Долг чести
Шрифт:
Ещё до того, как это решение было принято в Вашингтоне, за океаном также шло обсуждение долгосрочных последствий происшедшего. Участникам совещания понадобилась самая большая ванна с горячей водой в банном доме, который для других богатых клиентов закрыли на весь вечер. Персонал бани распустили по домам. Посетителей должны были обслуживать личные помощники, которых, как оказалось, тоже не допустили в помещение, где происходило совещание. Более того, на этот раз отказались даже от обычных омовений. После самых кратких приветствий посетители сняли пиджаки и галстуки, сели на пол и приступили к делу, не желая попросту тратить время на мелочи.
— Завтра ситуация станет ещё хуже, — заметил
Ямата обвёл взглядом помещение. Он с трудом удерживался от смеха. Признаки кризиса появились ещё пять лет назад, когда первая крупная автомобилестроительная корпорация без лишнего шума отказалась от пожизненного найма рабочих. Фактически в то время завершился период кажущегося бесконечным процветания японской экономики, и на это обратили внимание все, у кого хватало здравого смысла и желания заглянуть в будущее. Остальные считали, что возникшие трудности носят всего лишь «временный характер» — их любимая фраза по отношению к ухудшившейся ситуации. Однако подобная близорукость была только на руку Ямате, потому что потрясение станет теперь его лучшим союзником. К сожалению, хотя в этом не было ничего удивительного, всего лишь некоторые из присутствующих сумели увидеть очевидное. К их числу относились главным образом единомышленники Яматы.
Впрочем, нельзя сказать, что даже им удалось избежать возникших трудностей, из-за которых безработица в стране достигла почти пяти процентов. Просто они — и Ямата в их числе — приняли тщательно обдуманные меры, направленные на то, чтобы смягчить ущерб, вызванный надвигающимся кризисом. Впрочем, этого было достаточно, чтобы в глазах остальных послужить образцом дальновидности и делового предвидения.
— Существует изречение времён Американской революции, — сухо заметил один из присутствующих, который пользовался репутацией интеллектуала. — Оно принадлежит их Бенджамину Франклину, если не ошибаюсь. Он сказал: «Нас могут уничтожить всех вместе, а уж по отдельности — уничтожат непременно». Так вот, мои друзья, если мы не объединим наши усилия, нас уничтожат.
— И вместе с нами погибнет наша страна, — добавил банкир, заслужив благодарный взгляд Яматы.
— Вы помните, зачем мы были нужны американцам? — спросил Ямата. — Им требовались наши базы, чтобы противостоять русским, поддерживать корейцев и обслуживать американский Военно-морской флот. Так вот, друзья, зачем мы нужны им теперь?
— Совершенно верно, сейчас они нужны нам, — заметил Мацуда.
— Мудрое заявление, Козо, — ядовито отозвался Ямата. — Они так нужны нам, что мы готовы ради них разрушить свою экономику, уничтожить наш народ и нашу культуру, снова превратить страну в американского вассала — уже в который раз!
— Ямата-сан, у нас нет сейчас времени для этого, — мягко упрекнул Ямату председатель другой корпорации. — Ваше предложение, высказанное на предыдущей встрече, является весьма и весьма опасным.
— Но ведь это я попросил о сегодняшней встрече, — напомнил Мацуда с достоинством.
— Извини меня, Козо. — Ямата вежливо склонил голову.
— Наступили трудные времена, Райзо, — ответил Мацуда, принимая извинение. — Я начинаю склоняться к тому, чтобы согласиться с твоим предложением.
Ямата сделал глубокий вдох, ругая себя за то, что неверно истолковал намерения Мацуды. Да, Козо прав, подумал он. Наступили трудные времена.
— Прошу тебя, мой друг, поделись с нами своими мыслями.
