Док Сэвидж. Выпуск первый
Шрифт:
Убийца ринулся вперед, как слепой, наткнулся на окно и уже не сумел остановиться. Нечеловеческий крик сорвался с его губ и резко оборвался внизу, двенадцатью этажами ниже.
На мгновение стало тихо. Затем тишину прервал низкий хриплый голос:
— Я буду стрелять в голову, друзья. Я знаю, что вы одеты в пуленепробиваемые жилеты. Однако кости вашей головы не так прочны.
Три человека обернулись. В дверном проеме стоял, чуть согнув ноги, парень с внешностью музыканта, который добивался своей корреспонденции внизу, в вестибюле.
Теперь на его лице не было артистического выражения.
Длинноволосый парик съехал набок. На лице его была злая ухмылка. Из футляра для скрипки появился портативный автомат.
Скрипач развернул автомат, установил его на уровне головы; грязный палец нажал на спусковой крючок.
И тогда пришел в движение Док. Он метался как молния. Его руки устремились вперед.
Бронзовый человек был слишком далеко, чтобы попытаться схватить стрелявшего. Да он и не пытался. Его руки подхватили Хэма и Монаха и подняли их, словно маленьких детей.
Пули били в спину Дока, пока он в два быстрых прыжка не очутился на другой стороне комнаты. Полуприсев и держа своих помощников, чтобы они были вне зоны обстрела, он оказался на какой-то момент в безопасности от убийственных пуль.
Но комната была маленькой. Убийца легко мог маневрировать для выбора лучшей позиции.
Он пытался это сделать. Но ему ничто не помогло.
Крепко держа своих помощников и не замедляя движения, Док Сэвидж выпрыгнул через окно. Далеко внизу, на бетонной площадке, лежало тело первого убийцы.
Некрасивое лицо Монаха выражало блаженное спокойствие, когда он почувствовал, что катапультируется из окна.
Хэм, казалось, обдумывал какой-то малоприятный пункт закона, который он должен обсуждать в Верховном Суде.
Обе руки Дока были заняты, так как держали Монаха и Хэма. Док как акробат, сгруппировался в воздухе. Его зубы сомкнулись на крошечной кнопке на жилете. Затем голова резко выпрямилась. Последовал внезапный рывок, их стремительное падение приостановилось и перешло в мягкое снижение.
Монах критически взглянул вверх. Такой эксперимент он видел впервые. Он часто думал о возможностях специального парашюта, предназначенного для прыжков с балкона. Нет основания думать, считал он, что парашют должных размеров и формы не будет эффективен при падении с небольшой высоты.
Но Монах только размышлял о таком парашюте. Доку Сэвиджу оставалось сделать его.
Они плавно опускались вниз. Гангстер вверху мог застрелить их в последние несколько секунд падения. Но, выглянув из окна, он был так поражен увиденным, что не мог сдвинуться с места. К тому времени, когда он вытащил свой автомат, внизу уже никого не было, мишенью служил только кусок шелка.
Док и его помощники, опустившись вниз, бросились через дверной проем в подвал гостиницы.
— Этот парашют оказался хорошим, но я не думаю, что тебе удалось его серьезно испытать, Док, — рассуждал Монах, когда они вышли на улицу.
— Что ты имеешь в виду? — подозрительно спросил Хэм.
— Да ведь твоя голова настолько наполнена горячим воздухом, что мы могли бы плавно спуститься вниз, просто повиснув на тебе, — весело захихикал Монах.
Хэм сердито замахнулся клинком.
— В любом случае мы не должны были брать тебя! — ответил он. — Такую обезьяну, как ты, нужно было заставить слезать вниз?
Все вновь стало на свои места. Монах веселился. Затем он сделался серьезным.
— Кажется, предположение Длинного Тома, что Бэрон замешан в этом деле, не подтвердилось, — проворчал он.
— Все-таки мы должны выполнить просьбу Бэрона, — тихо сказал Док Сэвидж. — Я обещал. Вы с Хэмом идите в ангар. Заправьте самолет на три тысячи миль беспосадочного перелета. Я возьму некоторые вещи из конторы в заберу. Длинного Тома.
— Мы направляемся в Швейцарию? — спросил Хэм.
— Мы пойдем по опасному следу, — пообещал Бронзовый человек.
А в это время Длинный Том попал в серьезную переделку.
За беспристрастным выражением бледного лица Длинного Тома скрывалось настоящее сочувствие к беднякам и обездоленным. Из-за этого сочувствия он и прежде попадал в беду. Но ничего не мог поделать со своей щедрой душой.
Он не мог не уступить жалобной просьбе нищего.
Если бы кто-то постучал в дверь лаборатории при конторе, он мог вызвать подозрение. Но Длинный Том остался в коридоре после того, как подручные следователя унесли тело погибшего посыльного.
Шарканье немощных шагов спускавшегося пожилого человека донеслось с лестницы, которая вела от обзорной башни небоскреба. В этом не было ничего необычного, по этому пути торговцы вразнос могли спускаться вниз, обходя стороной конторы.
Появился седой старик. Лицо его было худое и страдальческое, похоже, жизнь сурово обошлась с ним. Возможно, он содержал семью, но продажа карандашей никогда не была быстрым путем к обогащению.
Карандаши лежали в квадратной коробке с рекламной наклейкой.
— Прошу, мистер, — запинаясь сказал старик, — не хотите ли вы купить несколько карандашей?
Длинный Том полез в карман. Затем он вспомнил, что его бумажник остался в кармане пиджака в конторе. У него совсем не было мелочи.
— Одну минуту, — сказал он и открыл дверь.
До места, где висел пиджак, было всего два шага. Длинный Том был немного удивлен, увидев, что старик последовал за ним. Но его лицо все еще выглядело извиняющимся и умоляющим. Длинный Том протянул руку, чтобы взять несколько карандашей.