще не событие, а – как и творение – способ описать настоящий, современный нам мир в его отношениях с Богом. Учение о творении описывает мир как творение Бога, то есть описывает те отношения, которые возникают между Богом и миром. То есть, что мир желанен Богом, любим Им, имеет в Боге свой глубинный исток, но не является частью Бога, не является божественным по своей сущности. Учение о «конце света», если понять его правильно, также говорит о том, что мир, окружающий нас, с одной стороны, несовершенен и мучается от этого несовершенства, с другой стороны, – вместе с учением о творении – утверждает, что мир как бы «обрамлен» Божественной волей и божественным попечением, что и цель, и смысл нашего мира в Боге.
Таким образом, нет смысла ожидать «конца света» как некоего события, отдельной катастрофы, которая должна произойти в определенный момент времени и которая принесет с собой установление Божьего царства. «Царство Божие среди вас», – сказал Иисус Христос. Как говорят многие богословы, жить в эсхатологической надежде означает не фанатично ожидать каждый день конца света, а жить так, чтобы являть своей жизнью эсхатологические ценности: те самые справедливость, правду, любовь, красоту – о которых говорится в речи о Царстве Божьем.
Однако все это не означает, что мы гарантированы от разного рода катастроф. Они вполне могут быть, в том числе и планетарного, и вселенского масштаба. Однако такие катастрофы будут явлениями исключительно внутримирского плана. Как раз учение о Царстве Божьем должно помочь нам понять, что даже среди таких катастроф мы любимы Богом, что ценность нашей жизни перед Богом – как всего человечества, так и каждого отдельного человека – не зависит от того, как и в каких условиях она протекала, как и как скоро она нашла свой конец.
Когда-нибудь история человечества и всей нашей Вселенной, скорее всего, придет к своему естественному завершению. Мы не знаем, каким оно будет. Однако оно не будет каким-то волшебным переходом в Царство Божье. Оно станет естественной смертью, концом всего. Однако такой конец не будет последним словом. Учение о Царстве Божьем означает, что история человечества, история Вселенной – пусть и заключенная во временные рамки – обладает вечной ценностью перед Богом, касается вечности, принадлежит Божьей любви. Не Большой взрыв и любая катастрофа (при всей их реальности) являются ее подлинными, самыми важными рамками жизни человечества, а Божья любовь и Божье желание.