— Нам нужны американцы… или нам нужно что-то ещё. — Все присутствующие, за исключением одного, смотрели в пол. Ямата взглядом пробежал по их лицам и, сдерживая волнение, понял, что лица собравшихся выражают то, что ему хотелось увидеть. Это не было иллюзией или попыткой выдать желаемое за действительное. Они осознали неизбежность этого шага. — То, что нам предстоит обсудить, является исключительно серьёзным и рискованным. И всё-таки, боюсь, нам придётся решиться
— Мы действительно способны добиться успеха? — послышался голос банкира, положение которого оказалось безвыходным.
— Да, — ответил Ямата. — Это в наших силах. Разумеется, нельзя исключить элемент риска, он действительно существует, но многое способствует успеху. — Он коротко рассказал о принятых им мерах. К его удивлению, на этот раз не было возражений. Вместо возражений посыпались вопросы, и он с готовностью на них отвечал. Некоторые из присутствующих были обеспокоены, даже испуганы, однако, понял Ямата, они гораздо больше боялись того, что может случиться завтра, на следующий день и в день. после этого. Перед ними возникла картина неизбежного конца той жизни, к которой они привыкли, их роскоши и личного престижа, а это пугало их намного больше. Страна находилась у них — у них! — в неоплатном долгу за длительные усилия, потраченными ими, за мучительное восхождение к вершине успеха, за их труд и упорство, за принятые ими успешные решения. Поэтому и сейчас было принято решение — пусть без особого энтузиазма, но всё-таки принято.
Утром Манкузо первым делом пересмотрел оперативные планы. Подводным лодкам «Эшвилл» и «Шарлотт» придётся прервать свои удивительно плодотворные наблюдения за китами в Аляскинском заливе и принять участие в манёврах под названием «Океанские партнёры» вместе с авианосцами «Джон Стеннис», «Энтерпрайз» и многими другими кораблями. Учения были запланированы, разумеется, несколько месяцев назад. То, что содержание манёвров не слишком расходилось с тем, чем сейчас занималась половина Тихоокеанского флота, оказалось просто счастливым совпадением. Двадцать седьмого, через две недели после завершения «Океанских партнёров», «Стеннис» и «Энтерпрайз» направятся на юго-запад к акватории Индийского океана, нанесут дружеский визит в Сингапур и сменят там авианосцы «Эйзенхауэр» и «Линкольн».
— Знаешь, сейчас они превосходят нас в количественном отношении, — заметил капитан третьего ранга Уилли Чеймберз. Несколько месяцев назад он попал в список будущих капитанов первого ранга, сдал командование подводной лодкой «Ки Уэст», и Манкузо предложил ему должность начальника своего оперативного отдела. Перевод из Гротона, где находился Чеймберз в ожидании нового назначения, в Гонолулу, не был вообще-то таким уж сокрушительным ударом для офицерского самолюбия. Десятью годами раньше Уилли мог бы рассчитывать на командование подводным ракетоносцем или кораблём обеспечения подводных лодок, а может быть, группой субмарин. Однако сейчас все подводные ракетоносцы оказались списанными, в составе флота находилось всего три корабля обеспечения, а должности командиров групп были заполнены и вакансий не предвиделось. Таким образом, Чеймберз оказался пока не у дел в ожидании назначения на более высокий пост, и до этого момента Манкузо мог располагать им. На флоте у командования было в порядке вещей выбирать ближайших помощников из своих бывших сослуживцев.
Адмирал Манкузо поднял голову не столько от удивления, сколько от того, что впервые осознал это. Уилли был прав. Японский военно-морской флот имел в своём распоряжении двадцать восемь дизельных подводных лодок, а он располагал лишь девятнадцатью.
— Сколько лодок в строю? — спросил Барт, пытаясь вспомнить цикл технического обслуживания своих субмарин.
— По вчерашним данным — двадцать две. Между прочим, адмирал, они направляют для участия в манёврах десять подводных лодок, в том числе все субмарины типа «харушио». По данным разведслужбы флота, по уровню боевой подготовки они приближаются к нашим субмаринам. — Чеймберз откинулся на спинку кресла и погладил усы. Он начал отращивать их недавно, потому что лицо его было очень юным, а ему казалось, что офицер, занимающий такую должность, должен выглядеть старше двенадцати лет. Проблема, однако, заключалась в том, что усы чесались.