Долг чести
Шрифт:
Лишь теперь до Нагумо дошёл весь катастрофический смысл ситуации.
— Но вы не понимаете! Наши законы соответствуют требованиям японской культуры, тогда как ваши совсем другие, и потому…
— Да, Сейджи, нам всё известно. Назначением ваших законов является защита вашей промышленности от несправедливой конкуренции. Скоро и мы будем делать то же самое. Это не лучшие новости. А хорошие новости заключаются в том, что, как только вы открываете для наших товаров свои рынки, мы автоматически делаем то же самое по отношению к вашим. Видишь ли, Сейджи, смысл плохих новостей в том, что мы применим ваши собственные законы к импорту ваших же товаров, и тогда, мой друг, все смогут убедиться в их справедливости. Почему это расстраивает тебя? В течение многих лет вы убеждали нас, что ваши законы совсем не направлены
Будь Нагумо христианином, он непременно бы воскликнул мысленно «Господи!», но его религия была анимистической, и в душе он реагировал по-другому, хотя смысл был тот же. Его только что обвинили во лжи, и хуже всего то, что это обвинение было… справедливым.
Смысл законопроекта Трента, превратившегося теперь в закон о реформе торговли, разъяснили американскому народу в тот же самый вечер, после того как выступающие получили возможность проанализировать его. Он был изящен своей философской простотой. Представители администрации президента и сам Эл Трент, сославшийся на прецедент «Макнила и Лерера», рассказали о том, что в соответствии с этим законом создан небольшой комитет из юристов и экспертов по торговле технической продукцией из Министерства торговли при содействии специалистов по международному праву из Министерства юстиции. Этому комитету будет предоставлено право изучить законы иностранных государств о международной торговле, разработать американские правила торговли, с максимальной точностью соответствующие этим законам, и затем представить разработанные ими рекомендации министру торговли, который даст их на рассмотрение президента. Президент, в свою очередь, получит право ввести в действие эти правила путём подписания исполнительного распоряжения. Это распоряжение может быть отменено простым большинством обеих палат Конгресса, чьё право закреплено в Конституции страны; — это положение позволит избежать судебного разбирательства по обвинению в разделении законодательной и исполнительной власти. Более того, законом о реформе торговли предусмотрено «условие заката». Это означает, что по истечении четырех лет после вступления в силу закон автоматически перестаёт существовать, если только он не будет заново утверждён Конгрессом и не получит одобрения президента, возглавляющего в тот момент администрацию страны. Такое условие создавало впечатление, что закон носит временный характер и его единственной целью является защита принципа свободной международной торговли. Это было очевидной ложью, но она казалась правдоподобной даже для тех, кто разбирался в сути дела.
— Подумайте, что может быть более справедливым? — задал Трент риторический вопрос, выступая по общественному телевидению Ти-би-эс. — Мы всего лишь в точности повторяем уже существующие законы других стран. Если эти законы справедливы по отношению к американским товарам, значит, они справедливы и по отношению к товарам остальных государств. Наши японские друзья, — он улыбнулся, — в течение многих лет уверяли нас, что их законы не носят дискриминационного характера. Мы будем пользоваться их законами по отношению к японским товарам точно так же, как они пользуются ими по отношению к нашим.
Для Трента было очень интересно наблюдать, как смущённо ёрзает на стуле человек, сидящий напротив. Бывший заместитель госсекретаря, получающий ныне ежегодно более миллиона долларов в качестве главного лоббиста японских корпораций «Сони» и «Митсубиси», смотрел на него, пытаясь найти разумные доводы, которые могли бы опровергнуть заявление конгрессмена, и Трент читал его мысли, как открытую книгу. Возразить было нечего.
— Но ведь это может привести к началу торговой войны… — начал было он, но Трент тут же оборвал его:
— Послушай, Сэм, разве Женевская конвенция привела к войне? Она просто потребовала применения одинаковых правил поведения от всех участников военных конфликтов. Если ты считаешь, что применение
— Вот это да! — заметил Райан, сидя в своей гостиной.
