Догоняя рассвет
Шрифт:
Вместе шли умирать. Вместе смеялись, пережив одну кровавую бойню за предыдущей. Вместе делили сигары и вспоминали былое.
Лирой возвращался в себя. Заново обретал ориентиры и смыслы. Определял ценность жизни и грезил пройти войну, чтобы получить шанс начать все сначала. Собирая себя по кускам, Лирой часто обращался к кресту Клайда, — мысль о сочувствии и любви брата была самой сильной поддержкой в тяжелую минуту отчаянья.
— Не потеряешь? — кивнул на крест Рэндалл.
Над лагерем сгущалась весенняя синева сумерек, и воздух начал наполняться свежестью. Лес задумчиво покачивался и засыпал в залегающем мраке.
— Всякое может случится, — улыбнулся Лирой, пряча цепочку на груди.
Рэндалл загадочно притих. Лирой выжидательно не отводил с него глаз, молчаливо вынуждая озвучить то, что так крепко охватило мысли Рэна.
— Я не говорил тебе, но, находясь в плену ведьмовских зеркал, я стучался в те, что были мне закрыты.
— И что же ты видел в них? — Лирой подался ближе к Рэндаллу в любопытстве.
— Сына Рю и Изабель. Мы любим ребенка всей душой, как собственного, и эта любовь окончательно стерла наши с Рю распри, — Рэн вдруг осекся, когда голос его зазвучал с волнительным дребезжанием, но после некоторой паузы он все же решился закончить рассказ, — еще я видел Амари. Она любит нас…
— Все это похоже на вымысел, — угрюмо отрезал Лирой.
— Согласен.
Не сказать, что до этого ночи Лироя были крепки и спокойны, но после слов Рэндалла сон напрочь покинул его в неотвязной фантазии, где были все счастливы. От досады за то, что не смог застать лучшую жизнь, на ресницах Лироя засверкали слезы.
Если Рэндалл смог все переосмыслить и пойти стезей добродетели, значит, и Лирой не был лишен возможности измениться и сделать лучшей ту жизнь, что имел теперь. Оттого он нетерпеливо верил в исполнение своих надежд и в скорое возвращение домой, не зная, что война между Аклэртоном и Балисардой затянется на долгих пять лет.
Эпилог
После войны
Удар войны, смятение и страх,
Ошибки роковые и страданья,
Угасшая любовь в ее глазах,
Оставшаяся в памяти прощаньем.
Возможно ли спастись от этой боли,
И взмахом крыльев к счастью вознестись,
Когда судьба играет с нами в роли:
То вверх поднимет, то опустит вниз?
Будучи свободной, она могла податься куда угодно, но дорога завела ее в Иристэд. Война окончилась, и душу Амари, растерзанную видом ужасных страданий, неотвратимо потянуло в мир, где она чувствовала себя дома. Над городом, поверх крыш рдела вечерняя заря — черепичные кровли заалели все более, в сгустившихся тенях уютных террас затаилась прохлада, а в сверкающей глади реки пылали отсветы заката, вводившего людей в дремотное оцепенение.
Казалось, изменилась лишь сама Амари.
У кованных ворот дворца Мореттов ее неожиданно встретил лакей. Сухой длинный мужчина осматривал прибывшую незнакомку не без сомнений, отчего Амари немедленно сообщила ему:
— Я к господину Моретту.
— К сожалению, его сейчас нет дома, — не взирая на недоверие, человек отозвался учтиво.
— Изабель?
— Госпожа Виардо у себя.
Передав лошадь лакею, Амари поднялась в дом. Сердце наполнилось волнительной радостью, как только она оказалась в надежных, ставших родными стенах. Когда-то здесь выросло и укрепилось убеждение, что не статус и золото рождают уважение к свой личности,
В обеденном зале Изабель и Джосет накрывали стол. Няня Мореттов оставалось энергичной не по годам, а ее внучка — Изабель Виардо чрезвычайно красива собой. Буйные кудри Изабель отросли и были убраны в небрежную прическу на затылке, а одежда на девушке неизменно соответствовала мужской.
Столкнувшись взглядом с Амари, Изабель вскрикнула от радости:
— Не верю своим глазам! Амари, неужели ты? Клайд будет счастлив, он так часто о тебе вспоминал, — тараторила в восторге Изабель, — идем, ты должна кое-что увидеть!
Она была так взбудоражена чем-то важным, дожидавшимся возвращения Амари, что не дала ни минуты перевести дух с дороги. Амари последовала в библиотеку, где в свете покачивающихся свечей Изабель вручила экземпляр «Вперед за пламенем рассвета» авторства госпожи Виардо.
— Я закончила ее, — прошептала с придыханием Изабель.
Амари принялась листать книгу, и, не дойдя до половины, заметила на страницах свое имя. В ее руках находилась правдивая история «Алой стали», облаченная в красивый слог. Здесь не было ни ярких героев, ни отъявленных злодеев, но были люди, заплутавшие во тьме жизненных перипетий, и ищущие дорогу сквозь мрак неизвестности через последствия принятых решений. Амари пришла в смущение: ей никогда не доводилось быть главной героиней книги, и такой чести, как она считала, не заслуживала, но дурное это дело — противоречить замыслу творца.
— Восхитительно, — завороженно проронила Амари. В тот момент ее переполняла гордость за Изабель.
Девушки так увлеченно нависли над книгой, что не услышали возвращения Клайда. Только ощутив его присутствие по старой привычке оставаться настороже, Амари обернулась и пересеклась взглядом с серыми глазами, оживленно блиставшими нежной радостью. Клайд стоял в дверном проходе с видом улыбающейся задумчивости, на нарушая своим появлением идиллию девушек. Уж не настигло ли Амари в минуту их встречи какое-то безумное наваждение, ведь ей определенно казалось, что за пять лет Клайд стал еще прекраснее.
Собравшись в зале за ужином, они долго-долго говорили о минувших годах. Клайд был искренне впечатлен решением Амари стать в войну сестрой милосердия, и проявлял к ней особое расположение.
— Эта книга войдет в историю! — не унималась Изабель, воодушевленная плодом своего многолетнего труда. — Мне уже не терпится отправиться с ней в Атрос! Может, заодно удастся найти там образованного мужа, окончившегося Академию имени Святого Анариела…
Изабель была сама не своя от распиравшего счастья. Пока с ее уст не смолкал восторг, Клайд и Амари украдкой переглядывались за столом, словно собирались друг другу сказать что-то личное, но никак не решались.
— От Лироя ничего не слышно?
— Нет. Уже очень давно, — похоже, Клайд подозревал худшее. — Ни от него, ни от Рэндалла.
Зал объяла тяжела тишина. Амари невольно погрузилась в обрывки воспоминаний о своем знакомстве с Лироем, однако предавалась былому недолго. Вскоре Изабель прервала это гнетущее молчание:
— В Иристэде грядет торжество в честь победы империи, а бургомистр и вовсе дает бал в своем дворце, мы непременно должны быть!
— Боюсь, танцор из меня посредственный, — отозвался Клайд, сетуя на хромую ногу.