— Этот Трент умеет брать противника прямо за горло, — согласилась Кэти, на мгновение оторвавшись от своих записей.
— Да, пожалуй, — кивнул её муж. — И посмотри, как быстро развиваются события. Меня информировали о происходящем всего пару дней назад.
— Я думаю, они правы. А ты как считаешь? — спросила жена.
— Все раскручивается слишком быстро. — Джек задумался. — Послушай, насколько хороши их врачи?
— Японские? Не сказала бы что очень — по нашим меркам.
— Вот как? — удивился Райан. Все говорили, что японская система здравоохранения достойна подражания. В конце концов, медицинское обслуживание там было полностью бесплатным. — Но почему?
— Они уделяют слишком много внимания чинопочитанию, — ответила Кэти, снова погрузившись в свои заметки. — Профессор у них всегда прав и тому подобное. Молодые врачи никак не могут научиться принимать самостоятельные решения, а когда проходят годы и они с возрастом сами становятся профессорами, то большей частью уже забывают, как нужно действовать.
— Неужели ты сама никогда не делаешь ошибок, о достопочтенный адъюнкт-профессор офтальмологии? — пошутил Джек.
— Очень редко, — отозвалась Кэти и подняла голову от записей, — но зато я никогда не запрещаю молодым врачам задавать вопросы, если они в чём-то не уверены. Сейчас у нас в Клинике Уилмера проходят практику три японских доктора. Они хорошие клиницисты, неплохо владеют техникой операций, но редко принимают самостоятельные решения. Думаю, причина тут в глубоко укоренившихся культурных традициях. Мы пытаемся отучить их от этого, но пока не слишком успешно.
— Босс всегда прав…
— Нет, не всегда, — возразила Кэти, делая очередную пометку в графе о прописанном лекарстве.
Райан повернулся к ней, чувствуя, что сумел узнать что-то важное.
— Скажи, а им часто удаётся разрабатывать новую методику лечения?
— Джек, как ты думаешь, почему они приезжают учиться к нам? Почему, по твоему мнению, у нас так много японцев в университете на Чарлз-стрит? И почему столько остаётся здесь, не возвращаясь обратно?
В Токио было девять часов утра, и по системе спутникового телевидения во все служебные кабинеты города передавались американские вечерние программы новостей. Опытные переводчики обеспечивали мгновенный синхронный перевод на японский. Видеомагнитофоны вели запись для более тщательного последующего анализа, но того, что слышали сами бизнесмены, было достаточно.
Козо Мацуда, сидя за своим столом, пытался сохранить хладнокровие. Он держал руки на коленях, опасаясь, что остальные, присутствующие в кабинете, заметят, как они дрожат. То, что он только что услышал на двух языках — Мацуда прекрасно владел английским, — было достаточно плохо. Но то, что он увидел собственными глазами, было намного хуже. Его корпорация и без того несла убытки из-за… странных событий, происходящих на мировом рынке. Треть всех товаров, производимых заводами его компании, поступала в Соединённые Штаты, и если этот поток окажется прерванным…
Вслед за интервью показали «иллюстративный материал» — «Ниссан курьер» все ещё стоял у причала в гавани Балтимора, не разгруженный даже наполовину, однотипное транспортное судно «Ниссан вояджер» болталось на якоре в Чесапикском заливе, а третий корабль, тоже с автомобилями на борту, уже миновал Виргиния-Кейпс. Единственная причина, по которой телекомпания показала именно эти суда, заключалась в том, что Балтимор находится в относительной близости от Вашингтона и съёмочной группе не пришлось совершать дальнюю поездку. Такую же картину можно было увидеть в портах Лос-Анджелеса, Сиэтла и Джексонвилла. Наши автомобили проверяют, словно ими пользуются для переправки наркотиков, подумал Мацуда. Он испытывал негодование, но ещё большей была паника. Если американцы действительно собираются продолжать в том же духе, то…